Сказка для Добермана - Алёна Нова
─ Мне надоело быть безучастной пленницей, ─ пожимаю плечами, незаметно отступая крохотными шажками, а самой боязно, потому как я слишком хорошо представляю, чего ожидать от такой версии Дема, и в то же время, совершенно не представляю. ─ И ты прекрасно знаешь, что это касается меня напрямую.
Боюсь, что бы я сейчас ни сказала, и как спокойно ни прозвучали бы мои слова, всё будет мимо.
─ Ты сама напросилась, зайка, ─ звучит потусторонне-жутковато с этим его изменившимся голосом, отдающимся в каждом моём нерве дрожью.
Он настигает слишком быстро, метнувшись молнией, и не успеваю я опомниться, как мои руки уже скручены за спиной, а для надёжности перехвачены ремнём за запястья. Я лежу животом на столе, ещё пытаясь сопротивляться, но разве можно противостоять стихии с её яростью и силой сокрушения? Меня попросту смело без всяких усилий.
─ Давай же, ─ прошу с усмешкой, пока в воздухе разливается смесь его эмоций, и самой яркой из них сейчас является желание подчинять, доказать, кто тут альфа-самец. Контролировать он это вряд ли может, а мне бы остановиться и не провоцировать зверя сильнее, только я хочу, чтобы он вышел из себя. ─ Ты же так мечтал об этом!
Первый удар по чуть обнажившейся ягодице сродни сотне маленьких, но болезненных укусов – ладонь у Дема всё же тяжёлая, а в этой кондиции ему вряд ли придёт в голову рассчитывать силу. Мы это уже проходили однажды.
─ Тебе же просто повод нужен был, ведь так? ─ уже смеюсь, а у самой внутри всё смешивается в ядовитый коктейль из подавляемых чувств, грозящих вывалиться наружу разом, обнажив нутро. ─ Так давай, не сдерживайся!
В ответ он ожидаемо рычит и просто рвёт тонкую ткань на моей спине, и я оказываюсь уязвимой без белья, ну а Дем на мгновение застывает надо мной, любуясь делом рук своих. Я ощущаю, как острые когти ведут вверх по спине, очерчивая каждый позвонок, и меня начинает трясти от мурашек, бегущих в одно конкретное место на моём теле. А потом сильные пальцы хватают за волосы, чуть оттягивая мою голову назад, чтобы обнюхать мою шею.
Этот жест такой звериный, что на миг страх затуманивает разум, но вместе с ним приходит то самое желание, чтобы не прекращал, и моя кошка рвётся навстречу своему самцу. В тот же самый момент новые шлепки обрушиваются градом, заставляя кожу гореть, и стоит его ладоням чуть сжать пострадавшие половинки, я чувствую, как становлюсь влажной.
Дем заставляет расставить ноги шире, и я подчиняюсь, словно находясь под действием дурмана. По внутренней стороне бедра ползёт одинокая капелька моего же сока, и чуткий палец подхватывает её, ведя выше, а затем растирает нежную плоть, награждая очередным ударом, подбрасывающим меня на месте от контраста боли и удовольствия. В следующее мгновение я не сдерживаю протяжного, абсолютно нечеловеческого стона, как только там внизу меня касается его дыхание.
─ Де-е-ем…
Язык яростно двигается, не давая привыкнуть к незнакомому ощущению, и врывается прямо в меня, тараня собой, пока пальцы крепче сжимают бёдра, не позволяя уйти от этой порочной ласки, но мне и не хочется. Подаюсь назад, отпуская себя и свои инстинкты на волю, а Дему как будто только это и надо. Его рот становится лишь яростнее, неумолимее, и едва я ловлю первые отголоски пьяного удовольствия, как он всё прекращает, а мне хочется выть от разочарования.
Но моё поражение длится недолго. Я чувствую прикосновение каменной плоти, и Демьян почти наваливается на меня, скользя чврей твёрдостью вдоль бесстыдно раскрытых складочек, с радостью принимающих его. Пальцы находят соски, сжимая их и чуть оттягивая, а я кажусь себе бабочкой на лезвии меча, даже если это сравнение слишком поэтичное для нашей ситуации. Мне страшно за то, что будет дальше, но стоит Дему чуть ускориться, погружая мой разум и тело в нирвану, меня перестают заботить такие вопросы. Совсем.
Сквозь шум в ушах я даже почти слышу издевательский смех Судьбы, когда содрогаюсь от самого сильного оргазма, какой мне вообще удалось испытать, а потом замечаю, что на столе собралось целое озеро из моих слёз. Я до сих пор коротко всхлипываю, полностью отдавая себе отчёт в том, что это случилось из-за переполняющих меня эмоций, свалившихся на плечи, а вовсе не от того, как со мной только что поступили. Но мужчина за моей спиной, похоже, думает иначе.
Демьян, наконец, останавливается и приходит в себя, замечая мою реакцию. Несколько долгих секунд проходит, прежде чем мои руки снова оказываются на свободе, хотя я и сама избавиться от пут, но мне хочется увидеть, как покраснели мои запястья. Я физически ощущаю, как его взгляд внимательно сканирует следы, наверняка оставшиеся от собственных пальцев и всё остальное, включая мой потрёпанный вид, а я поднимаюсь, встречаясь со своим зверем глазами.
Напрасно я полагала, что его будет мучить совесть за этот срыв – это прежний Дем винил бы себя за несдержанность, но только не он. Вампир Дем лишь продолжает с каким-то тёмным интересом смотреть на отпечатки собственного безумия, клеймившего меня, и самым холодным, отстранённым тоном, на какой только способен, предупреждает:
─ Больше никогда не смей залезать в чужой кабинет.
─ Это того стоило, ─ отвечаю с ухмылкой, пусть слёзы ещё не высохли, и, не дожидаясь очередного приступа ярости, гордо выпрямляюсь, позволяя ещё раз рассмотреть себя во всей красе. А после, как есть, голая шагаю в нашу общую спальню, чтобы спрятаться в ванной и провести там некоторое время.
Мне не хочется смывать с себя его запах, но я должна, даже если лишь с ним на моей коже мне гораздо спокойнее. Я будто укутана в тёплый надёжный кокон, только это суррогат, и чем меньше будет его концентрация вокруг, тем легче мне дастся наше расставание. Да, знаю, я та ещё фантазёрка… Но обводя кончиками пальцев уже исчезающие синяки на бёдрах, не могу отделаться от мысли, что предпочла бы увидеть на себе хотя бы шрам на память…
Чуть позднее я нахожу причину своих тревог в комнате, поджидающим меня с моим же ноутбуком. Дем явно проводил время с пользой, читая комментарии на моей странице, и тоже почерпнул кое-что новое для себя, правда, выглядит он так, что мне на секунду становится стыдно. Но только на секунду.
─ Должен сказать, твоя упёртость поражает, ─ делится он,
