Демониада (СИ) - Линдт Нина
— Какая муха тебя укусила? — Настя тронула Диего за плечо.
— Муха под названием граф Виттури, — огрызнулся Диего, полыхнув на нее зелеными глазами.
— Что случилось? — Лика участливо посмотрела на него. — Мы можем помочь?
— Если прекратите этот бессмысленный разговор и поможете мне с реестром, — парень уткнулся в перечень картин. Девушки переглянулись.
На обратном пути Лика шла впереди вместе Лией и Диего. И возле Насти появился Папа Римский.
— Мавру очень нравится Лукреция, — заметил он.
— Что-то незаметно, уж очень он с ней грубо поступил.
— А я не о французской блуднице, — подмигнул ей Папа Римский.
— Не может быть, — покачала головой Настя. — Вы ошибаетесь, Ваше Святейшество.
— У меня масса свободного времени, я только и делаю, что наблюдаю. Мавр глаз с нее не сводит, когда думает, что никто не видит. Потому исчадье ада, богомерзкий демон твой…
— Граф Виттури, — поправила Настя. — У него Ваша ладанка, не забывайте.
— Свет души твоей, — покорно исправился призрак, — и отчитывал его. Лукреции от этой любви оборотня якобы грозит гибель. Вот и бесится ваше средоточие скверны… то есть, граф Виттури.
— Вот как… — Настя нахмурилась. — И какая опасность от этого?
Призрак пожал плечами.
Это многое объясняло. Настя шла некоторое время молча.
— Ваше святейшество, а вы убивали? — вдруг спросила она.
Родриго Борджия озорно блеснул глазами.
— Конечно, дитя. Травил, предавал, отдавал приказы. Когда стоишь у власти и от тебя зависит судьба огромного религиозного государства, приходится даже жертвовать теми, кем при иных обстоятельствах ты бы дорожил, может, уважал и ценил. А может, и любил. В оправдание свое могу сказать, что всегда старался разрешить противоречия мирно: подкупом.
— А если не помогало?
— На такой случай есть достаточно эффективное средство: яд.
— И оно того стоило? В конечном итоге?
— Ты и сама знаешь ответ, — раздраженно ответил призрак и исчез.
Отлично. Теперь и он обижен, и Итсаску еще смотрит зверем после фокуса с волками, и Диего тоже весь колючий, как еж.
Настя поспешила за друзьями.
Холодный ветер трепал рыжие волосы Риты. Прижимая руками урну с прахом отца к животу, словно оберегая младенца внутри себя, ведьма окинула взглядом базальтовые колонны, образующие что-то вроде неровной мощеной мостовой, уходящей в море.
Она помнила, как пришла сюда впервые с отцом. Ильвир вел ее за руку, но уже тогда она была выше его. Ее грубые ботинки скользили по сырым камням, она то и дело спотыкалась. Но вместе с тем, прыгать с камня на камень оказалось интересно.
Вот и сейчас, казалось, что она обернется и увидит отца, услышит его тихий голос:
— Когда бравый воин Финн решил сразиться с одноглазым великаном Голлом, то, чтобы не замочить ноги, он вбил в дно Ирландского моря колонны и построил мост. Устал он и прилег отдохнуть. В это время Голл сам пришел по мосту и явился к Финну в дом. Его жена, указав на спящего воина, солгала, сказала, что это ее младенец-сын. Посадила Голла за стол вместе с «младенцем», стала кормить их лепешками. Только Голлу давала лепешки, в которых запекла железные сковороды, а Финну — простые.
Голл обломал зубы об лепешку, а увидев, что «младенец» спокойно их ест, да вообразив, какой у него должен быть огромный папаша, Голл в ужасе сбежал, сломав мост. Много легенд связано с этой дорогой гигантов, дочка. Когда умру, принеси сюда мой прах. Где еще отдыхать карлику, как не среди следов великанов?
— Папа…
Она села на одну колонну, пеньком выступающую среди других. Тесно прижала к себе урну, словно пыталась согреть ее. Как расстаться с ним?
— Отпусти его, Рита.
Локи положил ей ладонь на плечо. Она всхлипнула. Как отпустить? Как проститься? Как принять, что его больше нет?
Для нее он был и матерью, и отцом. Когда она испугалась своих способностей, которые стали проявляться слишком рано, он поддержал ее. В какой-то степени, он начал работу с графом Виттури из-за нее. До этого он вплетал магические заклинания кельтов в оружие в своей скромной кузнице. И жили они бедно, потому что мало кто интересовался им. Когда граф Виттури пришел к ним в кузницу, скупил все оружие и сделал заказ, Ильвир сразу понял, что покупатель непростой. Но граф, хоть и был вежлив, о себе ничего не рассказывал, только положил на стол деньги, погрузил оружие в машину и увез.
Он вернулся через полгода. И увидел маленькую рыжую зеленоглазую девочку, которая играла с котенком возле кузницы.
— Как тебя зовут? — спросил он, присев рядом с ней на корточки.
— Рита.
— Как давно ты научилась передвигать мячик глазами, Рита?
— Два месяца назад.
— А что ты умеешь еще?
— Читать, писать буквы, шить, — девочка загибала пальцы.
Граф рассмеялся, потрепал ее кудрявые волосы.
— Ты станешь красавицей, Рита.
Войдя в кузницу, он увидел Ильвира за ковкой меча. Кузнец показал ему выполненный заказ.
— Ильвир, я хочу, чтобы ты переехал со мной в Венецию. Я создам тебе все условия для работы, помощников, материалы, любые знания. Ты мне нужен, а ездить каждые полгода в Ирландию я не могу. И твоя дочь…
— Что моя дочь? — Ильвир ощетинился сразу.
— Ты и сам знаешь. Ведьму нужно обучать, иначе она может причинить вред.
— Кто ты такой? — дрожь прошла по позвоночнику карлика. До сих пор он считал, что может, эти странные вспышки вокруг девочки и ее способность двигать предметы, уйдут со временем, и никто не успеет заметить. Только в самом госте тоже было что-то колдовское, демоническое, отчего держаться от него хотелось подальше.
— Я могу ей помочь.
— Нам не нужна ничья помощь. Мы прекрасно живем и здесь.
Граф Виттури кивнул, забрал заказ, заплатил, но нового заказа не сделал. Вышел из кузницы, мельком взглянул на девочку и уехал.
Когда Рита пошла учиться в школу, то очень быстро стала предметом насмешек: Ильвир провожал и встречал ее, путь в поселок от их уединенного домика был неблизкий, и он боялся отпускать дочь одну. Мальчишки дразнили, ставили подножки, дергали за волосы, крали ранец, забрасывали его на дерево и кричали:
— Пусть твой папаша допрыгнет, малявка!
Рита научилась лазить по деревьям, привыкла к избитым в кровь коленкам и синякам. Она слушалась Ильвира: он строго-настрого запретил желать зла насмешникам. Но иногда так хотелось! В минуты особо острой обиды она чувствовала гудение в ушах и видела легкие искорки в воздухе: ее естество словно ждало, что вот- вот она даст ему волю.
— Эй, долговязая, папаше нос утри, вон он семенит!
Визг и хохот мальчишек. Рыжая девочка до боли прикусывает губу, чтобы не взорваться. Она берет ранец и спешит навстречу отцу. Это второй год школы. Насмешки и шутки все злее и злее. Мальчишки растут, а вместе с ними растет их нетерпимость к слабым.
Все они уже на голову, а то и больше выше Ильвира. И она замечает с ужасом, как они обгоняют ее и всемером обступают отца. Джейк, самый задира из всех, толкает карлика в плечо.
Звон в ушах стал таким громким, что она еле расслышала слова Джейка, Ильвир попытался миролюбиво решить конфликт:
— Рита, пойдем.
— Ты меня игнорить решил, урод коротконогий!
И Джейк, сделав подсечку, повалил Ильвира прямо в лужу.
И еще топнул по воде, чтобы брызги упали его жертве на лицо.
— Вы все чудовища!
Мальчишки обернулись: малышка Рита вся в слезах, сжимая кулачки, с красным от ярости лицом стояла у них на дороге.
— Проклинаю вас!
— Нет, Рита! — вопль отца она слышала словно за завесой гула и искрения. Часть ее хотела остановиться, но ее несло словно на гигантской волне. Она уже не могла прекратить это желание заставить их заплатить за обиду.
— Чтоб ты сдох, Джейк, а вы все поплатились за свою жестокость!
— Посмотрите-ка, у нас тут задавака, — Джейк схватил ее и бросил к Ильвиру. — Ты такая же уродка, как и твой папаша, вот и сиди с ним в луже.
