Ведьма с крылом дракона (СИ) - Этель Легран
— Как ты? — поинтересовался Дилан, когда они с невестой перестали привлекать всеобщее внимание захмелевших гостей и подошли к фуршетному столу. — Устала, наверное, из-за этого спектакля?
— Всё хорошо, — ответила Хильда, наблюдая за приглашенными, которые разбились на группы и оживленно беседовали, в основном, о политике. — Просто нервничала, потому что… это не по-настоящему. И… платье немного стесняет в груди. Дышать тяжело. Как я выгляжу? Красивая? — быстро сменила девушка тему.
Жених кивнул — больше машинально, чтобы поддержать разговор, — но стоило словам дойти до мозга, Дилан оценивающе посмотрел на невесту. Определенно, Хильда была красива и очень похожа на старшую сестру чертами лица. Отличало их немногое: более полные губы у младшей и иная форма бровей. Светлый цвет волос свидетельствовал о принадлежности к потомкам золотых драконов и наследии их могущества, а проклятие семьи в полной мере передалось старшей. Оттого Эстебаны особенно чтили рождение в роду типичных преемников, чтобы никто не смел оспаривать их власть. Генрих был приверженцем этой жестокой традиции, но родной отец девушек защитил обеих завещанием преемственности.
— Голодная? Перекусим? — выдохнул Дилан, чтобы больше не мучиться мыслями, кружившими голову.
— Я не уверена, что сейчас смогу что-либо съесть, — пожаловалась Хильда смущенно. — Я слишком нервничаю, из-за чего меня немного тошнит.
— А напитки? Хотя бы воды?
Хильда покачала головой.
Разговор смолк. Оба посмотрели друг на друга, но не знали, какую поднять тему, чувствуя отчужденность друг к другу. В молчании они и не заметили, как к ним приблизился прошлый глава Эстебан.
— Я так счастлив: из вас вышла прекрасная пара! Ты так заботишься о моей дорогой племяннице, — радовался Генрих, похлопав нового члена семьи по плечу, а затем взяв невесту за руки. — Хильда, дорогая, ты сегодня прелестна как никогда. Словно первый весенний цветок, распустившийся на промозглой земле. — Взгляд мужчины изменился: стал хитрее и пронзительнее. — Но, милая моя, пора покинуть банкет. Эйри поможет тебе с приготовлениями. А я пока займу твоего жениха. Точнее мужа. Вы ведь теперь супруги, новобрачные.
— Какие приготовления? — задалась вопросом Хильда.
Мужчина тихонько рассмеялся.
— К первой брачной ночи, конечно же.
Девушка густо покраснела, а ее дядя, приблизившись, посмотрел на Дилана строго.
— Вы должны заключить настоящий брак, чтобы я мог не беспокоиться за племянницу. Ты же понимаешь, о чем я?
Задай этот вопрос любой другой, юноша бы еще мог счесть это беспокойством за молодых, но тон маркиза Диассийского, сохранившего при себе статус, но лишившегося места главы, не скрывал лицемерие.
Дилан стиснул челюсти настолько сильно, что на щеках заходили желваки.
— Маркиз, это грубо, не находите? Мы сами разберемся с делами нашей совместной жизни. И спальни тем более…
— Прости-прости, конечно же, я не имел ввиду ничего подобного: что стану проверять… или следить за вами. Просто беспокоюсь за благополучие своей племянницы. Для женщины, доверившейся мужчине, тяжело пережить, если он откажется от нее в первую же ночь… Особенно, когда она питает к нему нежные чувства…
Генрих деликатно попрощался, пожелал новобрачным благополучия и направился к гостям, оставив после себя атмосферу давления и неловкости. Тотчас подоспела служанка, прося невесту проследовать за ней, и Хильда, пряча раскрасневшееся лицо в ладонях, зацепилась за возможность побега. Дилан успел лишь попросить подготовить что-нибудь легкое, так как невеста не ела весь день, будучи напряженной. Служанка просияла, обещая исполнить приказ.
Они ушли, и Дилан остался один, чувствуя себя утопающим в вязком болоте.
— Угрозы пошли? — хмыкнул Варго, наблюдая, как маркиз кружил вокруг гостей, перебрасывался со всеми фразами, словно контролировал ход событий.
— Тоже находишь это… занятным? — подобрал ответ Дилан.
— Отнюдь… Мне хочется переломить его черепушку, а то затеял тут игры разумов. Он всегда был змеем, а не благородным драконом — таким и остался. Мне следует ещё счеты за камеру свести. Кормят там отвратно, ублюдки.
— Объедайся. Хоть какой-то плюс в этом мероприятии, — невесело пробормотал юноша.
— Не жалеешь? Когда Илария узнает…
Дилан, не оборачиваясь, вздохнул.
— Я доверяю ей. Надеюсь, она тоже доверится мне.
Глава 13
В полумраке незнакомой спальни Хильда чувствовала себя особенно потерянной. Служанки, подготавливающие комнату к первой брачной ночи молодоженов, выполнили свою задачу и пожелали новой госпоже приятных снов. В их голосах слышались радость, трепет и толика зависти, но Хильда смогла только скованно улыбнуться в ответ. Её одолевали тревоги, сомнения и злость, сформировавшиеся в единый кокон, нависший Дамокловым мечом над головой.
Девушка силилась не думать, как дядя выдал жениху ее сокровенные мысли, будто какую-то дерзкую шутку. Что хуже — Дилан не отреагировал на слова старшего, пропустив их мимо ушей и подметив лишь то, что лежало на поверхности. Он разозлился, но только потому, что дядя посмел затронуть тему первой брачной ночи. Хильда не ведала, куда спрятаться от стыда и обиды. Ею манипулировали в политических играх, но она сама согласилась стать инструментом. Хотя бы так она могла быть рядом с любимым человеком, помогать ему и, если тому суждено, стать ближе. Хильда желала ответной любви, порой это чувство захлестывало с такой силой, что вытесняло здравый смысл. Девушка даже задумывалась, чтобы ее сестра навсегда осталась вне стен Рейнера, нашла там спокойствие, счастье, уютное пристанище и новую любовь. Жила свободно и в безопасности. И укол совести не всегда справлялся с потоком девичьих мечтаний.
А намерения дяди были очевиднее некуда. Он не раз вскользь бросался словами, что если Хильда намерена признаться в чувствах, то должна попытаться обратить на себя взор благоверного, а старшие помогут на этом пути. Тот брачный, нерушимый договор, который заключил Дилан со своим отцом и маркизом, стал одним из рычагов, связывающих их семьи воедино, поскольку для Хильды условия оказались благополучными. Дядя вывернул всё таким образом, чтобы Хильда стала не только женой нового главы Баретти, но и его оковами. Девушка боялась, что алчное желание быть любимой в один миг может перевесить всё остальное.
Сейчас она не понимала себя: с одной стороны Хильда рассчитывала, что Дилан не придёт этой ночью в спальню и не станет бередить их чувства понапрасну, с другой — боялась, что он оставит её одну, слуги узнают истину, расползутся слухи. Иларию всегда преследовали тяжелые взгляды, шепотки за спиной, где бы она ни находилась. Наблюдать, не имея возможности помочь оправдаться старшей сестре, уже было тяжело, а испытать всё это на собственном опыте казалось девушке сущим Адом на земле.
Хильда поежилась, обняла себя за плечи.
