Ведьмина генетика (СИ) - Либрем Альма

Она медленно шагала вперед — сама, не под руку с отцом, потому что короля Халлайи уведомили письмом, что его прелестная дочь собирается выйти замуж за рангорнского принца.

Должно быть, как смеялась вчера Белла, папенька очень обрадовался. Он был до безумия счастлив, что дочь все-таки сумеет принести пользу собственному государству, ничего при этом не испортив и не испугав своим ведьмовством одного из самых желанных женихов континента. А то что сам желанный жених континента сейчас мечтал запихнуть свадебную розу, которую несла в руках Белла, куда-нибудь в рот собственному отцу за все то хорошее, что король Лиар сделал за последние несколько дней, так кого это волновало?

Ее свадебное платье было расшито какими-то драгоценными камнями, но выглядело это не очень-то и привлекательно. Наряд блестел и переливался, старательно отвлекая внимание от не слишком довольного лица невесты, но он так вульгарно глушил собственную красоту Беллы, что Мартен с трудом подавил желание броситься к девушке и оторвать как минимум эту сетку из кристаллов, которую кто-то нашил поверх простой белой ткани.

Принцесса наконец-то пересекла зал и позволила взять себя за руку. Розу, взятую вместо свадебного букета, она возложила прямо на алтарь, словно выражая свою неудовлетворенность растерянному священнослужителю, но, к его большой радости, не сопротивлялась, когда Мартен сжал ее запястье.

Мартен постарался не концентрироваться на словах священнослужителя, читавшего, в принципе, довольно стандартную речь, которую все они слышали уже много раз — впрочем, в Халлайе, наверное, была другая церемония, потому что Белла на каких-то словах удивленно хмыкала, но очень тихо, так, чтобы те гости, которые все-таки добрались до их свадьбы, ничего не услышали.

Закончив первую часть, священнослужитель невесть откуда добыл ленту, и Мартен с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Надо же, вспомнили! Привязывать друг к другу будут! И где только папенька откопал эту традицию? Принцу куда больше нравился вариант спокойно обменяться брачными браслетами, но это, очевидно, в их положении было бы слишком большой роскошью.

Белла не сопротивлялась, когда мужчина дрожащими от испуга руками завязывал на ее запястье ленту, крутя один узел за другим. Мартен тоже покорно подставил свою руку, но не наблюдал за тем, как священнослужитель пытался привязать его к Белле.

Ему показалось, что снаружи раздались какие-то возмущенные крики и чей-то властный, злой приказ. Задрожали магические свечи, и принц с трудом сдержал торжествующую улыбку.

— Что происходит? — ахнул кто-то — как раз в ту секунду, когда настежь распахнулась входная дверь.

— Мне пора обижаться, что меня не пригласили? — раздался с дверного проема насмешливый голос.

Мартен стремительно оглянулся, позабыв и о ленте, которой уже связали их запястья, и о священнослужители, и с трудом сдержал облегченный вздох.

В самом начале зала, скрестив руки на груди и хитро так, издевательски улыбаясь, стоял Акрен Шантьи.

Кто-то из гостей попытался возмутиться, вероятно, приняв Акрена за опоздавшего возмутителя спокойствия, уже где-то напившегося, но отчего-то решившего, что без него королевской свадьбе не быть. Священнослужитель, закончив завязывать приправленную немалой дозой колдовства ленту, поспешил скрыться за своим алтарем.

Некоторые стражники потянулись за оружием, кто-то даже добыл револьвер, но так и не рискнул целиться в Акрена.

Нескольких шагов, слишком уверенных, оказалось достаточно, чтобы смириться с мыслью — он отнюдь не пьян. Акрен был абсолютно уверен в себе, не шатался, не собирался, разумеется, падать без сознания — он разве что устал, но не пил, Мартен мог даже поклясться. Да и случайным гостем его никак не назовешь. По крайней мере, для жениха и невесты советник Шантьи был самым желанным посетителем их не самого радостного праздника.

— Я вижу, торжество в самом разгаре, — протянул Акрен, остановившись посреди зала, так, что до Мартена и Беллы ему еще оставалось несколько метров. — Великолепно украшенный зал, все лучшие люди королевства здесь! Или нет? Ваше Величество, не слишком ли вы торопитесь?

Король Лиар молчал, очевидно, не успел еще прийти в себя от шока.

Акрен холодным взглядом смерил присутствующих, улыбкой ответил на возмущенный гул, зарождавшийся где-то в самых далеких углах.

— Впервые вижу, — протянул он, — чтобы королевскую свадьбу планировали в считанные дни! Впрочем, разве мне следует удивляться? Ведь в государстве, где, если верить законам, торжество права, никого не имеют права бросить за решетку, не доказав его вины, король решил вспомнить о том, что у него стало слишком мало власти! Как иначе назвать его ничтожное поведение?

Мартен непроизвольно сжал пальцы Беллы. Она ответила тем же, даже сделала полшага к собственному жениху, наконец-то подтверждая хоть чем-то, что они действительно должны стать мужем и женой через несколько минут.

Но гостям было уже не до принца и принцессы. Все их внимание оказалось сконцентрировано на Акрене.

— Но я уже ничему не удивляюсь, — протянул советник Шантьи, подходя еще ближе. — В каждой семье должна быть своя паршивая овца, решившая не пригласить на праздник собственного предка. А мне говорили, я здесь чтим.

Принц зажмурился. Он все ждал, когда у короля закончится терпение, но тот молчал, даже прижимался к жене. Мама никогда не была хоть сколько-нибудь важной политической фигурой в Рангорне, Мартен знал об этом, вот и сейчас растерялась, не понимая причин поведения собственного мужа.

— Немедленно остановитесь! — воскликнул наконец-то Лиар. — Что здесь происходит? Почему его сюда пустили?

Он сорвался со своего места, оставил королеву, совершенно забыв о том, как следует вести себя настоящему правителю державы, и бросился к Акрену. Его Величество даже сам зажег магический пульсар на своей раскрытой ладони, вскинул руку, швырнул этот сгусток колдовства в своего врага, но, к его огромному сожалению, так и не смог достигнуть цели. Магия рассыпалась мелкими искрами, упала к ногам Акрена золотистыми блестками — и растаяла в воздухе прежде, чем король смог понять, что же произошло. Его дар был самым обыкновенным, куда более простым и легко преодолимым, чем та магия, которой обладал Мартен — или та сила, что была в руках у Акрена.

Король, растерявшись, так и стоял на пути Акрена, не позволяя ему подойти к Мартену и Белле. Еще минуту назад Его Величество выглядел действительно соответствующе своему статусу, но сейчас больше напоминал какого-то неудачника, напялившего на себя корону и алую мантию, что была ему совершенно не к лицу. Удивительно, но Лиар так стремительно, так быстро мерк… Или Мартен просто не замечал этого раньше? Отец ведь не раз и не два повторял, что хотел бы как можно скорее передать ему престол, может быть, потому, что устал от ответственности, свалившейся на него, элементарно не был готов к тому, чтобы взвалить на себя полноценное управление страной, когда умер дедушка?

Лиар был поздним ребенком, несколько избалованным. Дед говорил Мартену — ему тогда было лет пять, — что с удовольствием оставил бы трон внуку, минуя сына. Он заявлял, что всегда знал: Лиару не унаследовать всю ту родовую мощь, которой так славилась их королевская династия.

Разумеется, Мартен не мог судить. Он был всего лишь мальчишкой, которому куда больше нравилось играть с теми колдовскими искрами, которыми его осыпал дедушка, чем задумываться о чем-то хоть сколько-нибудь серьезном. Собственно говоря, плоды такого отношения ко всему они старательно пожинали сейчас — Мартен банально не верил в то, что может стать полноценным правителем собственного государства. Дед умер раньше, чем должен был, своего сына учить править страной он не стал — думал оставить державу внуку.

А десятилетнему ребенку передал ровно столько, сколько было положено ему по возрасту. Да, несколько общих положений, которые сейчас казались сами собой разумеющимися, понятие чести и того, как следует относиться к своим подданным — это у Мартена было. Знания о внешней политике можно было обрести. Но уверенность в себе? К сожалению, по щелчку пальцев такое не появляется.