Двойка чаш. Приворот из гримуара - Мара Санкта
Амулет, небольшой серебряный кулон с инициалами «К.В.», так и висел на одной цепочке с обручальным кольцом мертвого мужа. Это их будто приравнивало, и Эстер не полностью понимала, что она чувствует. По погибшей любви она, конечно, до сих пор скорбит и скучает, но… новая связь, настолько неожиданная и необъяснимая, как музыка, которая начинает звучать где-то в глубине забытых комнат, начала пульсировать в ее сердце. Они были из разных историй, которые теперь сплетались в ее настоящем, создавая новый узор судьбы.
Эстер часто ловила себя на мысли, что дотрагивается до амулета, когда ее взгляд встречается с Кейном, когда она слышит его голос, насыщенный темной силой, которая когда-то пугала ее, а теперь вызывала странное чувство защищенности.
Он, в свою очередь, тянулся к клейму.
Эстер вспомнила, как после битвы, как только ей стало чуть легче и она смогла колдовать, она опустилась на колени рядом с ним. Ее руки, мягкие и проворные, принялись осторожно обрабатывать его раны, впитывая в себя его боль. Она сосредоточенно работала, стараясь сначала залатать глубокие порезы, трещины в костях, и только потом обратить внимание на клеймо — ведь он уже сказал, что здесь она не поможет.
Роза с пятью лепестками уродливым воспалением багровела на коже Кейна. Символ, обманчиво красивый и невинный, но несущий в себе весь тяжкий груз утраченной чести и падения.
Со слабым вздохом она принялась за работу, но каждое произнесенное заклятие и каждый магический жест казались бессильными перед этой меткой. Шрам не поддавался, он лишь слегка мерцал под ее прикосновениями, словно насмехаясь над ее усилиями.
Кейн наблюдал за ее попытками, его глаза темнели с каждой минутой. После нескольких неудачных попыток он положил руку на ее, останавливая ее.
— Хватит, Эстер, — его голос был холоден и отстранен, словно вместе с пониманием тщетности ее действий, он отгородился стеной льда. — Благодарю тебя за помощь.
После этого момента что-то изменилось. Кейн стал чуть более молчаливым, чуть более отдаленным, словно во избежание новой боли он решил укрыться в самом сердце своей крепости из холода и тени.
И теперь она мечется со всей этой невысказанной, ненужной нежностью в груди — и чувствует, что скоро она просто начнет гнить. Перетечет во что-то другое — презрение. Ненависть. Безразличие. Иронично, что именно такой реакции граф от нее сейчас и ждет. Что она просто поддастся течению, и медленно уплывет прочь.
Все же задумается, так ли нужно ей это зубастое чудовище на поводке.
***
Эстер стояла в своей маленькой мастерской, прислушиваясь к звукам пробуждающегося замка. Все вокруг было еще сонно тихим, но в ее мыслях шумели волнения. Она перебирала флаконы и банки, открывала и закрывала ящики и складывала в стопку пустые мешочки, которые еще недавно были полны трав и сушеных цветов. Запасы ее зелий и ингредиентов опасно таяли, а каждый новый день мог принести новые раны и болезни, которые нужно будет исцелять.
Эстер понимала, что сидеть сложа руки в ожидании неизбежного — это не о ней. Нужно возвращаться в город, пополнить запасы. Времени у нее было немного, и она решила не откладывать важное дело.
— Граф, я собираюсь в город за запасами. Составите мне компанию? — ее голос звучал без особого энтузиазма, она полагала, что он откажется, учитывая все, что произошло.
На удивление, Кейн кивнул.
— Конечно, миледи. Разве я могу вас оставить?
Ну, в последнее время у тебя с этим проблем не было.
В дороге они молчат, и Кейн будто пытается совсем с ней взглядом не пересекаться — каждый раз, когда она смотрит на него, тот отворачивается. Невыносимый. Что это, дурацкий тест ее преданности? Сколько ты продержишься на месте, пока я буду тебя отталкивать?
— Я так и не нашел времени спросить, — наконец подает голос он, когда Эстер мысленно его уже трижды прокляла, убила и воскресила, — я ведь до сих пор не знаю вашего полного имени.
Девушка хмыкнула. Хотя бы сейчас у него начала картинка складываться, и на этом спасибо.
— Нет у меня фамильного имени, граф, — вздохнула она, и зацепилась указательным пальцем за кольцо на шее, привлекая к нему внимание. — Мой род со мной погибнет… оба, — поправила себя же она. — У отца — двое дочерей, я свое имя уже променяла, и Лана вряд ли в девах долго останется. Мой супруг в своей семье был единственным ребенком, дожившим до свадьбы. И как вы понимаете… — она сделала паузу, истово пытаясь ладонями разгладить залом на юбке, — у меня детей нет. Поэтому просто — Эстер из Флистана. Без рода и без племени.
— Звучит фаталистично, — откликается Кейн. — Вы будете против, если я спрошу, как ваш муж погиб?
— А вы будете против, если я спрошу, зачем вы увели невесту у своего старшего брата? — ядовито ответила она. Каким-то невероятным секретом это не было — его ограбили и убили разбойники на дороге, а Эстер рядом не было, чтобы защитить и вылечить. Умом она понимала, что ее вины здесь нет, но когда это мешало сердцу зациклиться на самоненависти?
Некромант впервые за это время поворачивается к ней, сбитый с толку вопросом и тоном.
— Влюбился, — просто ответил он, нахмурившись. Было видно, что он о чем-то глубоко задумался — может, наконец начал складывать паззл нынешней ситуации. — В это так сложно поверить?
— Да, — огрызается Эстер. — Не думала, что вы умеете.
— Миледи! — Кейн пораженно вскинул брови.
Миледи, миледи. У тебя была такая великолепная возможность после речи про два умирающих рода предложить погубить еще один… Впрочем, что с некроманта взять. Сейчас лучше слишком сильно не переживать — раны могут снова вскрыться.
Ярмарка в Исендоре пульсировала жизнью, как оазис в центре увядших земель. Пестрый торговый ряд, словно радужные всплески на фоне тусклого городского пейзажа, изобиловал красками и ароматами, которые казались еще ярче на контрасте с окружающей увядшей природой. Здесь, среди прилавков с товаром из соседних графств, Эстер и Кейн искали необходимые ингредиенты.
Стойки продавцов были уставлены свежими травами, сухоцветами и банками с экзотическими смесями. Продавцы, чтобы поддержать интерес покупателей, расхваливали свои товары, каждый стараясь перекричать другого. Несмотря на обилие жизни и суету вокруг, атмосфера между Эстер и Кейном была напряженной.
Эстер, хмуря брови, не могла понять, почему Кейн ведет себя так холодно. Он шел рядом, как тень, ответы его были лаконичны и остры, как бритва. Она отчаянно искала в его загадочных глазах ответы на вопросы, которые терзали ее душу. Но лицо Кейна было непроницаемым, как маска, и каждый его
