Что ты несёшь с собой. Часть I - Юлия Борисовна Жукова
– Если пранур Вачиравит против, мы уж точно не сможем нарушить его волю, – добавила женщина с озабоченным видом.
– Я поняла, – вздохнула я. – Что ж, попробую с ним поболтать. Если увижу.
Я захлопнула рот прежде, чем начала жаловаться этим ни в чём не повинным наставникам на свою жизнь. Их не касалось, что Вачиравит прятался от меня по одному амарду известным причинам. Амарду, которого нет. Мои узоры снова полыхнули алым. Ну попадись мне, муженёк, я тебе всё припомню. И горную ба, и сундуки, и Чалерма, и точильщиков, и библиотекаря… Да у меня к Вачиравиту был такой список претензий, что на одном дыхании не перечислишь! Ну нет, Арунотай мог сколько угодно переживать за брата, а с меня было довольно. У него, может, руки связаны – всё-таки получить нагоняй от единственного близкого человека, когда тебе и так плохо, тут и правда кукушка с чердака вылетит. Но я Вачиравиту никто, я факт жизни, который не обязан его жалеть, как не жалеет людей потоп или ураган. И если семья и подчинённые боятся нарушить хрупкое душевное равновесие бедного мальчика, то жизнь в моём лице не убоится!
До дома я шла, полыхая из всех узоров, с намерением разнести дерево на щепки. Правда, воспоминание о том, как я пыталась поджечь древодом, меня немного отрезвило. С наскока не получится, как бы я ни мечтала. Если я чему-нибудь и научусь на Оплетённой горе, так это терпению. Вот отец-то порадуется!
У самого дома я всё-таки притормозила и заставила себя задуматься, как мне проникнуть к Вачиравиту. Устройство чар, которые протаскивали меня мимо второго уровня, я не представляла, а ломать их вслепую грубой силой – паршивая идея, будет громко и пыльно, народ сбежится. Самое простое – спрыгнуть со своего балкона на мужнин. Я присмотрелась к их расположению: мой был не прямо над балконом второго уровня, а со сдвигом, но тем удобнее целиться.
Другое дело, что эти балконы были по сути зарешёчены – у них не было перил, только тонкие стволы лиан, которые огибали выступающую площадку и дальше тянулись вверх, сколько хватало глаз. То есть прыгать надо было так, чтобы попасть между стволами, а расстояние там чуть шире головы. Нет, я бы, конечно, прыгнула. Но для такой точности, пришлось бы применить метод облегчения своего веса, и если кто меня увидит… В общем, это ни с чем не спутаешь, поймут, что я махарьятта. Конечно, можно подгадать момент, хотя среди кустов как знать, не таращится ли на меня кто-нибудь. Но самое главное – у меня не было способа узнать, что Вачиравит в нужный момент не смотрит в сторону балкона, а уж он, поймав меня на подлоге, церемониться не станет, да и в своём зрении не усомнится.
Я покусала губу, прикидывая что-то насчёт верёвок с крючьями или подкупа слуг, когда мимо меня промаршировал светлокожий молодчик с большой прямоугольной корзиной, в каких носят горшочки с едой.
Обед же! Да это, должно быть, слуга, который доставляет Вачиравиту его трапезы. Не голодный же он там сидит уже который день. Значит, если мне удастся проскочить вслед за слугой…
Я осторожно выглянула из-за куста и шмыгнула на дорожку, пристроившись в нескольких шагах от молодчика, а затем сплела из пальцев нужный знак и послала ему в спину немного махары. Между нами натянулась невидимая, но очень прочная верёвка. Дома мы пользовались такими, когда приходилось лазать по скалам или спускаться в колодцы, но они работали и с некоторыми не очень продуманными барьерами.
Слуга, казалось, вообще меня не заметил. Зашёл в дом, не закрыв за собой дверь, так что я успела её придержать. Поднялся по лестнице… Я приготовилась пролететь второй уровень и утащить парня с собой, а потом… что потом? Свалить всё на него? Сделать вид, что ничего не знаю? Опять не подумала, а полезла! Но… пока я себя ругала, слуга сошёл с лестницы на белёные доски, и тут же моему взгляду открылось помещение, которого я до сих пор не видела.
Вачиравит, похоже, не любил этот колодец в полу, из которого в случайный момент кто угодно мог высунуть любопытный нос, так что вокруг лестницы громоздились какие-то стеллажи, шкафчики и этажерки, расставленные этакой улиткой. Вид на покои-то он перекрыл, а вот если кто хотел что-то подслушать, им было бы раздолье! Перегородка-то круглая, а шкаф прямой, да и придвинут неплотно. Отвязав невидимую верёвку от слуги, я шмыгнула в щель между стенкой лестничного колодца и шкафом, протиснувшись в узком месте, и затаилась в треугольном закутке.
Из моего укрытия видно было только клинышек пола и полтора окна, а под ними циновку. Где находился сам Вачиравит, и был ли он дома, я не знала, но слуга тихо постукивал посудой где-то слева. Меня смутило, что он ничего не сказал, войдя. Не оповестил господина, что, мол, обед приехал, пожалуйте к столу. Наверное, Вачиравита всё-таки не было дома.
Но где тогда его демоны носили?! Если он бродил по горе, значит, мне не было нужды изобретать тут способы до него добраться?! Или он опять на пике махару мотал… Ну что мне теперь, сидеть у входа и следить, не появился ли? Нет уж, проще дождаться в его же покоях. Раз он сам не позаботился, чтобы в мои покои никто лишний не мог вломиться, я ему отплачу таким же уважением!
Я дождалась, пока слуга выйдет – он смотрел под ноги и даже не подумал проверить, пустует ли местечко между перегородкой и шкафом. Стоило его шагам захрустеть гравием на улице, я проползла обратно. Гладкая шёлковая сатика очень помогла, особенно если выдохнуть. Поправив её на груди, я вышла из мебельной улитки в комнату, оглядывая убранство. По сравнению с моими покоями тут было аскетично: в основном пусто, циновки на полу вместо подушек, на полках сгрудившихся в центре стеллажей всего пара ларцов и ваза – точно они тут, чтобы лестницу загораживать. Я пошла вокруг мебельной группы и обнаружила кровать под таким же пологом, как моя, за ней, в дальней от входа части круга – грубоватый массивный стол с двумя лавками, а за ним… Вачиравита.
Пранур стоял в шаге от стола, вооружившись хлыстом, и, казалось, только меня и ждал. Или… не
