Попаданка по контракту, или Невеста короля - Мила Синичкина
Правда, придется научиться готовить что-то помимо капусты, да и и местные пресные лепешки мне порядком надоели. И что у них с медициной?
— Алек, а где у вас тут детей рожают? — спрашиваю, прорабатывая в голове альтернативный план жизни.
— В смысле? — он теряется. — Ты беременная? Так тебя за это выбрали жертвой? — его лицо удивленно вытягивается, а сам Алек испуганно косится на мой живот, словно из него вот-вот выскочит монстр и съест нас всех.
Впрочем, сравнение не такое уж и образное, младенцы — это определенного рода стресс для неопытных родителей. Да и для опытных тоже.
— Нет, Алек, — отвечаю терпеливо. — Всего лишь решила утолить любопытство, рассказ о Сесиле и Амелии навеял.
— А, — он заметно расслабляется, — так то короли с принцессами, у них свои лекари, у нас все гораздо проще. Повитуха есть, травки вроде всякие закупают заранее для роженицы, да и Свет усиленно просят помочь. Я подробностей не знаю, незачем оно мне, сама понимаешь.
— Да, понимаю, - глухо отзываюсь, — в общем, медицина на уровне «сам вылечусь».
На Земле также любят, но с важными вопросами все же в больницу отправляются.
Нет, вариант с рождением детей от Алека отменяется. Не готова я на самостоятельные роды без врачебной поддержки. Да и мы с ним по легенде брат и сестра, не будем будоражить общественность. Придется стареть как есть, без потомства.
Возможно, оно и к лучшему. Чему я научу детей если сама представляю собой эталон неудачницы? Даже с этим попаданством не повезло, оно сплошь дефективное.
ОХ, что я несу за бред. Кидает меня из стороны в сторону и знатно.
Роняю голову на ладони и мычу. Голова пухнет от непонимания, обиды и горького вкуса предательства.
— Тебе плохо? - пугается Алек. — Сейчас воды принесу.
— Да, пожалуйста, — глухо стону в стол.
Мне не просто плохо, мне ужасно, отвратительно и совершенно невозможно.
47.
Что хорошо в моей психике, она очень подвижная. Пострадали, погоревали, и хватит. Нужно дальше думать, как жить. А обижаться можно на мужчин долго, от этого никуда не денешься.
И пусть в этот раз была уверенность в завтрашнем дне, пусть поверила в существование пресловутой пары и прочее мистическое наваждение, результат один и тот же. Я одна с болью в душе. В этот раз она просто больше, никак не проходит, очень навязчиво давит, напоминая о себе.
Ужасно неприятно, обида не собирается уходить, и осознание предательства гложет все сильней и сильней. Но нужно пытаться отпустить ситуацию, если не строить планы на дальнейшую жизнь, то хотя бы просто жить, но у меня не получается.
Третий день хожу как в воду опущенная. На автомате встаю, одеваюсь, дохожу до лавки. Там чисто механически выполняю работу и иду обратно к Алеку, чтобы приготовить ужин.
— Ммм, ты расширила ассортимент нашей еды, мне нравится, — произносит он, принюхиваясь. - Я как раз кролика принес, хотел попросить приготовить, а то твоя капуста, конечно, хороша, но я все же мясо люблю.
— Если ты его разделаешь, приготовлю, - отвечаю безэмоционально, - я не умею, только с готовкой разобралась.
— Да понял уже, что вас там растили, как неженок, в этой вашей секте, — восклицает он беззлобно. — Но ничего, сделаем из тебя человека.
— Ха, - горько усмехаюсь, — едва ли получится.
Садимся ужинать, а Алек все внимательнее присматривается ко мне, несколько раз открывает рот, видимо, чтобы что-то сказать или спросить, но так и не решается.
— Что? — спрашиваю сама, когда мне надоедает его немое рассматривание. — Не так сегодня выгляжу?
— Ты третий день не так выглядишь или даже четвертый, — Алек хмурится. — С тех пор, как я новости принес. Не хочешь поделиться тем, что случилось? Что тебя там расстроило? Я же вижу, сама не своя ходишь.
Эх, заметил. Внимательный у меня спаситель, хороший, добрый. И почему не он моя пресловутая пара? Или почему мы с ним на Земле не встретились?
И снова я ною, размышляя о сложностях судьбы, как будто сама не участвовала во всем происходящем со мной. Удобно перекладывать ответственность, но, к сожалению, я тоже прилагала руку к происходящему.
— Сама не своя, ты прав, — медленно отвечаю, — настроение что-то не задалось.
Если откровенно, очень хочется открыться, рассказать все, как на духу. Правда, про любовь, пары и прочую романтику, я бы промолчала, указала бы только на то, что я не из здешних мест, но Сесил, помнится, очень предостерегал признаваться кому бы то ни было в том, что я иномирянка. Хотя Сесил много чего мне говорил, и, в итоге, оказалось, что он всегда думал лишь о себе.
Это факт.
— Оно не первый день такое. Что у тебя случилось? Ты можешь мне признаться. Мы приняли тебя с Грантом в доме, ты под нашей защитой. В деревне кто-то пристает?
— Нет-нет, - спешу заверить Алека, что местные жители не при чем. — Там все ровно. Работа, рынок, твой дом. Никаких происшествий, честно. Проблема в другом, — начинаю и замолкаю.
— И? В чем же? — нетерпеливо подталкивает он меня к откровенности.
— Интересный вопрос, вот только я не знаю, как на него ответить, — признаюсь. — Ты едва ли поверишь, если скажу, что родом я из краев несколько более далеких, чем ваше соседнее княжество, — говорю и испуганно замолкаю в ожидании реакции.
— Хм, не могу сказать, что удивлен, я это подозревал, — Алек реагирует спокойно. - Продолжай, пожалуйста:
— Да что тут продолжать, - всплескиваю руками, - попала я к вам по чужой воле, теперь оказалась ненужной, функцию свою выполнила, а про меня забыли. Выкинули, как испорченную вещь, понимаешь?
В уголках моих глаз скапливается предательская влага и, наверное, впервые с момента получения новостей о воссоединении Сесила с настоящей принцессой, я позволяю себе отпустить эмоции на волю. С первой же скатившейся по щеке слезинкой становится легче на душе, и я больше не сдерживаю себя, начинаю рыдать.
— Я это тоже понял. Не плачь, пожалуйста, — Алек неуклюже похлопывает меня по руке, все наладится.
— Понял? — спрашиваю удивленно, на мгновение перестав
