Карен Монинг - В огненном плену
Принцесса не излучает урагана безумия и ненасытности, которым вначале разрывали наш мир Принцы, едва вырвавшиеся из своей темницы; и, похоже, не склонна к одержимой и злобной охоте, как Алая Карга, которой не терпится довязать свое платье из внутренностей. Принцесса кажется собранной, даже бесстрастной. Я полагаю, причина в том, что она, как и человеческие женщины, не настолько подчинена гормонам — или что там ответственно за фейскую мотивацию, — как мужчины. Возможно, гендер любого из видов все же обладает определенным набором черт. Насколько я знаю, именно женщины Фей рожают и растят тех немногих детей, которые у них появляются, а потому биологически более прагматичны — чтобы гарантировать выживаемость потомства. Надеюсь, это так, потому что я не хочу ее убивать. Не сейчас, не здесь, не с таким количеством людей поблизости. Как бы я ни жаждала ее смерти, придется найти другой способ.
И обеспечить для убийства более безопасное место.
Я медленно, глубоко вдыхаю и выдыхаю.
— Мы можем перейти прямо к делу, — говорю я в ее прекрасную спину.
Переливающиеся, искрящиеся татуировки мерцают по обе стороны ее позвоночника, сворачиваясь и разворачиваясь, словно от легкого ветерка страны Фей, который способна почувствовать только она. Они отдаленно напоминают крылья.
Вдоль позвоночника блестят серебряные украшения, похожие на металлический пирсинг, которого особенно много по обе стороны ее шеи. Хоть у меня и иммунитет к фейскому подчинению, но вид того, как Лор занимается с ней тем, чем занимается, заводит меня и совершенно по-человечески распаляет. Неудивительно, что блондинки выстраиваются в очередь у его постели. Это огромный, смертельно опасный лев, состоящий из мышц, секса и силы.
Лор рычит, входя в нее, и это настолько грубый, возбужденный, до безумия жаркий, сексуальный звук, что мое сердце начинает бешено колотиться в горле, а во рту немедленно пересыхает. Я с трудом сглатываю и облизываю губы, прежде чем продолжить:
— Чего ты хочешь?
Принцесса смотрит на меня через плечо, повернув голову запоминающимся, шарнирно-нечеловеческим образом, оценивает меня и отметает как не представляющую интереса.
Ей стоило бы присмотреться внимательней.
— Мак, сними ее с меня! — рычит Лор.
И снова непроизвольно стонет.
— Ты не будешь говорить, — приказывает Лору Принцесса, и он мгновенно теряет контроль над своими голосовыми связками.
Какой чудесный дар. Я бы сама от такого не отказалась.
— Я спросила, чего ты хочешь, — холодно повторяю я.
— И ты не будешь говорить, — шипит она мне через плечо.
С моими голосовыми связками не происходит никаких изменений. Я проверяю их, прочистив горло. Работают.
Ее голова снова поворачивается, Принцесса смеривает меня ледяным, высокомерным взглядом с головы до ног. Не прекращая двигать бедрами.
— Что ты такое?
— То, что тебя не убьет, — говорю я, изо всех сил стараясь игнорировать откровенную сцену прямо у себя перед носом. — Пока что. Чего. Ты. Хочешь.
Я забрасываю волосы назад, без удивления понимая, что они влажные. Я истекаю пóтом от одного только их вида. Я слишком долго не занималась сексом.
— Ты не человек.
— И человек тоже, — сухо говорю я.
Пусть я не уверена насколько, но родилась я человеком. Меня вы́носило женское чрево. Оно же и заразило.
— Моя сила действует на всех, кроме Фей королевских каст.
— Ты пришла сюда не за сексом, — уклоняюсь я от ответа. — Его ты могла бы получить где угодно. Ты пришла в этот конкретный клуб и выбрала именно Лора. Почему?
Это смелый шаг — так открыто явиться в «Честерс» в одиночку, нацелиться на одного из Девяти и превратить его в при-йа в кабинете владельца клуба. Почему мы раньше не видели ни одной из Принцесс? Круус заявлял, что все Светлые Принцессы мертвы. Он же говорил, что Невидимых Принцесс не сотворили. Хоть что-то из сказанного им было правдой? Где она была раньше? Недавно появилась в городе и решила занять свое место, похитив одного из самых мощных самцов Дублина?
Принцесса облизывает синие губы и склоняет голову набок. Ее глаза темнеют, становятся чернильными озерцами и внезапно сияют неоновым кобальтом. Вертикальные зрачки под длинными густыми ресницами расширяются и сужаются, и снова расширяются, словно она снимает с меня мерку способом, недоступным обычным людям. На миг мне кажется, что я вижу звезды в зрачках Принцессы. Она отличается от Принцев. В ней… бесконечность, превосходящая их грандиозность.
«Он создал нас последними. Мы его лучшее творение. Усовершенствованное».
Не подумав, я ищу подтверждения этой информации в единственном месте, где могу его получить.
«О да, открой меня, прочти меня», — немедленно соглашается оно.
Я вздыхаю, возобновляя мантру и размышляя о том, что По был бы доволен: пусть его рассказчик не сумел заставить птицу замолчать, зато поэма успешно затыкает рот моей Книге.
Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая,Кресло я своё придвинул против Ворона тогда…
Принцесса щурится, словно слышит мой внутренний диалог, но не понимает, что он означает.
— Круус сказал, что он был сотворен последним, — говорю я. — И лучшим.
— Есть то, чего не знает Круус. Где наш брат?
— Мертв, — лгу я.
— Ты убила его?
— Да.
И снова зрачки Принцессы расширяются и сужаются.
— Похоже, ты собираешься предложить мне помощь. Не уверена, что ты обладаешь хоть чем-то, что способно нас заинтересовать.
— Возможно, мы хотим одного и того же.
Интересно, откуда во мне взялась эта холодность? Образовалась, потому что сегодня я сидела за одним столом со своими насильниками и заключала с ними соглашения? Или я просто знаю, как много могу потерять, если не сумею сохранить ее?
— Я могу предложить многое. За соответствующую плату. Вполне возможно, что это тебе не будет что предложить взамен.
Принцесса убирает с лица водопад кроваво-черных волос, свивает их в длинный хвост и завязывает его на шее, прежде чем привстать и грациозно соскользнуть со стола.
А я просто не могу не уставиться на то, что она оставила позади. Да и какая живая женщина сумела бы от этого удержаться? Лор прикован к столу, обнаженный, с расставленными ногами, что открывает мне исключительно подробный вид. Он великолепен: высокий, мускулистый викинг, с копной светлых волос и без единого волоска на теле. Его живот и бедра исполосованы шрамами, но в остальных местах кожа гладкая и бархатистая, как его… Хватит таращиться!
Я с трудом отвожу взгляд и сосредоточиваюсь на Принцессе.
