Женихи счастью не помеха (СИ) - Кирр Лана
— Что б вас! — рявкнула я, подхватывая тяжёлое тело. — Зачем вы вскочили?
— Соскучился, — ответил он и обмяк окончательно. Хорошо, к тому моменту мы успели дойти до кровати, я опустила его на ложе, укутала одеялом и сама устроилась рядом. Спать всё равно хотелось, несмотря на холодную воду и терзания. Да и неугомонный больной вызывал опасения, а вдруг опять куда понесёт. Но это тихое «соскучился» приятно ласкало слух, я вновь тяжело вздохнула. Соскучился он, как же, просто грелка исчезла, у него упадок сил после ранения, замёрз. Пришлось устроиться рядом на кровати и закрыть глаза.
Что-то щекотало мне нос, я не выдержала, чихнула и распахнула глаза.
— С добрым утром, милая, — ухо обдало горячим дыханием, вызвав толпу мурашек. Нежный поцелуй в шею добавил в их армию. Надо встать, но категорически делать этого не хотелось, да и рука, покоившаяся у меня на боку, слегка придавливала. Ведь дёрнусь, ему станет больно. Поэтому я улыбнулась и осторожно повернулась на другой бок, чтобы тут же попасть в плен горячих губ.
— С добрым утром, Ренар, — выдохнула я, когда смогла оторваться от поцелуя.
— Ты запомнила моё имя? Польщён, — тут же съязвил он.
Нет, пошутил, потому что тут же улыбнулся так искренне, так широко. Первый раз видела улыбку графа, и она такая… такая…
— Вам очень идёт, улыбайтесь чаще.
— Было бы кому, — подмигнул он и замолчал, пристально разглядывая моё лицо. — Нет, не смогу забыть, никогда, прости.
— За что? — я начала медленно выбираться из кровати.
— За всё. Впервые я так безнадёжно влюбился, пытался убедить себя, что не способен на чувства, что это всего лишь влечение. Выходи за меня?
— Ваше сиятельство, не говорите глупостей, — фыркнула я, выбираясь на холодный пол.
— Это для тебя глупости? — зарычал он. — То, что представитель древнего рода, двоюродный племянник короля признался в любви — глупости?!
— Вы сами ответили на свой вопрос, — тихо сказала я и поспешила на улицу, а затем и за калитку, чтобы не слышать бархатного голоса и сладких речей. Не хотела вновь терзаний, разочарований, слёз. Зачем? Он подлечится, вернётся в столицу и забудет про дипломированную целительницу с самой окраины Межгорья, мне же тут ещё жить и жить. А если не забудет, то его ждёт презрение и отлучение от двора, связь с простолюдинкой никто не поймёт и не поддержит.
— Милена! Подожди! — его упрямое сиятельство опять нарисовался в дверях и прислонился к косяку, не рискуя идти дальше. — Глупая своенравная девчонка, да стой же ты!
— Вр-р-раг! — Урий спикировал с конька крыши, сел мне на плечо и угрожающе расправил крылья, косясь на графа.
— Хорошо, не глупая, — пошёл он на попятный. — И не своенравная, просто вредная.
— Вр-р-раг! — припечатал ворон, спланировал на землю и начал целеустремлённо к нему приближаться.
— Понял. Отстал. Но ты подумай над моим предложением.
Очень хотелось подбежать, обнять, признаться, что тоже очень люблю, но я мужественно держалась. Даже когда он, с трудом переставляя ноги, потащился вглубь дома, осталась стоять на месте. Боялась сорваться, дать ложную надежду ему и себе, лучше сразу отрубить, чем потом отрезать по кусочку.
— Ай, — взвизгнула я, когда меня дёрнули назад и зажали рот ладонью.
— Тихо, душа моя, тихо…
Меня отпустили, я вовсю таращилась на Леона и не знала, что мне делать, радоваться или пугаться, больно уж нелепо он выглядел с раскрашенными чёрными полосами лицом.
— Что ты тут делаешь? — задала я тихо закономерный вопрос.
— Слежу, — улыбнулся он.
— За мной?!
— И за тобой тоже, душа моя. И не спрашивай, зачем, военная тайна, — перебил он готовый слететь с языка вопрос. — У нас проблемы, постарайся не выпускать Ренара из дома до вечера, да и сама не выходи, что бы ни случилось. И ни слова. Потом душа моя, потом.
Лёгкий поцелуй в лоб и приданное ускорение заставили меня вылететь из кустов и поторопиться. Я заскочила в дом, тяжело вздохнула, привычно подлезла под сидевшего с измученным видом у порога графа, взвалив на себя его вес, и потащила вглубь. Он попытался возмутиться, но я лишь невежливо посоветовала заткнуться. И так тяжело, ещё и разговоры. Он недовольно фыркнул, но замолчал.
До кровати мы добрались достаточно быстро, я опустила на неё раненого, метнулась к полке с зельями и взяла бутылочку со снотворным. Тщательно отмерила нужное количество, потом подумала, и добавила столько же. Леону я по-прежнему доверяла, сказал — сидеть в доме, буду сидеть. А вот за Его сиятельство была не уверена, пусть лучше спит, и ему полезней, и мне спокойней. И почему столь гениальная мысль сразу не пришла в голову? Сколько нервов удалось бы сберечь, жуть.
— Что это? — задумчиво поинтересовался Ренар, покачивая кружку. — Запах незнакомый.
— Противовоспалительное, — не моргнув глазом соврала я. — Усиленная формула.
Надо же, начала делать успехи, научилась врать, не краснея.
— Точно?
— Пейте, граф. Хотела бы вас отравить…
— Давно бы это сделала, — усмехнулся он, залпом опрокидывая в себя содержимое.
— Спите.
— Но я не хочу!
— Хотите, — моему спокойствию можно было позавидовать. Даже когда поправляла одеяло, руки почти не дрожали.
— Вот зараза, — ухмыльнулся граф и послушно закрыл глаза, а вскоре и ровно задышал, и я смогла заняться домашними хлопотами, благо выспалась. За окном было тихо, огонь трещал ровно, Ренар вёл себя спокойно, и я расслабилась. Села на табурет, поставила локти на стол и смотрела, смотрела, пока можно. На тонкие губы, острые скулы, высокий лоб, длинные пальцы, спрятанные под повязками, на шрамы. Уверенный в себе, потерявший могущество и Дар мужчина. Он старался казаться сильным, но я видела, как ему тяжело, чувствовала боль и не могла ничем помочь, боялась, что полностью потеряюсь сама, а потом не смогу вернуться.
От грустных мыслей отвлёк грохот, оконное стекло треснуло, и через несколько мгновений рассыпалось брызгами, чудом не зацепив. Ой, мамочки! Я рухнула под стол и закрыла голову руками, быстро подхватилась и кинулась к кровати, раздвинула ширму и скрылась за ней. Больной на кровати чуть повозился и засопел дальше. Дом ещё несколько раз тряхнуло, что-то взорвалось, послышались крики, затем всё смолкло, и я решилась выглянуть. Многострадальная дверь валялась внутри, лишившись всех петель, в пустой оконный проём наблюдался унылый пейзаж вместо вчера ещё ухоженного огорода. И стояла такая тишина, что стало слышно, как вездесущие мыши что-то грызут в подполе.
— Милена, — в дверной проём заглянул гвардеец, — с тобой всё в порядке?
— Леон, — я выскочила и прижалась к надёжной груди, от которой ощутимо несло гарью, болотом и грязью, но мне на это было плевать. — Что это было?
— Зачистка территории от враждебно настроенных элементов! — отчеканил он.
— И что с ними стало? — я боялась выглянуть наружу, вдруг к разрушенному огороду увижу и горы трупов? Меня же потом соседи съедят, и так придётся объясняться с тётушкой Ульмирой, кто и зачем сломал забор, а главное — кто его будет чинить.
— Ушли, — огорчённо ответил Леон. — Но ты не волнуйся, опасности никакой. И за соседей не волнуйся, установлен полог безмолвия.
— Командир, какие приказания? — в дверной проём заглянул мощный парень в такой же, как у Леона форме.
— О, тебя повысили? Поздравляю! Требую объяснений! — насупилась я. Получить желаемое не удалось, вновь заглянул гвардеец и затравленно уставился на Леона.
— Командир, что с бабой делать?
— Какой бабой?!
Гвардеец отлетел в сторону, и в проёме нарисовалась растрёпанная тётушка Ульмира со скалкой в руках. Она заметила меня, оценила Леона, улыбнулась, оглядела разгром, многообещающе пригрозила скалкой, и исчезла в пустом дверном проёме, вскоре хлопнула калитка.
— Ой, что завтра бу-у-удет… — схватилась я за голову.
— Да, это не враждебно настроенные элементы, — ошарашенно пробормотал Леон. — Это гораздо опаснее.
— С той бабой, — опять показался гвардеец, потирая пострадавший бок. — Вроде сама ушла, а с ранеными что делать?
