Алла Соловьёва - Затемненная серебром

Я нахмурилась:

– Зачем Коншину Колесников? И почему вы решили, что Охотникам нужен именно он?

– Донор приехал к Колесниковым на своей машине, но она сломалась и Лев дал ему свою. Скорее всего, планировалось похищение биохимика, но, когда вампиры поняли, что в машине только донор, на нем выместили злобу. Это теория Тагашева, – добавил Макс.

Передернув плечами, я отвернулась, стараясь выбросить страшную картину из головы.

– Похищение? – Я покачала головой. – Не думаю, что мракаурам нужны иглы «стирателя памяти» или костюмы для трансформации.

Макс откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.

– Колесников обладает выдающимся умом. Возможно, у Коншина есть планы, которые он не может осуществить без биохимика.

– Планы убивать людей с помощью биохимии. Они, по-моему, и так неплохо справляются, – с отвращением сказала я. – Это бред!

– В этом что-то есть, – неопределенно сказал охранник. – Виктор Коншин – глава клана мракауров, он пытается удержать власть в своих руках. – Макс словно говорил сам с собой, начисто забыв о моем существовании. – Мракауры из других семей уже не раз пытались свергнуть его. Он постоянно с ними воюет. Возможно, с помощью Колесникова он хочет найти оружие против самих же мракауров, а не против людей. Ученых, равных Льву, нет среди смертных и нет среди вампиров.

Выслушав умозаключения Макса, я снисходительно заметила:

– Если бы Колесников мог создать такое оружие, то верлафы давно бы им пользовались. Оружия против вампиров не существует! Их можно лишь разорвать и сжечь. И пока у нас для этого есть только наши серебряные когти и зажигалки.

Очнувшись, Макс грустно улыбнулся:

– Может, ты и права. Это всего лишь предположения. – Он взял печенье и, откусив, запил чаем, очевидно отбросив мысли о вампирах в сторону.

Беспечный вид Макса заставил нахмуриться. В глубине души шевельнулось беспокойство за него, и я снова разозлилась на себя. Какое мне дело до того, что произойдет с охранником? Хотя, конечно, я лукавила: ссоры ссорами, но ему действительно может угрожать опасность.

– Макс, будь осторожен, – попросила я.

– Только не делай вид, что переживаешь за меня, – усмехнулся он.

– За всех, – отрезала я, желая стереть ухмылку с его лица. – И вообще – чего прикатил?! – мгновенно рассвирепела я, позабыв о том, что собиралась извиниться и попросить о тренировке. – Отсыпался бы дома перед ночным патрулем.

Лицо Макса стало серьезным:

– Хотел узнать, перевели ли тебя на старший курс.

– Перевели, – хмыкнула я.

– Значит, ты – старшекурсница. Я рад за тебя, забияка, – искренне сказал он.

Потупившись, я разглядывала скатерть. Наконец собравшись с силами, решилась попросить о тренировке:

– Макс… ты не мог бы мне помочь с трансформацией?

Фадеев резко вскинул бровь.

– Ты ведь уже трансформировалась, так что проблем с этим у тебя быть не должно, – невозмутимо сказал он, но по его дрожащим губам я поняла: он тщательно скрывает улыбку.

Покраснев, как свекла, я покаялась:

– Звучит глупо, но я не знаю, что нужно делать. В ущелье все произошло само собой. Только не смейся, иначе я…

Не дожидаясь моих угроз, Фадеев гортанно расхохотался. Чертыхнувшись и зло глядя на него, я пожалела о своей просьбе. Намного проще было бы попросить о помощи незнакомого Хранителя. Сжав кулаки, я отвернулась и процедила сквозь зубы:

– Забудь. Мне не нужна твоя помощь!

– Не злись. Конечно, я помогу. Просто представил у тебя парочку волчьих ушей и хвост. – Он обезоруживающе улыбнулся.

Недоверчиво взглянув на него, я вздохнула. Он думает, я волк, но сил рассказать о своей трансформации не было. Боюсь, не выдержу еще насмешек с его стороны. В конце концов он и так увидит. Откинувшись на спинку стула, я скрестила руки.

– Костюмы для трансформации будут готовы завтра. И если ты не передумаешь, мы могли бы потренироваться на одной из площадок в академии.

– Я заеду за тобой, забияка. Это будет интересно, – хмыкнул он. Губы снова дрогнули в улыбке.

Нахмурившись, я пригрозила:

– Если будешь издеваться, нарвешься на неприятности.

Смоляные брови парня насмешливо подскочили вверх.

– А это было бы уже совсем интересно! – опять засмеялся он. Но, увидев, что я не шучу, он примирительно поднял руки. – Злата, я полностью в твоем распоряжении.

Неодобрительно покачав головой, я раздраженно фыркнула. Ну почему все мои попытки вести себя с ним корректно разбиваются о стену сарказма?

– Макс, расскажи, как тебя терпит твоя девушка? С тобой же говорить невозможно, – вздохнула я.

Фадеев расслабленно потянулся и закинул ногу на ногу.

– Тебе не повезло, – ухмыльнулся он. – Боюсь, меня терпишь только ты. У меня нет девушки.

Несмотря на беззаботный тон, во взгляде Макса проскользнула грусть. Нет девушки? Я удивленно уставилась на охранника. Да у половины девчонок с моего курса колени подгибаются, когда они просто видят его. А он пытается убедить меня, что никого не затянул в свои сети? Изогнув бровь, я окинула его оценивающим взглядом: красивый брюнет с короткой стрижкой, высокие скулы, упрямый прямоугольный подбородок, необыкновенные синие глаза, чуть полноватые яркие губы. Под гладкой загорелой кожей проступают внушительные мышцы, а плечи, туго обтянутые футболкой, кажутся необъятными.

– И какова оценка? – хмыкнул Макс. Очевидно, мое пристальное изучение его внешности не ускользнуло от проницательного взгляда.

– Трудно поверить, что у тебя нет девушки, – отозвалась я. – Если хочешь, познакомлю тебя с кем-нибудь.

Вероятно, мое предложение его позабавило. В синих глазах заплясали колкие насмешки.

– Забияка, я ни в кого не влюблялся и не собираюсь делать этого впредь, так что твое сводничество мне не понадобится.

– Хочешь сказать, ты все еще девственник? – не подумав, поддразнила я.

Фадеев снисходительно взглянул на меня и рассмеялся:

– Очень интересует моя личная жизнь? Любовь и секс – это разные вещи, если ты этого не знаешь. Хотя откуда тебе об этом знать.

Смутившись, я опустила глаза. Намерений вызывать его на откровенность не было. И кто за язык тянул, спрашивается? Теперь сиди красней и пытайся выпутаться из щекотливой ситуации. И как только в голову пришло говорить с парнем на такую тему? Не глядя на него, я торопливо поднялась и начала мыть чашки. Мне не нравилось, что разговор принял такой оборот. Конечно, он не девственник, а вот я… и он знает об этом. Моя жизнь проходит на его глазах: учеба, общение с друзьями, тренировки и насмешки над парнями, которых я не одаривала благосклонностью. Старомодно для современного мира, но я считала это не пороком, а скорее достоинством. Ручку от чашки я все же отломала и раздосадованно бросила остатки в корзину для мусора. Ирина расстроится, это ее любимый сервиз.