Ферма звезд на краю земли (СИ) - Семенкова Даша
Я даже понемногу смирилась с одиночеством. Не сказать чтобы тишина начала мне нравиться, но как-то больше не напрягала. Что-то было умиротворяющее в долгих ночах, спокойных и безветренных. Пасмурных, когда во мраке звезды светились ярче. Ясных, когда бездонное черное небо было усыпано настоящими звездами, от земли до земли. Я еще никогда так много звезд не видела. Если долго смотреть, не отвлекаясь, казалось, что летишь в космосе…
Мысль о том, что скоро целыми днями придется любоваться, когда солнце не взойдет, не пугала. Ночь шла кальдере, и Вармстеду тоже. Он сиял множеством огней что твой Лас-Вегас, нарядно и празднично.
А ведь все эти огни выращены здесь, на ферме — город на них не экономил. Думая об этом, я впервые осознавала свою причастность к этому миру. Ведь звезды, которые сейчас тусклыми светлячками зреют на моей лозе, однажды тоже зальют светом улицы городов.
33
Визит Райли меня встревожил, а вовсе не Йенса. Тот как раз воспринял все с обычным спокойствием. Я же еще накануне места себе не находила.
Почему-то раньше не сообразила, что она — не Летти, с которой можно было заявиться друг к другу запросто. Эта девушка когда-то в светском обществе вращалась, да и в Вармстеде тоже не с последними людьми дружит, несмотря на сплетни и свои былые прегрешения.
А значит, встреча должна будет проходить с соблюдением традиций того самого общества и правил хорошего тона, ведь как бы Райли ни нервничала, она все несоответствия заметит. Она не в курсе, что я не от мира сего. За кого тогда меня примет?
И к Йенсу за помощью не обратишься, как-то некрасиво получится. Мы, может, вообще после этого всего с ним поссоримся. Я уже десять раз пожалела, что согласилась, но отказываться было поздно.
Пришлось звать единственную подружку, которой могу довериться, и рассказать ей, к чьему визиту я так суетливо готовлюсь, иначе обиделась бы и помогать не стала. Я бы на ее месте точно бы обиделась.
— Трясешься, будто королеву со всеми придворными собираешься принимать. Видела бы ты сейчас свое лицо, — узнав обо всем, хихикнула Летти. — Успокойся, это всего лишь Райли. Она такая милая, я тебе даже завидую, что настолько с ней сдружилась. Хотя ты ведь меня старше… Да сядь наконец и перестань заламывать руки! Я же здесь, такой с тобой прием отгрохаем! Кстати, может я тоже приду? Втроем веселее.
— Ты очень обидишься, если скажу, что нельзя? Мы просто договорились наедине встретиться, мало ли, о чем она собирается со мной говорить…
Как ни странно, Летти отнеслась с пониманием. Даже не заикнулась о том, чтобы я ей потом все рассказала. Более того, путем осторожных наводящих вопросов удалось выяснить, что сплетни о прошлом приятельницы она слышала и совсем ее не осуждает.
— Это так печально — она бежала от несчастной любви, с разбитым сердцем… Только представь, как ей должно быть здесь скучно после светских приемов и балов столицы!
По мнению моей егозы, я должна, нет, просто обязана жалеть Райли и помогать ей забыть о прошлом. Когда призналась, что вступила в общество борьбы за трезвость, Летти чуть не захлопала в ладоши от одобрения. Надо же, какая я молодец, и подругу поддержала, и важным делом занялась.
— Я бы на такой подвиг не отважилась. Воображаю, какая там скукота!
Надеюсь, она решила, что щеки у меня раскраснелись от смущения. А мне было чудовищно стыдно. Интересно, Йенс тоже так думает? За званым обедом, будь он трижды неладен, примется нас за вклад в улучшение морального облика горожан хвалить…
— Она очень терпеливая и тактичная, мы ведь далеко не все здесь из высшего общества. Таких в Вармстеде вообще мало, ну, маги разве что, этих полным-полно, но они держатся особняком, — тараторила Летти, закончив хвалить меня и мою подружку. Знала бы она, дурочка, что скрывается за благопристойной вывеской… — Из богатеев редко кто тут остается, особенно зимой, управляющих нанимают. Господин Полковник — исключение. А время с кем-то надо проводить, вот и знаемся. Так что не бойся, все она понимает и тебя извинит за… Неотесанность. Но за вот эти чашки точно нет, они непростительны. В этом доме есть хоть один приличный сервиз?
Пусть Летти и не из высшего общества, но в организации всякого рода обедов и ужинов разбиралась превосходно. Для любого сословия, не зря с малолетства матери в гостинице помогала.
— А твой отец… Он тоже вместе с вами бизнес ведет? — спросила я, когда мы закончили перебирать посуду, столовые приборы, салфетки, вазы и прочее. Про отца она особо не рассказывала, но, как я поняла, он жив.
— Папенька — охотник, — на секунду в ее голосе промелькнула гордость. Но Летти тут же почему-то смутилась и отвела взгляд. — Вернее, бывший, здоровье уже не то. И в кальдере поэтому не может надолго оставаться, даже летом, куда там зимой…
— Круто, почему ты раньше не рассказывала? — изобразила я восхищение, стараясь ее приободрить.
А сама тем временем вспомнила, что Йенс про Серую зыбь говорил. Отравленные магией земли. Те, кто туда часто ходит, теряют здоровье или рассудок. Упомянув о физических травмах своего родителя, она вряд ли бы застеснялась.
— Да как-то к слову не пришлось. Он ведь старый у меня совсем, маменьки намного старше. Я ребенком была, когда уехал, а здоровым его и не помню почти. Но на большой земле ему гораздо лучше, весной поедем навестить. Гостинцев привезем, все же скучает по дому.
— Прости, я не знала. Мне правда жаль.
— Ерунда, ничего ведь не случилось, — отмахнулась она. — Лучше подумай, каких цветов заказать, а я в лавку заказ передам, чтоб тебе самой в город не ехать.
— Цветы? Но мы с ней не настолько близки, — я попыталась неловко пошутить, но вместо улыбки получила гримасу.
— А стол ты украшать чем будешь?
— У Йенса что-нибудь попрошу. Из коллекции, — продолжила было я, но гримаса стала совсем зверской. — Я вообще-то тебя отвезти собиралась. И не вздумай протестовать — мне в вождении практиковаться надо. Такое чувство, что конь меня до сих пор не воспринимает всерьез.
— Раз тебе очень надо… Так и быть, поехали. Заодно по магазинам пробежимся, возьмем каких-нибудь вкусных штучек. Что ты на меня так смотришь? Должно быть из чего выбрать!
Купленные для разнообразия сладости мы потом с Йенсом неделю доедали. Райли пришла не за этим. Казалось, ей было абсолютно безразлично, что будет на столе и будет ли вообще хоть что-то. И какая в моем доме обстановка — она не стала осматриваться, прошла за мной следом на веранду, где предполагалось ждать, пока к обеду не накроют.
— У вас здесь очень мило, — вежливо произнесла она. — Только очень уж уединенно. Тебе тут одной не страшно? Мне наверняка было бы не по себе.
— Я ведь не одна, у меня сосед через стенку. И помощник, и собеседник. Всегда рядом.
Получилось резковато, но я терпеть не могу, когда о нашем доме говорят что-то нехорошее. Вроде она и не сказала ничего такого, но вчера здесь была Летти, а от нее я традиционно наслушалась и про недостаток уюта, и про всякую рухлядь, которая у меня везде валяется. Теперь любое замечание нервировало.
— Вы настолько сблизились? — спросила Райли, не обращая внимания на мой тон.
— Ну… Не знаю. Мы дружим, по крайней мере, я считаю его своим другом.
— Вот как, — кивнула она, задумчиво разглядывая голые деревья в саду. — Это здорово, когда рядом друг.
— Это они сейчас так выглядят. Весной будет красиво, все зацветет, — сказала я, махнув рукой в сторону сада.
Она скользнула по мне взглядом и улыбнулась, слегка, не размыкая губ. Вновь посмотрела на деревья, а я украдкой косилась на нее. Какая она все-таки здесь чужеродная, даже подчеркнуто скромно одетая в эту простую клетчатую юбку, шерстяной жакет в тон и коричнево-серую шляпку, под которую убрала волосы. Все равно видно, что подобрано все со вкусом, вероятно, сшито на заказ, и вообще…
Звук распахнувшейся двери и скрип половицы заставили нас вздрогнуть. Я не к месту подумала: Йенс ведь еще вчера хотел скрипучую доску поправить, неужели забыл?
