Истинная для Ледяного Дракона. Княгиня Южного предела - Светлана Томская

— Скажи, а если бы я оставалась просто человеком или человечкой, как ты меня называл, ты бы говорил мне то же самое?

— Ты моя истинная, — просто отвечает он. — Да, если бы ты была человеком, как истинная Кристера, ты бы летала на моей спине.

Вот теперь я совсем растаяла, и только чёрт, явно проскочивший со мной с Земли, мог заставить меня задать ещё один вопрос:

— В качестве твоей наложницы?

Глава 33. История Огненных

Некоторое время Айварс молчит, только объятия становятся крепче.

— Адр-риана, — его выдох раздувает мои волосы, и волна мурашек, пританцовывая, спускается вниз по шее. — У тебя на руке мой брачный браслет. Он тебя выбрал. Какие ещё могут быть вопросы?

Айварс плавно разворачивает меня к себе: одна рука опускается на талию, пальцы второй держат мой подбородок в поднятом состоянии, крепко держат — не вырваться. Властный жест самоуверенного мужчины. Меня всегда бесила эта поза персонажей на обложках любовных романов. Наверное, поэтому я не уплываю под взглядом его синих глаз.

— Браслет выбрал, — тихо говорю я, упираясь ладонями в стальные мышцы его мощной груди и отклоняясь, насколько это возможно. — Но не ты. И не я. Эта истинность навязана нам со стороны. Ещё вчера ты смотрел на меня, как на игрушку, разве нет? И ты сам говорил, что браслет можно снять. Что произошло? Слетела какая-то там печать, и с огненным драконом внутри я сразу же стала ценнее? Но я всё та же. И я не чувствую себя предназначенной кому бы то ни было.

Взгляд Айварса темнеет, ноздри хищно раздуваются:

— Ты плохо понимаешь, что такое истинная связь. Ты не сможешь жить без меня, так же, как и я без тебя.

Его взгляд соскальзывает на мои губы. Грань тонка. В душе шторм — баллов десять, и волны жара накрывают меня с головой. Моя талия по-прежнему в тисках, бёдра плотно прижаты к его бёдрам, а верхняя половина тела стремится к горизонтальному положению. Я почти повисла на его руке этаким плащиком. Реши он сейчас меня отпустить, и на ногах мне не удержаться.

— Как же с тобой тяжело, — цедит Айварс сквозь стиснутые зубы, нависая надо мной. — Такая хрупкая, я мог бы легко сломить твоё сопротивление. Что же мне мешает?

— Может быть, самоуважение? — рискую спросить я.

Короткий рык. Испуганно взвизгиваю, когда мои ноги отрываются от пола. Пальцы сами вцепляются в одежду князя. Я ожидаю полёта на кровать, но Айварс неожиданно делает несколько шагов в другую сторону, туда, где в нише у окошка стоит накрытый стол. Отпустив одну руку и легко удерживая меня на весу второй, выдвигает стул и опускает меня на него. Я снова чувствую себя куклой, которой играет большой мальчик.

— Пора завтракать, Адриана, — холодно говорит он.

Я потрясённо выдыхаю. А Айварс преспокойно усаживается напротив, берёт со стола колокольчик и звонит в него. На его лице застывшая маска, лишь желваки на скулах играют. Чувствуется, что он борется с чем-то внутри себя. Хотя, скорее всего, с кем-то, потому что моя драконица тоже неспокойна. Она ничего не говорит, только шипит возмущённо. Выражает недовольство мной. Ничего — потерпит.

Дверь открывается, впуская девушку с подносом.

Молча смотрю, как на столе появляются тарелки с нарезкой сыра и какого-то мяса, румяные лепёшки, над которыми поднимается пар, и неизменные южные фрукты. Я уже знаю, что привозят их в страну вечной зимы из других миров, возможно даже из моего, но не перестаю удивляться. На мой взгляд, этот феодальный мир, в котором правят князья, должен питаться как-то проще, что ли.

— Раньше из Южного Предела везли фрукты в остальные части королевства, — заметив мой взгляд, говорит Айварс.

Его голос спокоен, только раздувающиеся ноздри выдают напряжение:

— Некоторые сорта мы не видели уже много десятилетий. До прихода Хаоса море было тёплым, а эти горы, — он кивает на окно, — зелёными.

Служанка выходит.

— А это правда, что тебе… около ста лет? — задаю давно интересующий меня вопрос.

— Слишком молод для твоей драконицы?

Я не удерживаюсь от улыбки:

— Это шутка?

Но Айварс не смеётся, только уголок рта дёргается в подобии улыбки.

— Ну как сказать. Огненные драконы исчезли ещё до моего рождения. Они были уничтожены первыми, и для этого Хаосу понадобилась всего одна ночь. Если даже предположить, что твои родители сбежали в другой мир, едва ли ты могла родиться там. Тебе может быть более ста лет.

— Ты хочешь сказать, что я древняя старуха? — возмущаюсь я. — Бред! Я помню себя с трёх лет, если не раньше, у меня есть фотографии из моего детства. Мне двадцать два.

Я замечаю смешинку в его глазах:

— Да ты шутишь?

— На самом деле я просто не знаю, способны ли драконы продолжать род в тех мирах, которые для них не предназначены.

— Видимо, способны, раз я существую, — получается резковато, и я смягчаю тон. — Расскажи, пожалуйста, как это произошло, с огненными.

— Ты ничего не ешь, — Айварс пытается сменить тему. — Вчера ты потеряла много сил.

— Но я не чувствую голода.

Он усмехается:

— Значит, я хорошо подкормил твою драконицу. Но поесть надо и человеку, хотя бы немного.

Мне не хватает воздуха, потому что я вспоминаю момент пробуждения в его объятиях. Это он, оказывается, драконицу подкармливал. Чтобы отвлечься и заодно не спорить из-за ерунды, кладу в рот кусочек сыра, и вижу, как темнеет взгляд Айварса, устремлённый на мои губы. Дались они ему. Машинально закрываюсь ладошкой. Он сглатывает и отводит глаза.

— Я думаю, Вальгард прав, — говорит Айварс после короткой паузы, — и тебе стоит поучиться в Академии, но вкратце скажу следующее. Их королевство просто накрыло чёрным одеялом холода в один миг. Нас Хаос посчитал менее опасными, и это дало нам время. Отец успел выстроить защитную стену по границам. Это случилось ещё до моего рождения.

— А Вальгард? Как он уцелел?

— Десятка два Огненных были на нашей территории, когда это случилось. Тут и остались. Полстолетия Хаос прощупывал наши границы, но магический купол был создан магией, основанной на истинной связи, — Айварс замолкает, и я чувствую, что говорить ему об этом тяжело, и следующие слова объясняют, почему. — Он был выращен на истинной связи моих родителей. А потом Хаос забрал мать, и защита истончилась. Мать стала ключом.

— Прости, — шепчу я. — Соболезную.

Мне ли не понимать, что такое потеря матери? Князь кивает, принимая моё сочувствие.

— С тех пор