Крах Ремали. Часть 2 - Дария Эссес

Моя вина.

Только моя вина.

– Отлично. Теперь верни пистолет.

Я стиснул зубы, услышав ее голос, но передал оружие обратно.

– Нужно было перестраховаться, – вновь заговорила Триона, обращаясь к кому-то за моей спиной. – Зальцри в здравом уме никогда бы не пошли на убийство. Не знаю, глупость это или отвага – их глубокое чувство альтруизма.

– Да-а-а… Кажется, пора вызывать уборщицу.

Мимо меня, с довольной ухмылочкой на лице, проплыл Каору Накамуро. Он бросил взгляд себе под ноги, удивленно изогнул бровь и перешагнул через мертвое тело, поправив лацканы черного пиджака.

Ублюдок. Я убью его первым.

– Вы выполнили мой приказ, Каору? – спросила Триона.

Она отвернулась к центральному экрану. Пока никто на меня не смотрел, я снова оглядел девочек. Лира и Ксивер точно не были в сознании – даже сейчас, когда Накамуро и Марлоу отвлеклись, они напоминали ходячих мертвецов.

– В полной мере. Рейкьявик ваш, как и весь кластер.

Я замер.

– Эволюция восторжествовала, мисс Марлоу. – Каору взмахнул рукой, и перед нами появилась голограмма. Она показала объятую пламенем столицу, которая начала сменяться другими городами Исландии. – Сельфосс, Акранес, Ньярдвик… Где-то оборонялись сильнее, где-то слабее, но нашим войскам удалось захватить их все. Не осталось ни одного города, который не принял бы вашу политику.

Обман. Всё, что произошло на конференции, было обманом. Они никогда не собирались поддерживать Карателей. Правители сыграли на нашем доверии и предали нас. Но как… как Трионе удалось захватить кластер так быстро? Когда это произошло?

Триона подняла уголки губ в довольной улыбке.

– Приятно слышать, Каору. Ты хорошо справился со своей задачей.

– Будут ли еще какие-то указания? – спросил он таким льстивым голосом, что я чуть не сорвался, разбив его голову об стену.

– Будь добр, приведи сюда Каталину.

Зачем?

– А вы, – Марлоу посмотрела сначала на Лиру, затем на Ксивер, после чего остановила взгляд на мне, – займите свои места.

От ее холодной, словно сама Исландия, улыбки меня пробрала дрожь.

Она прошептала:

– Покажите, какими сильными я вас сотворила.

***

Я настороженно огляделась.

– Где мы?

– В твоем сознании, – ответила Лира, сидящая напротив меня в белоснежной комнате.

Ее голос раздавался отовсюду и ниоткуда одновременно: мы словно зависли в невесомости, на перепутье миров и сотен дорог, каждая из которых вела в прошлое, настоящее и будущее.

– Или же в моем. – Она пожала плечами. – Я могу связываться с вами через аутолитеральные линии. ЦЭС об этом не знает, их промах. – Лира фыркнула и, поймав мой недоуменный взгляд, объяснила: – Представь, что во время экспериментов нас связали невидимой нитью, которая разорвется только в одном случае. Случае смерти. Триона, сама того не осознавая, подарила нам преимущество: мы можем общаться, когда этого никто не видит и не слышит. Знаешь, это что-то между достояниями генной инженерии и магией, существуй она в нашем мире. Невообразимо, но факт.

Вау. А она умна.

– С Крэйтоном ты тоже можешь связаться?

– Да, но сейчас он в сознании. Это слишком опасно. – Лира покачала головой. – Его мозг может выдать реакцию на постороннее вмешательство и послать сигналы, которые Триона быстро расшифрует.

Я задумчиво кивнула.

– А как Лина помогла ему не потерять контроль?

– Есть только один способ отменить действие сыворотки – отключить ремалийцев в центре управления. Но там настолько всё засекречено, что я не знаю, как им удастся вернуть тебя в сознание. Лина не отключила Крэйтона, а просто не дала сыворотке подействовать. Она всю жизнь впитывала знания корпорации, поэтому узнала, что сыворотка плохо реагирует на…

– Металл.

Лира приподняла брови, и ее глаза вспыхнули интересом.

– Откуда знаешь?

– С самого начала всё строилось на металле. Это единственный материал, который не проводит силу ремалийцев.

– Ты права. Сыворотка плохо реагирует на платину, поэтому перед приходом Трионы Лина ввела Крэйтону одно из лекарств дочерней компании ЦЭСа, в которой есть этот химический элемент.

– GENOM? – вспомнила я. – Та, где работала Триона?

Лира подтвердила мои предположения кивком.

Я задумчиво нахмурила брови.

А что, если это и есть ответ на наши вопросы? Лира сказала, что платина не нейтрализует сыворотку, но… как бы не дает ей начать действовать. Можем ли мы освободить с ее помощью ремалийцев?

– Дерьмо, – выдохнула я и устало провела ладонью по лицу. – Что теперь с нами будет?

Когда Лира не ответила, я подняла на нее взгляд.

Голубые глаза влажно блеснули. Я сжала руки в кулаки, чтобы не потянуться к ней с объятиями. Во мне проснулся какой-то странный инстинкт, когда я впервые увидела эту девушку – Лиру, а не Ремали. Словно когда рядом не было Кая, я становилась ее защитницей.

– Его жест, – прошептала она с улыбкой на подрагивающих губах. – Он всегда так делает. Вы похожи больше, чем я думала.

Прижав колени к груди, я положила на них подбородок и медленно осмотрела Лиру. Сейчас она выглядела иначе: казалась маленьким диким цветком, который пытался дотянуться до солнца, но его сорвали и поместили под закрытый стеклянный купол.

– Кай до конца верил и продолжает верить, что ты не сдалась. Уверена, мы придумаем, как сохранить тебе жизнь и… – Не найдя более мягких слов, я прикусила губу. – Не убить тех людей, которые стали участниками опыта и превратились в триад.

Лира опустила голову и развела руки в стороны. Ее светлая сорочка резко контрастировала с телом, усыпанным чернильными синяками.

– Посмотри на меня. Либо вы меня убьете, либо я умру сама.

Пришлось отвести взгляд, потому что…

Это на самом деле было так.

Эксперимент настолько затянулся, что даже такой сильный организм, как у этой девушки, не мог вытерпеть издевательств, каким подвергла ее Триона. Свет медленно покидал ее ясные глаза, даже если тело функционировало лучше, чем у остальных людей на планете.

Лира в настоящем – это оболочка. Лира здесь – это отражение ее разума.

Избитого и искалеченного.

– Расскажи, каким он стал, – тихо попросила она.

Я сразу поняла, о ком шла речь. На моих губах появилась улыбка, когда я прикрыла глаза и увидела перед собой Кая.

– Сильным.

Одно слово, которое полностью его описывало.

– Он не перестает ставить других на первое место, порой забывая о себе. Я всегда ругаю его за это, но