Эйлин Уилкс - Опасное искушение
И был весь искорежен, если так можно выразиться. Рана на щеке исчезала под повязкой на глазу и бугрилась струпьями. По краям наросла новая розовая кожа, теряясь в серовато-бурой щетине. Шрам на торсе начинался от заросшей волосами груди и шел через весь живот почти до паха. Живот выглядел странно, словно не все органы под кожей располагались на своих местах. Левой руки Айзена она не видела, а на правой осталось всего два пальца. Маленькие розовые утолщения намечали остальные три.
— Что… — спросила Лили, — что с вами случилось?
— Пожалуйста, извините моего сына, — пророкотал Ро Ноколаев. — Он отвечает за мою безопасность и усердно исполняет свой долг. По нашему обычаю, в моем присутствии все должны быть безоружны.
Сын? Лили подавила позыв впиться в Бенедикта глазами и поискать сходства с Рулом, вместо этого она подошла к кровати, глядя на искалеченного Ро. Ей и прежде доводилось брать показания у нездоровых людей, хотя они обычно были хоть чем-то прикрыты. А то, что она видела сейчас, несколько сбивало с толку.
Не исключено, что так было нарочно задумано.
— Вы хотели, чтобы я пришла сюда. Я — коп, а у копов всегда с собой пистолеты, вы же умны и знаете это. Можно было утрясти вопрос с пистолетом до того, как я вошла сюда. Зачем столь театральный прием? Хотели чтобы я вышла из себя и не смогла вас пожалеть? Или сеть другие причины?
На лице Айзена читалось удивление.
— Если моей целью было вывести вас из себя, то я явно преуспел в этом. Присядете?
Так как стула рядом с кроватью не было, Лили уже начала было следующее высказывание. Но в ту же секунду Бенедикт легко, одной рукой, словно пластмассовое, принес для нее роскошное мягкое кресло и удалился на свой пост около двери, вынуждая ее или повернуться к нему спиной, или отказаться от предложения сесть. Ну хорошо, присаживаясь, сказала она про себя. Айзену Тернеру нравится играть в игры. Ничего, ей не привыкать. Не зря же она всю свою жизнь имела дело с бабушкой.
— На вас напали и чуть было не убили. Кто это сделал?
— Я не помню нападения, — вполне вежливо ответил Айзен. — Возможно, нелады с памятью из-за черепиц мозговой травмы. От вас пахнет моим сыном. Младшим, — добавил он.
— Вы начинаете меня доставать.
Айзен издал приглушенный звук, от которого на житие забугрилась кожа.
— Ох, — сказал он, — больно. Мне еще нельзя смеяться. Нетти, сходи посмотри за Тоби. Или можешь принести мне какой-нибудь из твоих поссетов[4].
— Для поссетов вам пока не хватает длины двенадцатиперстной кишки, но намек понят. Я уйду, говорите то, что вам нужно сказать, только побыстрее. Даю вам пятнадцать минут.
— Тридцать.
— Пятнадцать, и вы погрузитесь в Сон, когда я вернусь.
— Эта женщина торговаться не умеет, — пробормотал он, наблюдая, как Нетти закрывает за собой дверь
Лили решила, что Нетти все прекрасно понимала торговаться нужно тогда, когда без этого не обойтись, сейчас же для Айзена главное поправиться. Интересно что, избавившись от Нетти, Айзен не отпустил вооруженного Бенедикта.
— Пятнадцать минут — не так уж много, — заключила Лили. — У вас что-то имеется на повестке дня. Как и у меня. Давайте оставим препирательства.
— Почему бы и нет. Несмотря на все мои усилия, вы не смутились. И даже страхом не пахнете. Интерес но, почему?
— Ваш сын — тот, что стоит у меня за спиной с эдакой громадной открывашкой для людей, без приказа не нанесет мне удар. А вы пригласили меня сюда явно не для того, чтобы прикончить.
Кустистая бровь Айзена поползла вверх, и Лили вдруг заметила его сходство с Рулом — не в чертах лица, но в мимике.
— И все же даже рассудительные люди боятся нас, по крайней мере сначала. Логика может обуздать страх, но не устранить.
— Любопытство — отличное средство против страха. А я ужасно любопытна. Вот, например, я задаюсь вопросом, кто же на вас напал. Вы не помните… — Она кивнула, словно в том был изрядный смысл. — Но если подумать, то кого вы подозреваете?
— Приступим к делу. — Единственный глаз искрился весельем. — Я бы желал знать, не приложил ли тут лапу клан Лейдолф. Ходят слухи, с тремя членами этого клана приключился несчастный случай, пока они пребывали в волчьем обличье. Словно они передрались друг с другом.
— Имена драчунов известны?
— Боюсь, что нет, но едва ли это имеет значение. Они мертвы.
Если лупи погибали в волчьем обличье, это не считалось убийством, и Лили вряд ли удастся на что-то опереться в следствии.
— А кто глава клана Лейдолф?
— Вполне понимаю ваше любопытство, — улыбнулся Айзен и не прибавил ни слова.
Лили сама часто пользовалась этой уловкой. Когда разговор неожиданно смолкал, обычно люди старались его возобновить — торопились, чувствуя себя неловко, и выбалтывали больше, чем собирались изначально. Лили улыбнулась ему в ответ.
Айзен хмыкнул:
— Лили Ю, вы мне нравитесь. Не знаю, есть ли вам до этого дело, но я все-таки скажу. Как вы верно заметили, лучше оставим препирательства. Пока не вернулась блюститель моего здоровья. Вы упомянули о повестке дня. Думаю, что в вашу включено расследование убийства.
— Дa, мне нужно поймать убийцу. Чтобы это сделать, мне нужно свободно беседовать с вашим народом. А они не станут мне помогать без вашего одобрения.
— Я бы не хотел, чтобы кто-то из моего клана попал за решетку. Особенно мой наследник.
Лили покачала головой:
— Вы поможете мне именно потому, что тот, кто совершил убийство, пытается сфабриковать дело против вашего сына. Не того, что стоит у меня за спиной, а другого.
Он удивлен, вот и отлично. Конечно, она рисковала, делая ставку на то, что сможет здесь узнать нечто достаточно важное, подтверждающее уже просочившуюся информацию.
— Вам так кажется? Или есть доказательства?
— Я располагаю достоверными показаниями. Я тоже обладаю интуицией, и она говорит мне, что клан Ноколай как-то связан с убийством. Возможно, избран мишенью нападок. Во-первых, кому-то нужно, чтобы обвинили вашего князя. Во-вторых, эта вот сегодняшняя церемония. Вы заключаете новый союз, хотелось бы мне знать, зачем вам это. Потом, взять вас самого и нападение, которого вы не помните. Похоже, кто-то точит зуб на вашу семью. Я хочу узнать, кто и почему.
— Я не знаю кто, — медленно проговорил Айзен, но скажу почему. Клан Ноколай поддерживает законопроект о гражданстве биотипов. Многие жаждут застопорить закон и ради этого пойдут на что угодно.
Она бы охотно в это поверила, но…
— На вас напали лупи, и еще один лупус убил Карлоса Фуэнтеса.
— Не только люди боятся последствий принятия законопроекта.
