Сердце Кровавого Ангела. Дилогия (СИ) - Снежная Марина

— Хочу жить нормальной жизнью, — осторожно начала я. — Чтобы вокруг были люди, которым на меня не наплевать, которые бы меня уважали. Иметь семью и друзей. Самой решать свою судьбу…

— Я сделаю все, чтобы у тебя это было, — он сказал это каким-то бесцветным и невыразительным голосом, а потом поднялся и двинулся к кровати. — Извини, я что-то дико устал. Если хочешь, можешь не выключать телевизор. Мне это не помешает.

Я тупо смотрела, как он ложится на край огромной кровати и поворачивается ко мне спиной. Что я сказала или сделала не так? Почему у меня ощущение, что допустила сейчас ошибку? Да нет, глупости, бред… Аден и правда просто устал, вот и не может больше разыгрывать дружелюбие. И я не имею права винить его за это. Вляпался он во все это лишь из-за меня.

Некоторое время я еще по инерции нажимала на кнопки пульта, потом выключила телевизор, потушила свет и на ощупь пробралась к кровати. Устроилась на противоположном краю постели, но долго еще не могла уснуть, прислушиваясь к мерному дыханию Адена. Наверняка уже спит. А вот я с трудом представляю, как сделать это самой. Слишком сильно выбили из колеи события дня, а особенно его окончание.

Вдруг поймала себя на мысли, что возможно, Кровавый Ангел ожидал услышать от меня что-нибудь другое. Хотя с чего? Да и не ожидал же он в самом деле, что я буду с ним откровенна? Мы едва знакомы. Я окончательно запуталась в предположениях, собственных желаниях и эмоциях.

Потом и вовсе рассердилась на саму себя. У меня сейчас есть гораздо большая проблема. То, что сделает со мной Красс, когда я попаду к нему в руки. А в том, что рано или поздно это случится, почему-то не сомневалась. Как бы силен ни был Аден, ему не тягаться со всей вампирской общиной…

Грубая встряска вырвала из липкой паутины тяжелого и беспокойного сна. Чьи-то сильные руки, впивающиеся ногтями в предплечья, с остервенением трясли. Я ощущала горячие липкие струйки, льющиеся из-под острых, словно лезвия, выпущенных когтей. До боли знакомые ощущения. С трудом разлепила налившиеся свинцом веки и тут же зажмурилась, чувствуя, как сердце едва не выпрыгнуло из груди от шока. Прямо над собой увидела огромную фигуру господина. Он был совершенно обнажен, лицо искажено предвкушающей злобной улыбкой. Что происходит? Как он попал сюда? Я снова заставила себя открыть глаза, лихорадочно озираясь.

Я снова находилась в знакомой спальне Красса на темной половине, рядом со странными приспособлениями, напоминающими пыточные. Но как сюда попала, вспомнить не могла. Где Аден? Что с ним? Почему-то эта мысль пугала еще сильнее, чем собственная участь. Тревога за вампира заглушала даже боль от продолжающих впиваться в мою кожу ногтей.

— Ты правда думала, что сможешь сбежать от меня? — послышался издевательский шепот над ухом. Шершавый язык скользнул внутрь ушной раковины, будто ужалив этим прикосновением. Я содрогнулась всем телом и попыталась вырваться, но вампирские когти вонзились еще сильнее в мою кожу, не позволяя отстраниться. А я вдруг осознала, что тоже обнажена.

Тело, исцеленное Аденом благодаря какому-то снадобью, казалось чистым листом, на котором мой жестокий хозяин не преминет снова оставить свой след. Наверняка оно прямо манит его это сделать.

— Ты снова разочаровала меня, Мира, — выдохнул мне в шею вампир и слегка вонзил клыки в кожу. Я заставила себя ничем не проявить боли. Сказалась привычка, выработанная годами. Что бы ни творил с тобой хозяин, терпи и делай вид, что тебе приятно. Но почему же так трудно и больно делать это сейчас? Больно морально еще сильнее чем физически? Неужели день, проведенный с Аденом, изменил так сильно, что перекрыл четыре года, на протяжении которых меня методично ломали и подстраивали под себя? — Ты была плохой девочкой, и мне придется тебя наказать, — протянул Красс, сильнее сжимая клыки и откусывая кусочек моей кожи.

Из горла все же вырвался крик, как я ни пыталась сдержаться. Господин никогда раньше не доходил до подобного. Прокусывал кожу, хлестал плетью, жестоко насиловал, но никогда не причинял реальный вред. Насколько же сейчас разозлен, что сделал это? И что если это только начало?! Ощущала, как по груди из раны на шее хлынула кровь. И как жадно приникли губы к моей плоти, выпивая из меня саму жизнь. Большими глубокими глотками, от которых все мои вены напрягались и болезненно ныли. В какой-то момент накатила слабость и подкосились ноги. Если бы Красс не сжимал в цепких объятиях, я бы рухнула на пол.

А потом мое полубесчувственное тело подхватили на руки и потащили куда-то. Приоткрыв веки, увидела, как привязали к скамье, заведя руки над головой и раздвинув ноги. Из последних сил дернулась, пытаясь высвободиться, но услышала лишь холодный смешок.

— Похоже, мне снова придется учить тебя покорности.

— Нет, пожалуйста! — прошелестела одними губами и увидела искаженное от ярости лицо.

— Ты специально меня злишь? — послышалось шипение, и я в ужасе закусила губу. Красс терпеть не мог, когда начинали молить о пощаде, плакать и вырываться. От этого просто свирепел.

Он повернулся к разложенным рядом со скамьей инструментам и выбрал небольшую плеть. В следующую секунду живот и грудь обожгло ударом, и я содрогнулась всем телом. Из прокушенной нижней губы хлынула кровь. Мне лишь чудом удалось не закричать. Новый удар скользнул по бедрам, задев чувствительную кожу на лобке. Из горла все же вырвался полузадушенный крик. Красс сцепил пальцы на моей шее, вынуждая этот крик захлебнуться.

— Заткнись, тварь! Ты сама виновата! Я так много хотел тебе дать, а ты всадила мне нож в спину… Ты моя! Запомни это раз и навсегда. Никуда от меня не денешься! Куда бы ни сбежала, все равно найду и приволоку обратно. Ты поняла меня, шлюха?

Щеку обожгла сильная затрещина, от которой челюсть лишь чудом осталась не вывихнутой. А потом я ощутила, как между разведенных ног ко мне пристраивается громадное орудие Красса. Он вошел в меня одним резким движением, не тратя времени на подготовку. Не заботясь о том, какую сильную боль причиняет. Я взвыла и тут же получила новую затрещину. Внутри задвигалось что-то большое и мощное, разрывая, стремясь проникнуть до основания. Острые вампирские когти в этот момент точно так же полосовали мою кожу на груди, животе, бедрах, вторя движениям пульсирующей плоти.

Я кричала, не переставая, рвалась в своих оковах, не в силах ничего сделать, снова чувствуя себя жалкой и беспомощной. Как глупо было полагать, что в моей жизни все может быть иначе…

— Ш-ш-ш, девочка, тише, все хорошо… — словно сквозь слой тумана, донесся откуда-то мягкий и такой теплый голос.

И чудовищная боль словно отдалялась, сменялась совсем другими ощущениями. Кто-то бережно и нежно обнимал, укачивал, как маленькую. Какое-то время я еще балансировала на грани между сном и явью, а потом вдруг вынырнула из липкой паутины. Мрачная спальня Красса и он сам расплылись, будто рассветная дымка, а я обнаружила себя лежащей на постели в помещении, где и уснула накануне. Комнату заливал приглушенный свет прикроватного торшера. Я лежала в объятиях Адена, в плену его теплых рук, слышала успокаивающий шепот на ухо, от которого по телу растекались мурашки.

Всего лишь сон. Жуткий кошмар. Но какой же реальный! От облегчения я истерически засмеялась. Смех смешивался с рыданиями. Все тело содрогалось. Но руки Кровавого Ангела, прижимающие к себе, действовали успокаивающе, и постепенно дрожь уменьшалась. В какой-то момент я не смогла больше бороться с собой и потянулась навстречу что-то шепчущим мне губам. Так хотелось сейчас почувствовать его тепло, согреть сковавшее все внутри льдом естество дыханием того, кто был мне ближе, чем кто бы то ни было за всю жизнь. Как же странно, что я чувствую такое к тому, кого знаю так мало! Но не могла сейчас бороться с собой. Потребность забыться, очиститься от мерзких прикосновений жестокого ублюдка, которые терпела так долго, заставляла действовать помимо разума. На одних инстинктах.