Нечаянная для волка-одиночки (СИ) - Зайцева Ирина Александровна
От так и несостоявшейся семьи с Роем осталась тоска по нему и растущий и уже подающий сигналы о своих желаниях его сын. Первое шевеление… Еще несколько месяцев назад подобная радость была мне недоступна. А сейчас я простила всех. Всех, кто там, на Земле, медленно отравлял мне жизнь после смерти отца. Мать, слетевшую с катушек от горя настолько, что забросила собственного ребенка. Отчима. Его братца. Демона. Девчонок, что уговорили меня встать вместе с ними в ритуальный круг. И уже здесь. Всех из-за кого я оказалась на том мосту. И тех из-за кого так беспечно с него сиганула.
Когда прошла первая волна эйфории, пришло осознание ответственности. Одно дело знать о своей беременности. Это знание эфемерно, пока оно на уровне теории. Вот такое практическое подтверждение заставило меня пересмотреть свое отношение к происходящему со мной.
Теперь малыш командовал моей жизнью. Режимом сна и питания. Заставляя отрываться от книг и бродить по замку, выгуливая маленького непоседу, который активно долбил меня пяточкой изнутри, словно это он сам шагает. Напоминал, что ему не нравится, когда я нервничаю или расстроена. И засыпал вместе со мной, напоследок окатив волной удовлетворения прошедшим днем.
На время сезона дождей жизнь в огромном и без того пустом городе умерла окончательно. Выходить под потоки льющейся с небес воды желания особого не было. Монотонный гул медленно, но верно, приводил в такое же серое и унылое состояние и настроение. Иногда по утрам подниматься с постели меня заставляло только обещание взять на себя хозяйственные заботы. Еда от артефакта была серой и однообразной, как те облака, что затянули небо. Вкусовые рецепторы тоже требовали радости. Готовка занимала время и добавляла толику хорошего настроения.
В наших отношениях с Хаади чисто внешне все оставалось по-прежнему. Мы жили в разных комнатах. Вместе завтракали и обедали. Ужин вообще часто перерастал в уроки этикета. Хаади рассказывал о традициях и особенностях Санригона, я показывала сначала варианты сервировки стола, которым нас учили в техникуме, потом те, с которыми удалось познакомиться, когда подрабатывала в клининговой компании. Он всегда с интересом расспрашивал о традициях Земли. Семейных ценностях разных народов. Легендах и мифах. Делая иногда очень интересные выводы из моих скудных знаний. И ставя меня этими выводами в тупик.
Иногда он пропадал на несколько дней. И в эти дни я скучала по нему. Куда и с какой целью Хаади уходит из дома, порывалась спросить несколько раз. Но неизменно меняла тему разговора, чтобы он даже не догадался о вопросе, который вертится на языке, готовый слететь в любую секунду. Думать, что он даже в такую погоду должен уходить, чтобы проверить сохранность границы, было спокойнее, чем знать, что его отсутствие могло быть связано с необходимостью отдохнуть от моего общества.
В такие вечера я рано уходила к себе. Мысли, одна тяжелее другой придавливали мою голову к подушке, и нудно ворочались раскаленной кочергой внутри. Изгонять их из головы с каждым днем становилось все труднее. После нескольких безуспешных попыток уснуть, я научилась переключать эти мысли немного в другое русло.
Просто задавала себе вопрос. А что, если?
Что, если я поддалась бы требованию Демона вернуться обратно? С этим разобралась быстрее всего. Как бы ни хотелось мне узнать, что там сейчас происходит, я не променяю на это знание растущего во мне малыша. Его будущее — только здесь. Я успокаивающе поглаживала рукой по заметному уже животику и получала в ответ, наверное, его улыбку и легкое касание изнутри.
Что, если бы я не закрыла собой Роя? Тут тоже не о чем было и думать. Я просто не выжила бы без него в этом лесу. Хватило и дней, пока он метался в горячке, чтобы это понять. Тогда о чувствах к нему я и подумать не успела.
Что, если бы я не знала о казни? Просто бы ждала, как обещал Хаади, что волк придет, чтобы сжечь мое тело, которое оставил под действием камня-стазиса. И мучилась бы много лет от неопределенности. Хорошо, что узнала. Теперь у меня будет его сын.
Что, если …
Какие-то из этих вопросов помогали забыться тяжелым сном, какие-то, наоборот, не давали уснуть до утра.
Пока не всплыл еще один. Что, если бы тот ритуал прошел, как задумывалось? Несколько вариантов, ни один из которых мне не понравился, — и я поняла. Поняла, что уже тогда, перед походом в Храм, не исключала исход, который так ловко провернула Великая.
Череда мелких и не очень, но значимых, слов и поступков выстраивала мое сегодняшнее отношение к нагу. То, случайно вырвавшееся «аши», посеяло в моей душе сомнения. А терпение, с которым Хаади, относится к моим закидонам? А текст того договора? А то, что он игнорирует свою истинность, как физиологическую потребность во мне, как в женщине? И то, что пропадает иногда, намекало, что удается это ему с трудом. Это понимание неожиданно сломало образ нага, который я выстроила в голове. Книги рисовали нагов совсем другими. Хитрыми меркантильными змеями, добивающимися желаемого любой ценой. Тот Хаади не стал бы терпеливо ждать, пока уляжется моя скорбь от потери Роя. Уж чего-чего, а искусство соблазнять было в культуре расы нагов на высоте. Я бы чихнуть не успела, как обнаружила бы себя, тающей в его объятьях.
Новый Хаади мне нравился. С каждым днем я открывала в нем черты, которые подтверждали мою догадку. И я чувствовала, что привязываюсь к нему с неизменной надеждой, что он примет моего малыша, как своего сына. Хотя… Действие печати тоже никто не отменял. Но об этом я старалась не думать.
Глава 45.
Сегодня малыш двигался очень уж активно. Разбудил меня на рассвете, мешал готовить завтрак. А к обеду вдруг затих. Сначала это принесло облегчение. Но уже через час от беспокойства я не находила себе места. На Земле бежала бы уже в консультацию.
Боги! А ведь здесь нет ни врачей, ни роддома. Во всем городе только я, Хаади и книги. Книги роды не примут. Максимум там о них можно получить информацию. Тот небольшой опыт с Земли состоял из случайно подслушанных разговоров и сплетен. Но тогда эти разговоры вызывали безотчетную зависть. Не то, чтобы я в свои девятнадцать так уж и мечтала о ребенке. Просто знала, что для меня это запретная тема. С мужчиной я быть не смогу. А непорочное зачатие в виде ЭКО не скоро потяну финансово. Если вообще потяну. И вообще, кто бы мне гарантировал, что родится девочка? И вот теперь несбыточное стало явью. А мне, привыкшей во всем доверяться медицине страшно.
— Рада, что-то случилось? С тобой все хорошо? — Судя по его озабоченному голосу и встревоженному взгляду, Хаади обращается ко мне не в первый раз.
— А? Д-да. Малыш не дал выспаться сегодня. А вот сейчас, похоже, решил дать мне отдышаться. — Я хотела сказать, что дремлю сидя, но вместо этого выпалила. — Как здесь рождаются дети?
— Наверно, как и везде, — Наг сначала ответил, а уже потом до него дошел смысл вопроса. Он отложил вилку с уже наколотым на нее кусочком мяса, хотел еще что-то добавить, но я опередила.
— Нет, ты не понял. У нас это происходит в больнице. Там акушерки, нянечки, врачи… Есть приборы, с помощью которых можно проверить все ли нормально с малышом… А здесь…
— С твоим малышом все хорошо. Я слежу. И ему скоро придет время появиться на свет. И ты верно угадала. Он действительно отсыпается. Ешь и приляг отдохнуть тоже.
— Как скоро? — Из всего, что он говорил дальше, я зацепилась только за это слово.
Хаади протянул руку через стол и накрыл мою дрожащую ладошку своей в успокаивающем жесте. Мы снова обедали в уютном уголке прямо на кухне. За маленьким столиком у открытого окна. Сезон дождей был давно позади. Противная влажность сменилась приятным сухим теплом. Если честно, я ждала жаркой духоты под палящим Риго, но здесь, в Долине климат отличался от моих представлений о джунглях.
— Не волнуйся напрасно. Всех своих детей я принимал сам. Пусть это было давно. Но я помню, что и как следует делать. — Сначала это прозвучало успокаивающе. Конечно! В книге было что-то о том, что наги-отцы принимали роды сами. И то, что Хаади уже был отцом. Я знала. Страх стал понемногу отпускать. На смену ему пришло понимание. Я не была монашкой из уединенного женского скита из средневековья. И знала в примерном приближении, как и откуда появляются дети. Краска постепенно заливала мои щеки. Он… Там… Я же… Он же… Как стыдно-то, Великая! Вот. Даже богиню вспомнила. — Ты опять забываешь, сколько мне лет, аши. И поверь, в появлении ребенка на свет нет ничего постыдного. Это чудо.
