Кендари Блэйк - Девушка из кошмаров
- Расслабься, чувак, - заявляю я. – Мы доберемся.
Я опускаю чемодан боком и расстегиваю. Кровь перестала так сильно бурлить, как только атаме оказался в заднем кармане моих брюк. Мое тело накрыло спокойствием, но все же не стоит бить баклуши; Томас выглядит достаточно уставшим, чтобы меня грохнуть, прогрызть дыру в голове или использовать в качестве гамака. К счастью, карта Гугл показывает адрес Гидеона, проложив путь от нашей последней станции, поэтому его дом находится в какой-то мили отсюда.
- Идем, - говорю я, а он ворчит.
Мы шагаем быстро, поэтому на неровном тротуаре наши чемоданы чуть ли не подпрыгивают, и проходим мимо придорожного индийского кафе с неоновыми вывесками и пабов с деревянными дверями. Пройдя четыре блока, я двигаюсь прямо к цели. Дороги не обозначены должным образом, или мне только кажется так, но все же я не могу разглядеть их в такой темноте. В переулке освещение регулируется лампами, поэтому место, которое мы сейчас осматриваем, никак не похоже на окрестности Гидеона. С одной стороны нас окружает ограждение из проволочной сетки, а с другой - возвышается высокая кирпичная стена. Сточная канава заполнена пивными банками и мусором, и все вокруг кажется унылым. Но, возможно, так было всегда, а я был слишком юным, чтобы хоть что-нибудь вспомнить. Или, возможно, все стало таким именно после моего последнего визита сюда.
- Ладно, остановись, - задыхается Томас.
Он вытягивается и опирается на свой чемодан.
- Что?
- Ты заблудился.
- Это не так.
- Не гони пургу, - он постукивает указательным пальцем по виску. – Ты все кружишься и кружишься здесь.
Его самоуверенное лицо действует мне на нервы, поэтому я думаю очень громко «Это гребаное чтение мыслей меня чертовски раздражает», на что он улыбается.
- Даже если и так, но ты все равно заблудился.
- Я всего лишь раз обернулся, вот и все, - отвечаю я.
Но он прав. Нам нужно найти телефон или добраться до ближайшего паба. Последний, который мы проходили недавно, выглядел прилично; двери были распахнуты, и желтый свет струился по нашим лицам. Внутри смеялись люди. Я обернулся посмотреть, откуда мы пришли, и заметил одну двигающуюся тень.
- Что это? – спрашивает Томас.
- Ничего, - моргая, отвечаю я. – Показалось.
Но мои ноги будто приросли и не желали двигаться в том направлении.
– Идем дальше.
- Лады, - отзывается Томас и смотрит через плечо.
Хоть мы и двигаемся в полной тишине, но я прислушиваюсь, не обращая внимания на грохот, который издают колесики наших чемоданов. Позади нас ничего нет. Я истощен, поэтому виденье сыграло со мной злую шутку, расшатывая мои и так напряженные нервы. Мне кажется, что звуки моих шагов слишком громкие и сильные, словно что-то пытается скрыться с их помощью. Томас укорил свой шаг, чтобы идти рядом со мной наравне, а не плестись сзади. Он также что-то уловил, но, возможно, только благодаря моим ощущениям. Никогда бы не подумал, что мы окажемся в таком ужасном месте, как этот пустынный темный переулок, помещенный между зданиями, черным пространством впереди и припаркованными автомобилями. Лучше нам продолжать разговаривать, так как кое-что может тут же развеять эту жуткую тишину, которая усиливает и так каждый новый шум здесь. Но тишина берет над нами верх. За нами никто не следует, и впереди никого тоже нет.
Шаги Томаса ускоряются. В нем зарождается паника, и, если бы ему выпала возможность сражаться или дать деру, то догадываюсь, к какому варианту он бы склонился. Но куда бежать? Мы понятия не имеем, куда идти дальше. Как далеко мы зашли? И что из всего этого является продуктом недосыпания или богатого воображения?
Впереди, в десяти футах от нас, тротуар размывается и превращается в длиннющую тень. Нам придется пройтись в темноте около двадцати ярдов. Я останавливаюсь и оборачиваюсь, осматривая позади припаркованные авто и ожидая увидеть кое-какое движение, но ничего такого там нет.
- Ты не прав, - шепчет Томас. – Там все же что-то есть. Думаю, оно следует за нами с самой станции.
- Возможно, это всего лишь карманный воришка, - бормочу я.
Все тело напряжено как виток веревки, реагирующий на звук движения впереди нас, в темноте. Меня толкает Томас, который сосредоточенно прислушивается. Оно каким-то образом появилось теперь впереди. Или, возможно, обладатель звука совсем не один, а их несколько. Я вытаскиваю атаме из кармана, затем из ножен, и уличный фонарь тут же освещает мое лезвие. Мое действие кажется глупым, но, возможно, это их испугает. Находясь в изнуренном состоянии, моей энергии хватит лишь на то, чтобы расправиться не более чем с одной бездомной кошкой, не говоря уже о чем-то более серьезном.
- Что будем делать? – спрашивает Томас.
Почему он спрашивает меня? Все, что я знаю, пока не наступит рассвет, мы не можем оставаться под этими уличными фонарями. У нас нет иного выбора, кроме как идти вперед, прямиком в темноту.
Когда я стал двигаться, подумал, что Томас меня опередил, пока он не закричал «Берегись!» тремя секундами позже. Мой кулак задевает нечто реальное, поэтому я отступаю назад. Я устало мигаю в темноте, пока возвращаю атаме назад в карман. Чтобы это ни было, напавшее на меня не было мертвым, поэтому нож здесь не сможет помочь. В мою сторону приближается круглый предмет; я приседаю, и оно с грохотом ударяется о здание позади меня.
- Что это? – спрашивает Томас, а затем оседает, или, возможно, только кажется так.
На улице слишком темно, но заведение находится так близко. Томас выходит под освещение лампы, где тут же отшатывается от припаркованной у обочины машины и отступает, чтобы затем швырнуть кирпич о стену, представляя себе, что играет в пинбол на автомате. Фигура попадает в мое поле зрения и жестко наносит удар ногой по груди. Я задницей приземляюсь на тротуар. Она снова нападает, поэтому я поднимаю руку в защите, но все, что мне удается сделать, это грубый толчок. Ее движения дезориентируют меня; они быстры и прерывисты. Они отвлекают мое самообладание.
Нужно взять себя в руки. Это всего лишь истощение; а не наркотик. Сфокусироваться и прийти в себя. Когда он снова набросится, я пригнусь и заблокирую удар, а затем нанесу ответный короткий удар в голову, чтобы вырубить того.
- Убирайся отсюда! – кричу я, едва избегая неуклюжей попытки замахнуться ногой.
На секунду мне показалось, что он просто отступит и убежит, но вместо этого он продолжает стоять прямо и становится на фут выше. В ушах звучат слова, похожие на гаэльский, и вокруг меня кольцом сжимается плотный воздух.
Он насылает проклятие. Зачем, я не знаю, но появляющееся давление в ушах в десять раз хуже, чем в самолете.
