Универсальные истины (ЛП) - Головачёв
Затем последовала немного неловкая беседа о том, как они все провели свой день. Гермионе пришлось стойко выдерживать многозначительные взгляды Джинни и Гарри, и она почувствовала недовольство, когда Малфой сказал, что ему пора идти. На прощание он лишь помахал рукой, потом, споткнувшись, спустился по ступенькам и ушел в ночь.
Трое друзей вошли внутрь, Гарри и Джинни заявили, что совершенно измотаны, и направились прямиком в кровать. Гермиона задержалась в холле, тупо глядя перед собой. Не договорившись о том, чтобы снова увидеть Драко, и не завершив подобающим образом их встречу, она начала сомневаться. Неужели это было просто дружеское развлечение в жаркую и скучную субботу и ничего больше?
Все еще стоя в коридоре, Гермиона раздумывала, следует ли ей принять прохладный душ и завалиться в кровать или лучше выпить коньяка, когда услышала три мягких стука в дверь.
Она развернулась — какого черта? — и, приоткрыв тяжелую дверь, увидела Драко на крыльце, как будто тот никуда не уходил. Его глаза загорелись, когда он увидел, что это она.
— Что ты?.. — тихо спросила Гермиона и выскользнула за дверь.
— Забыл кое-что.
В его осанке чувствовалось напряжение, хотя он слегка улыбался. Она озадаченно посмотрела на него, когда Малфой оттолкнулся от перил. Он подошел ближе, положил руки на ее талию и притянул к себе одним быстрым движением. Гермиона выдохнула тихое «ох» и скользнула руками вверх по его груди, встречаясь с ним взглядом.
Драко наклонил голову, но остановился, почти касаясь ее приоткрытых губ, и прошептал с улыбкой:
— Я хотел сделать это весь день. А ты?
В ответ она потянулась и накрыла его рот своим. Такая реакция, казалось, разрушила его игривое спокойствие, и Драко прижал ее к себе. Горячее желание взорвалось в ней, и Гермиона сдалась тому, с чем боролась неделями. Она придвинулась еще ближе, всем телом прижимаясь к Малфою, наслаждаясь его ростом и ощущением мускулистого тела. Он медленно провел языком между ее губ. Гермиона скользнула руками по его шее к светлым волосам, пропуская их сквозь пальцы, и прислонилась к закрытой двери, чтобы удержаться на подкошенных ногах. Она отчаянно хотела попробовать его на вкус, и Драко удовлетворил ее желание, прижав к прохладному дереву и исследуя ее рот. Она откинула голову, давая ему больше доступа, безрассудно переплетая свой язык с его.
Поцелуй продолжал накаляться, и Гермиона потеряла всякое представление о том, где она была и что они делали, не заботясь о том, что целовалась с Драко на улице, где кто угодно мог их увидеть. Она совершенно неосознанно обвила ногой — когда только успела поднять ее? — его лодыжку, притягивая ближе, а он прижался к ней и провел рукой по ее волосам, наклоняя голову и покрывая поцелуями шею.
— Ты на вкус как мед, — пробормотал Малфой хриплым и низким голосом.
— Драко, — прошептала Гермиона, когда другой рукой он скользнул ей под блузку, мягкими пальцами уверенно касаясь ее обнаженной кожи.
Он резко вдохнул, и его губы снова прижались к ее рту, а пальцы судорожно сжали ее бедро. Она сунула руки под его рубашку, наслаждаясь гладкими мускулами и гладкой кожей его спины. Боже, он был совершенным на ощупь… а потом абсолютно греховно выдохнул ее имя, и оно дрожью прокатилось по телу.
Маленькая часть ее мозга, которая еще была способна к рациональному мышлению, пыталась решить, насколько хороша идея затащить его внутрь и тайно провести в свою спальню, — как быстро она сможет наложить заглушающие чары? Но тут в ее сознание вторгся непонятный шум. Грейнджер попыталась не обращать внимания, потому что теперь Малфой делал что-то невообразимое с чувствительным местом прямо под мочкой ее уха, но звук становился все громче и ближе.
— Гермиона? Ты где?
Блядь. Это Джинни. Должно быть, встала после того, как Гарри заснул, чтобы поболтать. Уизли звучала обеспокоенной, и Гермиона знала, что дверь в ее спальню широко открыта, а все остальные комнаты в доме явно пусты. Всего лишь вопрос времени, когда Джинни выскочит наружу, чтобы проверить, в порядке ли подруга. Грейнджер очень неохотно отстранилась от лучшего поцелуя в своей жизни и с сожалением посмотрела на Драко.
Он обхватил ее челюсть одной рукой и нежно прижался своим лбом к ее, шепча:
— Похоже, мне пора.
Она слабо кивнула, прикусив опухшую нижнюю губу, чтобы не броситься на него снова. Глаза Малфоя потемнели.
— Ты хочешь свести меня с ума, женщина? — пробормотал он, снова накрывая ее рот. Гермиона ответила жадно, и они снова готовы были забыться, но Драко отступил, глубоко вздохнув. — Я бы хотел повторить, что это был прекрасный день, — он выдохнул, целуя ее от уголка губ к виску и переместив руки к ее плечам.
Он тяжело дышал. Румянец окрасил его скулы, а волосы растрепались. Гермионе было абсурдно приятно, что это ее рук дело. Малфой выглядел совершенно восхитительно, и она направила серию особенно мерзких мысленных проклятий в адрес своей лучшей подруги. Теперь шаги Джинни были слышны у входной двери, поэтому он в последний раз поцеловал ее.
— Я хочу увидеть тебя снова. Скоро, — прошептал он, затем отступил назад, с озорной улыбкой постучал по носу и совершенно беззвучно аппарировал.
«Хвастун», — подумала Гермиона. В этот момент дверь распахнулась.
— Какого хрена ты тут делаешь? Я волновалась! — практически крикнула Джинни. Затем посмотрела на Гермиону и моргнула, рассматривая ее спутанные волосы и опухшие губы. — О, — она удивленно вытаращила глаза. — Он вернулся! Этот подлый мерзавец вернулся!
На лице Уизли расплылась огромная ухмылка, и она начала хихикать, но затем резко остановилась, закрыв руками рот.
— Гермиона, о Мерлин, мне так жаль! Я официально самый большой кайфоломщик в мире. Тебе тут чуть не перепало, а я все испортила!
— Можно потише и не на лестнице, Джин? И ничего мне не «перепадало», — Гермиона фыркнула, очень кстати забыв о мыслительном процессе, происходившем всего две минуты назад. — Мы просто поцеловались.
— Ничего себе поцелуйчики, — лукаво сказала Джинни. — Ты выглядишь так, будто тебя как следует зажимали, шлюшка.
Гермиона оттолкнула ее, а затем вздохнула, и на ее лице появилось мечтательное выражение. Подруги вошли в квартиру.
— Ладно, я спать.
— Да, и я торжественно клянусь, что не буду стучаться, открывать или приближаться к этой двери ни при каких условиях, пока ты не выйдешь из своей комнаты завтра, — заявила Джинни, поднимая правую руку и
