Последняя принцесса Белых Песков - Мэри Соммер
– Ну, и что это значит? – протянул судья одновременно лениво и раздражённо. Закручивая между пальцами кончик острой бородки, он смотрел на Джека с высокомерным любопытством.
– Простите меня за вторжение, – затараторил Джек. – Я обознался. Мне передали, что в этой комнате я найду мою добрую подругу, принцессу Самиру из Марилии.
– Но это принцесса Суйнаре из Цера! – воскликнул судья.
– Вот видите, до чего может довести пара перепутанных букв.
Джек попытался рассмеяться, но изо рта вырвался кашель с привкусом крови.
– Хм… – Судья задумчиво постучал себя по носу, после чего спрятал руки в карманах. – У нас нет на это времени, свадебная церемония вот-вот должна начаться. Перережьте ему горло.
Шепотки в коридоре разбавило несколько возгласов – кажется, возбуждённых.
– Не надо! – Джек на расстоянии почувствовал кожей холод металла. – Я прибыл сюда с разрешения верховного судьи Морна. Я будущий муж принцессы Эрисфеи!
Сафьяновая туфля с загнутым носом нетерпеливо застучала по полу.
– Будь ты хоть наследным принцем всех восьми провинций – ты побывал в спальне моей женщины до меня. – Судья махнул увешанной браслетами рукой. – Почему он всё ещё разговаривает?
Джек задёргался, но у пойманной в сети рыбки больше шансов вырваться. Впервые он ощущал её так близко – смерть. Холодными пальцами нависающего сверху стража смерть сжала его затылок. Стянула с шеи и отбросила декоративный пояс, чтобы тот не встал на пути лезвия. Не сердце – тошнотворный комок страха и неверия бился под кадыком, чуть ниже места, где красная линия вот-вот зачеркнёт его жизнь.
Так всё обычно и заканчивается, быстро и неожиданно. И нет лишней секунды, чтобы внушить себе смирение. И жизнь не успевает пронестись перед глазами, размытым образам не пробиться через дребезжащий гул в ушах. А Джек всё зачем-то решал, закрыть ему глаза или сквозь пелену слёз смотреть за полётом стали. Палач, недолго примеряясь, пристроил лезвие на его шее. Оставался последний штрих.
В историях, которые сочинял Джек, главному герою в решающий момент всегда приходил кто-то на выручку. Но бывали и другие.
Он всё же закрыл глаза.
– Вы собираетесь прямо здесь это сделать?
Голос у принцессы, когда она не кричала, оказался мелодичным. Джек открыл глаза. Воздух наполнил его грудную клетку.
– Это недолго, – заверил её будущий муж. – Заканчивайте.
– Но всё здесь будет в крови!
– Дорогая, ты плохо представляешь себе ущерб от смертельных ран. Я пришлю слуг…
– Всё равно я не хочу, чтобы день моей свадьбы запомнился чьим-то перерезанным горлом…
Кто-то считает усладой для ушей признание в любви. Другим приятно пожелание доброго утра. Но всё это ерунда в сравнении с фразой: «Ладно, можно и завтра его казнить».
От нахлынувшего всплеска эйфории тело била мелкая дрожь. Это пройдёт. Возможно, завтра это пройдёт совсем, а пока Джек шёл мимо зрителей, которых несправедливо лишили зрелища, и глуповато им улыбался.
Его выволокли из дома через чёрный ход. Конвой из пяти стражников повёл Джека по улицам города. В отличие от любопытных гостей редкие прохожие не докучали ему вниманием. Причину равнодушия Джек понял уже скоро.
Он видел это прежде, на базарной площади в Тартессе. Наклонные столбы, откуда свисают на цепях большие клетки. Совсем как светильники в тронном зале верховного судьи: покачиваются с тихим скрежетом, а железная паутина отбрасывает на землю кривые тени. Только в клетках вместо свечей сидят люди, и некоторые, судя по застывшим позам, уже никогда не будут светить.
Их было много. Неудивительно, что местные жители привыкли к виду арестантов. Одним больше, одним меньше…
– Полезай сюда!
Конвой остановился у пустой клетки, которая дожидалась посетителей на земле. Джека толкнули в спину.
– А что случилось с обычными тюрьмами? – спросил он, пригнувшись на входе. – Подземелья не пробовали? Затрат меньше, а на психику давит качественно – рекомендую!
Дверца за ним с лязгом захлопнулась. Джек только успел схватиться за прутья, как двое стражей стали вращать ржавую, похожую на корабельный штурвал катушку. Цепь заскрипела, и клетка, качаясь, поплыла вверх. Подъём продолжался меньше минуты, но Джек успел испытать приступ тошноты. Может, и не из-за раскачивания вовсе.
С высоты десяти футов он следил за удаляющимся конвоем. Скоро площадь – её наземная часть – опустела. Фонарей здесь не было, торговые палатки темнели бесформенными пятнами, и только звёзды тускло светили приговорённым. Утром взойдёт солнце – к полудню оно их зажарит, и это благоприятный сценарий. Если не повезёт, судья провинции Шии-Лар раньше насытится любовными утехами с молодой женой и вспомнит о казни. По неопытности Джек выбирал не тот конец, что безболезненнее, а тот, который наступит позже.
Он постоял ещё, не понимая, куда себя деть, пока не встретился взглядом с пленником подвесной тюрьмы рядом – сосед лениво развалился на дне клетки, словно не существовало постели мягче стальных прутьев. Джек тоже сел. Благодаря чужим юбкам было почти удобно. Подаренная и вновь захваченная коробочка кольнула бедро, и Джек выудил её из кармана.
– Хорошо, что сегодня не пригодилось, – прошептал он, подняв крышку.
На ладонь выпал круглый медальон. Основа из оникса – чёрная, как ночное небо, – на миг отразила звёзды. Джек повращал крепление, и из оправы один за другим появились серебряные сегменты: они ползли по ониксовому кругу, пока не заполнили его целиком.
Случайно заметив украшение на витрине почти год назад, Джек пришёл в восторг. Их с Самирой встречи и расставания определяли фазы луны, их дружба началась когда-то с медальона.
– В другой раз, – добавил Джек оптимистично. – Будет подарок на твою настоящую свадьбу – с Тони, естественно. А я уж постараюсь до неё дожить, всё-таки двести долларов отдал.
Что ж, с одной невестой Джек разобрался. Вроде бы. А сейчас нужно было как-то вернуться к другой – если не ради неё и себя, так хоть назло Мильхору. Немного послушав тишину – убедившись, что осуждённых никто не охраняет, – Джек подполз к замку. Он просунул руку между прутьями и ощупал замочную скважину. Вот если бы местные девушки пользовались шпильками для волос и Джек одолжил такую вместе с другими элементами костюма… он бы всё равно ничего не смог сделать, потому что понятия не имел, как открывать замок шпилькой.
Он улёгся на спину. Страх не отступил совсем, но отошёл, и телом завладела жуткая усталость. Рисунок звёзд отпечатался на сетчатке глаз, и Джек продолжал видеть его, когда тяжёлые веки опускались. И вовсе он не спал. Мерцающие образы кружили над головой, они расплывались и дребезжали не потому, что пришли
