Верни себя! - Анна Владимировна Завадская
Янтарь лишь хмыкнул, посмотрев на измученное тело пленника загадочным взглядом. Который явно не предвещал ничего хорошего для Алекса.
— Ты прав. Она умная феечка. А ещё — она влюблённая по уши феечка. В тебя, кстати. И если я выставлю тебя на продажу…
— Слишком дешёвый трюк, Янтарь, — перевернувшись на спину и попытавшись лечь ровно, сказал Алекс. — Она фея. Пугливая и очень осторожная. Откажись от мести ей, удовлетворись мною. Её крылья не стоят столько, сколько ты уже потерял в попытках завладеть ими. Это всего лишь изумруд и бирюза в серебряной оправе.
— Если я откажусь от мести Энотере, разве ты станешь моим Железным охотником? — с сомнением в голосе спросил Янтарь.
Алекс хмыкнул, закрыл глаза и после глубокого вздоха ответил:
— Нет, конечно.
Янтарь рассмеялся, подойдя к расслабленному телу и сказал, направляя жезл боли в район паха своего пленника:
— Значит, у нас вновь есть повод для тесного общения друг с другом, Алекс.
Крепко зажмурившись и стиснув зубы, пленник изо всех сил старался не закричать от дикого жжения в промежности. Любимая жена, принципы и долг — всё осталось где-то там, в мире без боли с краткими перерывами на бессмысленные разговоры и тёмный кокон беспамятства.
* * *
Я очнулась на берегу в крепких объятиях спящего Алекса. И, учитывая то, что я вновь могла смотреть на него без приступа острого желания, Повелитель и Леди не ограничились на этот раз целомудренными поцелуями. Нет, если бы я захотела — то вспомнила бы каждую минуту из общения Леди с Повелителем. Но эти двое предпочитали никогда не вмешиваться в общение друг с другом других масок и самих основ, считая момент близости чем-то сокровенным и важным только для участников сего процесса.
И я уважала их бзики. Потому что Леди — это тоже я. А Повелитель — тот же Алекс. Только как будто нашедшие своё призвание в придворной жизни, вот и всё. Такой, какой была Леди, хотела видеть меня мама. Настоящая королевская садовница, которая ухаживает за садами одного и того же двора всю свою жизнь, общается на светских раутах и участвует в интригах за место у источника не для того, чтобы кого-то подсидеть, а чтобы не лишиться своего места в результате интриг других фей. Таким, каким был Повелитель, представляли настоящего духа источника люди и сами магические создания. Безразличный к борьбе за трон, но заботящийся о процветании всего двора. Знающий всё, но действующий лишь в экстренных случаях и только если по-другому ничего изменить не получалось.
Как Повелитель узнал, что Янтарь Звёздный стал королём неблагого двора? Скажем так, все источники во всех мирах так или иначе, но обмениваются между собой не только магией, но и теми событиями, которые повлияли на живущих около них. Я не знаю, как это происходит, я не Хранитель Миров и тем более, не Творец. Сам Повелитель просто говорил, что знает всё, что происходит рядом с любым интересующим его источником, если сам источник не скрывает информацию намеренно. А уж о смене короля фэйри неблагого двора будут говорить часто, с особым удовольствием смакуя кровавые подробности и детали заговора. Просто потому, что без заговора и кровопролития никто не отдаст трон, тем более, Неблагой. Не тот нрав у неблагих фэйри.
И я совсем не удивлена, что Янтарь добился-таки своего. Он упорно шёл к своей мечте, не гнушаясь ничем и жертвуя всем, кроме самого себя. Среди благих фэйри подобное не приветствуется. Там надо действовать тоньше и аккуратнее. Янтарь не из таких. Чем это грозило мне и Алексу? Ну, теперь за нами будет бегать весь Неблагой двор Янтаря, а не только он сам. Жить станет веселее однозначно. А, плевать. Главное, что Алекс со мной. После возвращения начнём тренироваться всерьёз, а после этого можно будет начать наносить визиты вежливости его бывшим хозяевам.
Алекс дёрнулся всем телом, сжал меня в объятиях до боли, а потом распахнул глаза. И по его отсутствующему взгляду я поняла, что он только что вырвался из очередного кошмара. Который потряс его до глубины души. Да что же там с ним происходило, а? Нет, не удержусь. Спрошу.
— Алекс? Всё хорошо. Это был просто кошмар.
* * *
Вдохнув полной грудью пряный вечерний воздух, Алекс понял, что кошмар-воспоминание закончилось. Услышав же голос Теры, понял и то, что она действительно "умная феечка", раз смогла избежать всех ловушек Янтаря. И лишь потом сообразил, что вцепился в её хрупкое тело, как утопающий в соломинку. Поспешно разжав руки, Алекс улыбнулся ей и грустно сказал:
— Нет, Тера, не кошмар. Очередное неприятное воспоминание.
— Если сможешь рассказать, то я бы хотела узнать, о чём было это воспоминание.
Желание госпожи… Нет, её просьба. Так вот, просьба Теры была понятна. Но рассказывать о том, что он вспомнил, Алексу не хотелось. Не потому, что было неприятно вспоминать, а потому что ей было бы больно узнать о подобном. Янтарь не смог бы соврать Алексу, да и сам фэйри уже давно понял, что Тера любит его. Того Алекса, которым он был до госпожи Лилии. Теперь, вспомнив этот кусочек прошлой жизни, фэйри мог представить, каким был тогда. Каким его хотела видеть Тера. И каким он вряд ли когда-то станет.
— Я не хочу пересказывать его, — дотронувшись пальцами до щеки феи, сказал Алекс. — Прости, что не похож на себя прежнего.
О, какие у неё прекрасные глаза, когда она удивлена. Такие большие и такие ярко-зелёные, что оторопь берёт. Лишь мельчайшие серебряные искры в её радужке заставляют задуматься о том, что скрывается за этой безобидной зеленью типичной садовницы. А ведь Янтаря зацепила именно эта её двойственность. Как и самого Алекса. Как жаль, что он пока не может вспомнить, как именно полюбил Теру. И хорошо, что он уже помнил о том, что его чувства были взаимными.
Вот только достоин ли он этой любви теперь? После всего того, что ему пришлось пережить в рабстве? Кто он теперь? Разве он похож на того, кто может говорить с Янтарём как с равным? А ведь в том воспоминании он говорил не просто, как с равным. Он разговаривал с позиции более сильного, но оказавшегося временно слабее. Временно. Конечно.
Десять лет Алекс послушно выполнял любые приказы своих господ. Десять лет считал себя рабом, который не имеет права на другую судьбу. Десять лет, бездна их поглоти! И это лишь то, что он помнит.
