Прихоть ведьмака (СИ) - Вольна Ветер
И принялся настойчиво соблазнять меня содержимым кружки. Какао и впрямь люблю, а потому рискнула попробовать. Горячий, в меру сладкий и густой напиток очаровал, закончившись совершенно незаметно.
А следом обжигающие поцелуи ведьмака, тут же заключившего в объятия, избавившись от мешавшей кружки. Целовал, а руки уже коварно пробрались под одеяло. А ведь я спала только в трусиках! За что получил шипение и отпор.
— Шоко поцелуй! — рассмеялся он, но не сдался, сумев захватить в объятия, заглядывая в глаза.
Каре-зеленые, смотрела в его глаза не узнавая, пригревшись в его руках. Такие красивые, необычного цвета темного янтаря с четкими вкраплениями яркой болотной зелени. И эта зелень мерцала, выдавая силу ведьмака, а взгляд пленил, лишая последних крупиц воли, но волнение осталось.
— Как там Макс? Паренек лисенок, что остался на месте нашего похищения? — спросила я взволнованно, отстраняясь, не давая снова случиться оглушающему безумию поцелуя.
Вчера я отключилась почти сразу, как оказалась в этом доме. Сказалась усталость, страшные события вымотали, лишая сил. А потому утонить про лисенка не успела, теперь переживая.
— С ним все в порядке, здоровью ничего не угрожает. Его забрали люди Аристарха, — пояснил ведьмак, не выпуская меня из объятий, только больше чаруя манящим взглядом.
— Хочу поговорить с Лисандрой. Достанешь мне ее телефон? — попросила, ведь номера девушки у меня нет. Не до того, да и звонить было не с чего.
— А вы не обменялись номерами? — с усмешкой сказал ведьмак.
— У меня даже телефона не было! — возмутилась я. Должна же я убедиться, что у лисички все в порядке!
Пообещал достать, коварно норовя пробраться под одеяло, получив очередную порцию шипения в ответ. Но только рассмеялся, не придавая значения.
Кстати, моя сумка, угодившая в его лапы, уже дожидалась на тумбочке. Как было сказано, со всем содержимым, а значит и телефоном.
Можно позвонить Лисандре, наконец поговорить с Настей и успокоить. Да мало ли, кто еще звонил и писал! Машина моя тоже оказалась здесь, дожидаясь в гараже дома.
— Почему барс с оборотнями вообще появились? Зачем было нас забирать? — спросила я, чувствуя, как моментально стало холодно от нахлынувших воспоминаний. Таких свежих, еще вчерашних, о которых думать страшно.
Ладно, про лисичку можно найти основание, Снежный хотел ее вернуть. Но я-то причем?
Требовательно посмотрела в теплые, завораживающие глаза ведьмака. Он скривился от напоминаний о неприятном, но попытался ответить.
— Я пока не до конца разобрался, слишком запутаная и непростая ситуация, — сказал он.
Темноволосый, с самой обычной стрижкой, что ему очень шла, Разгромов далеко не такой красавец, как мерзкий барс. Но есть в нем что-то основательное, мужественной, цепляющее.
— Меня и правда пытались убить? Прорыв случился из-за меня? — не отставала я, пытаясь прояснить обстоятельства.
— Этого я убил, — спокойно ответил ведьмак, обнимая крепче, словно обещая защиту. И продолжил, реагируя на мой взволнованный взгляд. — Не церемонюсь с подобными врагами. Ни к чему оставлять убийц за спиной!
О словах про убийц и уничтожении врагов я старалась не думать. Неужели среди них принято расправляться с врагами без суда и следствия, только по праву силы? Пугающее беззаконие!
— Думаешь, он действовал один? — спросила я, и тревога прозвучала в голосе, выдавая напряжение.
— Не уверен. Такую партию не провернуть без помощников. Но я разберусь! — сказал ведьмак без сомнений, и глаза сверкнули, выдавая его решимость.
— Как насчет награды для спасителя? — тут же со смехом легкомысленно продолжил он, жарко глядя на мои губы, словно и не было неприятного разговора. А руки попытались пробраться под защиту одеяла, смущая.
— Какого еще спасителя? — возмутилась на слова того, кто меня во все это безобразие втянул, пытаясь спрятаться за одеялом.
— А разве рыцарь не достоин небольшой ласки прекрасной дамы? Или дама предпочитает предаться жаркой страсти? — спросил он с усмешкой, отметая мое возмущение, горячо целуя.
Как устоять, если я уже пригрелась в его руках? Коварный искуситель! Подкрался, запутал, очаровал, отрезая пути к отступлению.
Какая-то магия? Так раствориться в поцелуе, чувствуя себя продолжением этого мужчины. Горячие губы, пьянящие поцелуи, уносящие в мир грез. Наверно, надо очнуться, но не хочется, ведь так приятно нежиться в его объятиях.
Каждое касание отдается жаром, словно я один оголенный нерв, чутко реагирую на малейшую ласку, плавясь и сгорая. Желаю продолжения, горячих рук, неистовых поцелуев, растворяться в твоих глазах. Не отпускай, не останавливайся. Сейчас есть только ты и я, безраздельно принадлежащие друг другу.
Ты, как талантливый исполнитель, задеваешь во мне какую-то струну, и я не могу сдержать горячего стона. Ты пьешь их, даря поцелуи, шепчешь нежности, но не выпускаешь, лишь сильнее затягивая в омут страсти. Глубже, жарче, где я буду только твоей, желая отдаться без остатка.
Пьянящий, дурманящий водоворот. Какой ты горячий, умелый, желанный. Я буду сгорать, тянуться за продолжением, не отпуская. Сладкая лава единения, и так тоже бывает. И брызги звезд, накрывающие на пике.
Кажется, теперь я твоя без остатка. Такой желанный обман, такой теплый поцелуй, погружающий в безграничный океан нежности. Только не отпускай…
* * *
— И что теперь будет? — вяло спросила я, глядя в окно, за которым в самый разгар дня сияло яркое солнце.
Моменты страсти пьянят, но их дурману не дано властвовать вечно. Порывы спадают, и разум просыпается, перебарывая эмоции. Так и сейчас, я лежа в его объятиях после сладких мгновений, невольно думала о будущих проблемах.
Головокружительные минуты проходят, рассыпаясь, словно осколки, а реальность остается. Спросили бы меня, готова ли отказаться от этих порывов, оставляя только разум, я бы не знала, что ответить.
Власть разума холодная и отравляющая. А чувства, они позволяют ощутить себя живой. Только за это придется платить…
Середина дня, а мы валяемся в кровати, словно ведьмаку не надо решать накопившиеся проблемы. Старательно отгоняла мысли о том, сколько народу в доме. И ведь наверняка знают, чем мы здесь с Разгромовым занимаемся.
Теперь мне однозначно подходит клеймо любовницы богатого, властного мужчины, Высшего ведьмака. Гадость какая! Получается, меня могут счесть охотницей за деньгами?
— Ты останешься здесь со мной, — лениво отозвался ведьмак, давая волю рукам, пытаясь забраться куда не следует.
Я недовольно забурчала, кутаясь в одеяло, но он со смехом схватил, крепко обнимая. А на мой взгляд, возмущенный подобным пленением и самоуправством, добавил, легко улыбаясь:
— В городе слишком опасно, я пока не разобрался. И лучше, если ты не будешь выходить из этого дома. Усилил охрану, поставил защиту, — говорил он, а мне
