Хозяйка лавандовой долины - Элен Скор
— Роберто, ты что ли? — дедок прищурился, рассматривая повозку и нас.
— Я Гриня, я.
— А кто эт с тобой?
— Баронесса Элена Тирсо, новая хозяйка замка! — представил меня дворецкий и, обернувшись ко мне, добавил: — Леди Элена, это Гриня, местный староста.
— Новая хозяйка, значиться. В дом пройдёте или тут говорить станем?
Вокруг уже стали собираться селяне, в основном это были женщины и дети, мужчин я среди них не заметила.
— Давайте в дом пройдём, — решила я.
В доме было тихо и прохладно. Низкие потолки, так что рукой можно достать. Глиняные полы, сложенная из камней печь — чисто и уютно. На полах плетённые из травы циновки. Перегородка отделяет кухню с большим столом и широкими лавками — за таким сразу с десяток человек можно посадить.
У печи суетилась супруга старосты и хотя её длинные — до пояса косы уже посеребрила седина, двигалась женщина легко и изящно.
Меня с Эбби усадили за стол, на котором тут же появились свежие лепёшки, козий сыр и большие глиняные кружки с горячим чаем.
Роберто сел на дальнюю скамью — не почину рядом с господами сидеть, Фред и вовсе остался возле повозки, присматривать за лошадью.
Сделав несколько глотков чаю, чтобы не обидеть радушных хозяев, я принялась расспрашивать, чем живёт деревня, много ли тут народа.
Староста задумался.
— Так десяток и ещё четыре дома у нас. Овец разводим — тем и живём.
Четырнадцать домов значит, поняла я. Эта деревня, как и говорил Роберто, в основном занималась выращиванием овец. Каждую овцу помечали и держали в одном большом загоне возле деревни. Там же был построен ангар, называемый овчарней, где животные могли переждать непогоду и холода.
С наступлением тёплых дней овец выгоняли на пастбище, этим занималось всё трудоспособное мужское население деревни. Шерсть стригли и отвозили в город, лишь малую часть оставляя себе на переработку. Короткими зимними днями деревенские мастерицы ткали из них ковры.
Сначала староста отвечал мне с улыбкой, мол, любопытно дамочке, что ж не ответить, но с каждым моим следующим вопросом он становился всё серьёзнее.
Я интересовалась, сколько баранов держат в каждой семье, как обширны пастбища, далеко ли они, какие травы на них растут. Спрашивала, сколько ещё баранов смогли бы они принять на выпас.
Оказалось, стадо совсем невелико, тот, у кого был десяток баранов, считался тут за настоящего богача. Для выпаса использовались лишь ближайшие пастбища.
Всё это я записывала себе на лист бумаги, не забыв спросить, почём отдают шерсть, как её возят в город, выпытывая у старосты разные мелочи, из которых складывалась общая картина жизни этих людей.
В деревне было всего две лошади, одна в семье самого Грини, вторая у его сына. Мальчишка, что крутился возле старосты, оказался его внуком. Шерсть каждая семья складывала в свои мешки, их грузили на телеги и потом староста скопом вез всё это в город на рынок. Чаще приходилось торговать не один день, ночуя прямо на этих мешках, лишь изредка удавалось продать всё сразу.
Расспросив всё подробно, в конце разговора я поинтересовалось, нет ли у деревенских чего на продажу, но кроме козьего сыра предложить мне ничего не смогли. Тогда я спросила на счёт семян.
— Это вам с моей жинкой говорить надо.
Гриня позвал к столу свою супругу. Я переговорила с женщиной, объяснив, что мне нужно, после чего та послала внука пробежаться по домам. Вскоре на столе появились кулёчки и узелочки с семенами. Я отобрала то, что мне больше всего подходило для посадки, заплатив за семена мелкую медную монету, чему хозяева остались очень рады.
Ещё немного поговорила с хозяйкой, выспрашивая, что лучше всего растёт на её огороде. Мы с ней так увлеклись, что позабыли о времени. В конце концов, я пообещала обязательно приехать ещё, чтобы посмотреть на её грядки.
Время уже перевалило за полдень, нас приглашали остаться на обед, но я решила лучше остановиться по дороге и перекусить тем, что нянюшка захватила с собой в корзинке. Тем более мне нужно кое-что проверить.
Эту полянку я присмотрела ещё по пути в деревню. Несколько живописно торчащих из земли валунов в обрамлении цветов и трав. Любой ландшафтный дизайнер удавился бы от зависти!
Но меня сейчас интересовали не окружающие нас красоты, хотя виды тут были просто невероятные. Мне нужно было проверить, действуют ли мои способности вне стен замка.
Пока нянюшка расстилала на траве скатёрку и выкладывала на неё приготовленную в дорогу снедь, я прогулялась до валунов, по очереди касаясь каждого ладонью.
И каждый раз я в ответ получала подробный отчёт о виде и составе горной породы, правда, прибавилось кое-что новенькое. Теперь мой личный справочник выдавал ещё и размер каменных глыб.
Очень интересно! Знать бы ещё, к чему приложить эти знания, лично я не видела в них никакой пользы. Сосредоточусь ка лучше на местной растительности.
Ведь растения многое могут рассказать о месте, где они растут. Например, дикая мята, щавель или подорожник предпочитают сильно кислые почвы. А ромашка, одуванчик и пырей любят слабокислые.
На нейтральных почвах чаще всего можно встретить крапиву, молочай, лебеду или пастушью сумку.
Почвы с очень слабой кислотностью, скорее всего, облюбуют мак, лопух и вьюнок.
А ещё лаванда.
Тюльпаны тоже предпочитают нейтральные и слабокислые почвы. А эта полянка сплошь заросла тюльпанами маками и лавандой. Это хороший знак, указывающий на высокое плодородие земель.
Эбби уже успела приготовить всё для нашего маленького пикника. В отличном настроении уселась на расстеленный поверх травы старый плед, да и аппетит на свежем воздухе разыгрался не на шутку. Я с удовольствием поела пирога с овощной начинкой, запивая его холодным травяным чаем.
Мужчины устроились чуть поодаль от нас, даже лошадка меланхолично жевала траву, низко склоняя голову. Этот небольшой пикник напомнил мне то время в дороге, когда я даже ещё не знала, что ждёт меня впереди. Сейчас я хозяйка замка и всех этих земель, только будущее всё так же туманно, как и прежде.
Вернувшись домой, я поднялась на хозяйский этаж и засела в кабинете, сравнивая сведения из хозяйственных книг и свои сегодняшние записи. Из них выходило, что Ближнее, — так называлась эта деревенька, с каждым годом становиться всё малочисленнее. Поголовье баранов так же от года в год становиться меньше. И не удивительно — ведь за свою работу селяне получают сущие гроши. Я вообще не понимаю, как они там выживают! Ещё и подати в казну платят.
Теперь я в ответе за
