Крыса - Лариса Цыпленкова
— Так, Флёр. Сейчас я посажу тебя на лабораторный стол, и тебе лучше бы сидеть тихо-тихо, как будто тебя выслеживает кот, а ты прячешься. Поняла?
Я кивнула.
— Отлично. Я буду варить зелье, и любая ошибка может привести к беде. Зелье будет испорчено, или взорвётся горелка, или даже само зелье. Обваришься, обгоришь — ты же этого не хочешь, правда?
Я ошалело замотала головой. Не хочу, конечно, только что же ты такое варить собираешься, что может взорваться? Ты с ума не сошла, хозяйка? Или так стараешься напугать зверька, чтоб не шевельнулся и не помешал? Надеюсь, всё же запугиваешь.
— Я, в общем, тоже этого не хочу. Просто мне придётся варить два зелья разом, а это сложно, знаешь ли. Но мне нужны оба — и нужно сварить их быстро.
Вивьенн понесла меня к стальному столу, покрытому особым лаком: магически инертным, стойким к кислотам и щелочам; болтать она продолжила, от волнения, вероятно.
— Зелье Гаспера простое, его применяют для профилактики простуды, подходит и людям, и животным. Ты вроде не заболела, но на будущее не помешает, да и надо будет что-то предъявить мэтру Сулэ на выходе. А вот второе… Второе зелье посложнее, и права на ошибку у меня нет. Вряд ли у меня получится подобраться к Лорентину достаточно близко, чтобы подлить ему аморею, больше одного раза.
Что-о-о-о⁈ Аморея⁈ Я, кажется, считала, что Вивьенн не полная дура? Беру свои слова назад. Или нет? И откуда она знает рецепт? Да ещё и наизусть⁈ Надо быть не дурой, надо быть… Я не знаю, кем надо быть, чтобы подливать Ловчему, который вышел на охоту, самое что ни на есть запрещённое зелье. Приворотное!
Глава 15
Я сидела неподвижно, как статуэтка, пока Вивьенн готовила ингредиенты для обоих зелий. Измельчала корни ятрышника и болотного аира, отвешивала листья калины и берёзовые почки — отдельно для амореи и Гаспера, растирала любку пушистую, обнюхивала подозрительно шишки хмеля, а потом разносила травы по разным концам стола. Действовала она вполне умело, видно, дома неплохо обучили основам. Уж зелье Гаспера-то — одно из первых, которым обучают юных травников и магов — приготовить должна без труда. Подготовив травы, ведьма проверила наличие и количество, потом полезла в отдельно стоящий шкафчик, где, видимо, были более редкие ингредиенты. Порошок мандрагоры (Вивьенн взяла буквально скрупулу), золотой корень — тоненький и хрупкий сушёный корешок, от которого ведьма отломила хвостик длиной с ноготь мизинца. Флакончик с драгоценным розовым маслом Вивьенн даже открывать не стала, просто поставила к набору для амореи.
— Вот что б им указать, от какой розы масло, — проворчала ведьма. — Буду надеяться, что как обычно, от красной. И лепестки ещё добавлю для надёжности.
Добавит? Для надёжности? Я не заверещала только усилием воли. Кто ж изменяет рецептуру зелий вот так, по желанию левой пятки⁈ Со мной бывает, когда я варю знакомое зелье и чувствую, что надо заменить или добавить что-то. Вот всем телом ощущаю; то ли запах не тот, то ли цвет, то ли густота не та под ложкой-мешалкой… Но я всегда советуюсь с магистром Берзэ и без её одобрения никаких опытов не провожу, хоть пока и не было осечек. Но вот так, даже не по ощущению «необходимо», а просто потому что потому?
Вивьенн зажгла горелку возле окна, поставила на неё небольшой котелок с водой, а на разделочный стол рядом со мной — двое песочных часов, на пять и на двадцать минут. Ещё раз проверила ингредиенты по памяти, проговаривая название, количество и обработку каждого. Всё было на месте. И что же, я буду вот так смотреть, как капризная наглая девка портит жизнь приличному мужчине? Ну, по крайней мере, на вид Лорентин Эдор показался мне вполне приличным. А что я могу, спрашивается? А… а ведь хозяйка мне ничего не запрещала напрямую! Как она сказала? «Лучше бы тебе»? А вот я уверена, что лучше бы ей не подливать всякую магическую гадость Ловчему. Обычно за аморею платят немалый штраф в казну, ещё оплачивают снятие приворота и компенсацию пострадавшему, но любое магическое воздействие на Ловчего во время охоты уже подпадает под Уложение о государственных преступлениях. Значит, надо их спасать, обоих! И мессеру Армуа, и мессера Эдора! Но как?
— А теперь, — нервно заявила моя хозяйка, — будь очень, очень осторожна!
Она взяла хрустальную чашу, убедилась в её чистоте и начала приготовления. В чашу отправились измельченный корень ятрышника, пушистые семена любки, порошок барвинка, растёртые берёзовые почки, листья калины и хмель. А потом Вивьенн начала читать заклинание… Да нет, обычный деревенский наговор вроде «чтоб добрый молодец к красной девице присох»! И это — ужасная запрещённая аморея? Всё так просто? Пока Вивьенн говорила, она по капле лила в чашу родниковую воду и щедро вливала собственную магию. Глаза ведьмы сияли, магия хлестала через край. Закончив наговор, хозяйка отставила бутыль с водой и взялась за иглу. Капнула собственную кровь на травы, вырвала волос из причёски, открыла было рот — и тут зашипела вода, убегающая из позабытого котелка. Вивьенн зашипела в ответ и бросилась к горелке. И вот тут меня осенило: надо испортить аморею! Но времени у меня — считанные секунды. Как? Убрать какой-то ингредиент я не смогу, ведьма заметит, а вот добавить что-нибудь… Но что? Поблизости от меня и от чаши не было ничего лишнего!
Вивьенн, стоя ко мне спиной и тихо ругаясь, убавила нагрев, всыпала подготовленное сырье в кипяток и помешивала зелье, вливая в него магию тоненькой струйкой и читая вслух детский стишок. Так ученики-зельевары засекают небольшой промежуток времени, когда особая точность не требуется.
— На лугу цветут ромашки… — напевно проговаривала Вивьенн, а я яростно зачесалась, раздирая до крови нежную шкурку, пытаясь вырвать шерстинки. Как же больно-о-о! И не пискнешь.
— Лепесток, другой и третий…
На стол упал белый крысиный волосок с
