Здравствуйте, я ваша ведьма! - Любовь Хилинская
– Братья! – хмыкнула она.
Йорик кивнул и снова икнул.
– Двойняшки! – снова с удовлетворением отметила она.
– Нэт! – покачал головой Рурк, вытянувшись в струну, что смотрелось весьма комично, так как рыжие вихры торчали в сторону, глаза сверкали, а вытянутые коленки каких-то непонятных то ли спортивных, то ли близких к ним брюк солидности не добавляли.
– Как нет? – возмутилась дама. – Вы братья?
Началось!
– Да! – в голос ответили Рурк и Йорик.
– Близнецы? – снова кивок.
– Двойняшки, значит! – удовлетворенно возвестила преподавательница и шагнула на одну ступеньку вниз.
– Н..ик!..эт!
– Тройняшки они! – мрачно изрекла я, подозревая, что эта катавасия не закончится никогда, так как Рурк возмущенно надулся.
Да и звонкая икота в ухо порядком раздражала.
– Да? – обвела аудиторию задумчивым взглядом преподавательница, после чего хмыкнула, пробормотала себе под нос что-то вроде «ну-ну» и ушла на свое место.
Лекция началась.
******
Дни потянулись не сказать, что прям совсем однообразно и томительно, но порой казалось, что неделя бесконечная и выходных не дождешься. Мы обшарили всю библиотеку, но кроме информации, что демоны обладают магией инкубов, а противостоять может только инициированная ведьма, ничего не нашли. И я, если честно, обижалась. То есть, он против меня вот так, да? Магию применил, выходит! Гад рогатый! Чтоб у него копыта выросли! И борода козлиная! И чтоб еще что-нибудь выросло, а что-нибудь другое кое-где засохло и оторвалось!
Ишь ты! И не появился ведь ни разу! Чует вину за собой!
Акирей Камаро тоже вел себя странно. У нас пару раз были занятия физической культурой, где я, буквально вывалив язык на плечо, носилась по заданию преподавателя то туда, то сюда, то по кругу, а этот зеленоглазый дядька молча наблюдал с противным выражением лица.
Изольда, с которой мы на таких занятиях старались держаться вместе, так как для первого курса они были общими, сказала, что этот гад глаз с меня не сводит. И чего смотрит, спрашивается? Как бы дыру не протер!
Вечерами мы собирались у меня в комнате, так как я жила теперь одна, и было удобно готовить домашнее задание вместе. Задавали нам столько, что захочешь пофилонить – не получится. Стоит только не выучить что-то, как следом задают новое, и ты оказываешься в отстающих, которых здесь было принято привлекать ко всякой грязной работе. Ну кому охота после учебы драить горшки, например, или котлы, или в столовой помогать духам? Никому. Правда, находились уникумы, но их было мало, да и те начинали быстро исправляться, понимая, что насильно тут никого не держат, при первой же сессии отстающих выпнут на вольные хлеба, и иди потом, лови пиявок на болотах или жаб расколдовывай.
Особенно сложный предмет был «теория магии». Зачем нам изучать это, если здесь почти все с чистым ведьминским даром – неизвестно. Ладно, такие как я, которые могли и колдовать и ведьмачить, а другие? Им что делать? И задавали столько, что большая часть вечера уходила на поиск материала по домашнему заданию и конспектированию. Пришлось в библиотеке завести читательский абонемент, и регулярно туда наведываться, и все равно ни разу отметку «отл» я не получила, одни «хоры», и то с натяжкой.
Преподаватель теории магии, он же акирей Гордини, был настолько стар, что мы поражались, как его еще ноги носят. Казалось, случайно задень старца – и он рассыплется в пыль, но трижды в неделю нас встречал за кафедрой сухонький мужчина с аккуратной бородкой, морщинистым, как печеное яблоко, лицом, тонкими, словно птичьими лапками, кистями в синих прожилках и пигментных пятнах, и блестящей розовой лысиной с незначительным белым пушком по бокам. Он окидывал каждого входящего взглядом, никому не кивал и никак не выражал эмоции, здоровался уже после звонка на лекцию, и сразу приступал к опросу. Ни один студент еще не сумел увернуться от доклада. Кто-то вяло бубнил, читая свой конспект, кто-то бодро декламировал, я старалась вкладывать поменьше эмоций, но порой срывалась и хмурилась, ловя на себе заинтересованный взгляд акирея Гордини. Мне кажется, он был мной доволен, но почему-то отличные оценки ставил только выскочке Ликопиди, смотревшей на всех с превосходством. Эта девица была настолько благородных кровей, что, вероятно, в жилах ее текла синька, и ни один вампирюга бы не покусился на такую жидкость. Она знала всех своих предков до десятого колена, любила разглагольствовать об их успехах и хвастаться своими. В группе ее не любили и почти не общались.
Мы с близнецами сидели обособленно, я старательно писала, рыжие периодами тоже, но в основном списывали у меня вечерами, а на лекциях резались в морской бой и карты. И как эти двое умудрялись при этом быть отличниками – я не знаю, но все им удавалось легко и просто, задания они выполняли быстрее всех, а если преподаватель поднимал посреди лекции и просил повторить последнюю фразу, так как видел, что парочка занята чем-то посторонним, то и с этим они справлялись. Чудеса!
Субботу мы ждали как манну небесную! В других волшебных школах и академиях был только один выходной, у нас же два, в которые мы могли выходить в город, гулять и развлекаться, если оставались силы. Я думала, их не осталось совершенно, но, отоспавшись и позавтракав около четырнадцати утра, была бодра как пчелка. И готова к приключениям. Ну и вообще, наверное, пора уже сообщить папе, что я не просто так сбежалась и якшаюсь с плохой компанией? В общем, ноги мои понесли мою бедовую голову на почту, по пути зарулили зачем-то в кофейню, где я опять встретила акрея, чтоб глаза мои его не видели, Камаро, с той самой фифой, которой он лобзал ручки в торговом центре. Чтоб им обоим пусто стало!
Пока меня не заметили, я нырнула под стол, проползла между стульями ужиком и уже почти оказалась возле выхода, как услышала над собой холодное:
– Студентка Эванс! Чем вы заняты?
Блин!
Поднявшись, я сделала вид, что искала пуговицу, продемонстрировав ее Камаро. Ну и что, что она явно не подходит ни к одной другой на моем платье? Вот такая вот я загадочная! Люблю неожиданные вещи и спонтанные поступки. Ведьма, в общем!
Акирей стоял молча, сверля меня глазами.
– У меня такое впечатление, студентка Эванс, что вы меня преследуете! – наконец, обронил он сухую фразу ледяным голосом. – Куда б я
