Плененная тьмой - Роза Александрия

Тишина становится невыносимой, но я не хочу начинать разговор. Если он решит сейчас же меня убить, то так тому и быть, но унижаться перед ним я не стану.

Я выпрямляю спину и расправляю плечи. Во взгляд вкладываю больше уверенности и равнодушия, даже, может быть, немного надменности. Пусть сердце мое почувствовало к нему нежность, я ни за что этого не покажу.

Изменение моего настроения не проходит мимо внимания Аида, и тот хитро улыбается одним уголком губ.

— Вы пришли… — нарушает тишину мужчина.

— А могла не прийти? — вскидываю брови. — У нас же договор. Как я смею его нарушать? — пальцы тянутся к кулону, но я тут же одергиваю себя. Неожиданно, но мне кажется, будто украшение весит тонну, что оно сейчас же задушит меня. Я хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег реки.

— Да, договор. Но и вы теперь не просто человек, так ведь, мисс Персефона?

Мое имя из его уст проливается бальзамом на оцарапанное сердце. Я вздрагиваю и закусываю губу. Взгляд мой падает на губы мужчины, и я понимаю, насколько сильно хочу их поцеловать. Почувствовать их мягкость и чувственность. Горячий шепот своего имени, отражающийся прямо в сердце.

— Все верно, Аид! — растягиваю последнее слово и вижу, как расширяются его зрачки. В них плещется желание, и я точно знаю, что ему тоже понравилось то, как я произношу его имя. Без капли преклонения или заискивания. Чистый вызов его величеству от простой смертной.

— Подойдите! — зовет он шепотом, и я не смею ослушаться. Делаю несколько шагов и оказываюсь возле него. Аид поднимается на ноги, и его величественная фигура нависает надо мной, закрывая свет, источаемый камином, словно поглощая его. Его мне заменяет взгляд хозяина, в котором горят интерес и страсть. Разве так смотрят на безликий источник энергии?

Его губы слишком близко, чтобы я могла думать связно, но я слегка отстраняюсь, чем удивляю мужчину. Вижу, как интерес в его глазах растет. Он понимает и принимает мою игру. Еще несколько встреч назад я не могла противиться его желаниям, как и своим собственным. Сейчас же я ощущаю хоть и тонкую, но довольно четкую грань.

Легкое прикосновение к щеке, и вот уже его горячие пальцы порхают по моей шее и спускаются к ключице. Дрожь миллиардами мелких мурашек пробегает по всему телу, и я ухмыляюсь в ответ. Один — один, Аид. Он понял, что я хочу этого поцелуя не меньше, но что он вкладывает в него? Чистый интерес к моему свету или же что-то другое?

Не убирая его руки, я поднимаю ладонь и прикасаюсь к его груди. Шелковая рубашка скользит под пальцами, и я чувствую то, чего не должна была ощутить. У него есть сердце! Иначе, что же сейчас в его груди грозится выпрыгнуть наружу?

Ухмыляюсь и продолжаю путь ладони вниз. Пальцы достигают живота, и Аид издает рычащий звук. Перехватывает мою руку и подносит к своим губам. Теплый поцелуй, никак не связанный с алхимией, выбивает воздух из моей груди, и я поднимаю растерянный взгляд на мужчину.

— Ох, Персефона… — улыбается он, увидев мое смущение. Закрепляя свою победу, Аид притягивает меня к себе и целует в полураскрытые губы.

Я забываю, как дышать, растворяясь в его руках. Чистое безумие. Как я могла подумать, что в силах его переиграть? Все мои желания сейчас сводятся только к одному: чтобы он не прекращал. Но Аид и не собирается меня отпускать.

Свет покидает мое тело, освобождая место для его тьмы. И она врывается в меня глотком свежего воздуха. Только сейчас я понимаю, как мне этого не хватало. Будто в засуху я пытаюсь напиться водой, которую уже не надеялась получить.

Его язык раздвигает мои губы и сплетается с моим. Из груди вырывается сдавленный стон, и мужчина вторит ему. Разве при простом кормлении не только я получаю удовольствие? Но судя по тому, что руки мужчины не столько придерживают меня, сколько жарко прижимают к себе, можно было вообразить…

Ох, когда его губы накрывают мои, а колени подкашиваются от нахлынувших чувств, так легко обмануться. И я хотела этого. Я обманывала саму себя, отвечая мужчине на страстный поцелуй, лишь отчаянно желая, чтобы он чувствовал ко мне то же самое, что и я к нему.

Глава 17

Я не знаю, сколько длится этот поцелуй. Он разрушает меня и собирает заново. Тьма ласковым зверем окутывает тело, играет с моим светом, поглощая его. Этот красивый танец смерти завораживает и тянет в воронку неизбежности. Я ощущаю себя другой, ощущаю, как Аид меняет меня на самом глубинном уровне. И вдруг понимаю совершено простую, но оттого и незаметную вещь: смерти не существует. Только изменение. Ничего не исчезает бесследно, ведь на его месте всегда будет что-то другое. Даже если вся наша планета взорвется, на ее месте никогда не останется истинная пустота. Разрушая, мы создаем, а создавая — разрушаем. Любое действие или мысль, рождаясь, уничтожает то, что было до нее. И этот круговорот неизбежен. Все циклично и больше напоминает замкнутый круг, чем прямую линию от точки рождения до точки смерти.

Это осознание выбивает почву из-под ног. Человек не умирает, он идет своим путем, преодолевая преграды, но даже после окончания жизни на Земле он не перестает существовать. Каждого ждет свой путь, прямо отражающий его состояние души. Каждый по итогу получит то, чего заслужил.

С неимоверным усилием я разрываю поцелуй и смотрю в глаза самого бога смерти. В его взгляде бушует штормовой океан. Глубокий, серый, несущий неминуемую гибель моей воли. Но я не отвожу взгляда. Для меня они само совершенство. В них хочется тонуть. И в этот миг ко мне приходит истинное осознание, что он видит во мне не только источник энергии. Геката была не права. В его взгляде плещутся хорошо скрываемая страсть, желание и… любовь?

— Перси… — шепчет Аид.

Я молчу и притрагиваюсь ладонью к его щеке. Ощущаю нашу связь лучше, чем когда выпила каплю его крови. Тогда зрение мое было еще человеческим, а глаза не различали все безумные оттенки его тьмы. Я как будто увидела восьмой цвет, которому не было названия. И этот взгляд околдовывает меня все сильнее, лишает ощущения реальности.

— Аид… — отвечаю я, хватаясь за его рубашку, как утопающий за спасительный плот.

Мне кажется, мои ноги превратились в желе. Чувства