Райчел Мид - Тень Наследника
Она, что, шутит? Да не было у меня никаких планов, только их родить. Мой врач в Огайо также что-то упоминал, что кесарево с близнецами обычное дело. Я обрадовалась эффективности процедуры, но не испугалась перспективе быть разрезанной — или дополнительному времени на восстановление. Однако, не из-за этого ли я выбрала человеческий мир, чтобы родить? Я хотела попасть в руки современной медицины, и это было настолько современно, насколько возможно.
— Хорошо — решительно сказала я. Не это я хотела бы выбрать. — Давайте делать то, что необходимо.
После этого все пошло быстро. В определенном смысле это было хорошо. Это почти не давало мне времени волноваться, потому что все время кто-нибудь давал инструкции, о том, что мне делать. Меня перевезли в операционную, развив бурную деятельность, Кэндис была рядом со мной, одетая в специальную одежду. Анестезиолог сделал мне в позвоночник какой-то укол, и из-за этого ощущения ниже пояса исчезли. Это было странно, мягко говоря, но я была рада освободиться от боли схваток.
Каждый раз, когда я думала о хирургии, представляла, что отключусь и позже проснусь. Поэтому, даже хотя я знала, что этот спинальный метод был лучше, какая-то часть моего мозга говорила о том, что это не естественно бодрствовать, пока тебе делают операцию. Медицинский работник установил небольшую занавеску выше моей талии, так что Кэндис и я не могли видеть, что там они делают. Я могла это только ощущать, но без боли от этого. Было только воздействие ножа на кожу и мышцы. Я вздрогнула.
— С тобой все хорошо? — встревожилась Кэндис. — Больно?
— Нет, — уверила ее я стараясь храбриться. — Это просто. необычно.
Мне было легче представлять монстров, избивающих и бросающих меня, чем спокойно позволять хирургу разрезать меня. Я спрашивала себя, не явилось ли это результатом долгой жизни среди джентри или это просто было заложено в моей природе сопротивляться, чтобы не быть беспомощной в чужих руках.
Из-за занавеси и нечувствительности, было трудно сказать, как продвигается операция. Поэтому меня застали врасплох, когда медсестра сказала, — Это девочка.
Она подняла повыше выгибающегося ребенка, чтобы я на него взглянула и я почувствовала такое головокружение, сильнее, чем от любого наркотика, который могли мне ввести.
Девочка. Моя дочь. Все, что я делала эти последние семь месяцев, было ради рождения близнецов, но именно она была той силой, что подвигла меня к действиям. Кийо выдавал мне аргумент за аргументом о том, что ее брат был каким-то ужасным созданием, которого нельзя оставлять в живых, а еще я должна была пожертвовать и ею в придачу. И вот теперь, она появилась на свет. Я почувствовала себя, как тогда, когда я впервые увидела ее на ультразвуке.
У меня не было времени и дальше предаваться философским размышлениям, потому что они быстро унесли ее. Ее брат появился вскоре после того, его так же быстро показали мне.
Он издал короткий жалобный плач, и я попыталась вспомнить, девочка тоже плакала или нет. Все случилось так быстро. И снова, я только успела на него посмотреть, как его моментом унесли, объясняя что-то про «кислород» и «отделение для недоношенных». В этой мгновенной оценке я не увидела никакого завоевателя миров. Я видела только ребенка, очень-очень маленького, кто выглядел удивленным и обиженным, чтобы иметь выражение лица, которое мир имел в запасе для него.
Я представляла, что он чувствует.
Даже по окончании наиболее напряженной части, было еще много другой работы. Удаление плаценты, затем наложение швов и приведение всего в порядок. Мой разрез был зашит, и я не могла даже сообразить, как бы попытаться весь этот процесс объяснить джентри. Все произошло так быстро и так аккуратно проведено, учитывая его значимость. Кэндис стояла настолько близко, чтобы пройти целое испытание, наконец, вернувшись ко мне, когда я уже была в презентабельном виде. Она стиснула ладони, лицо сияет.
— Ты их видела? — с любопытством спросила она. — Ох, Эжени. Они такие красивые.
Они уже существовали, осознала я. Я мало смотрела на них, но увиденное навсегда отпечаталось в моей памяти. Я хотела их опять увидеть, как можно быстрее. Я была вынуждена ждать, тем не менее, персонал делал свою работу, независимо от того, нуждались ли дети в кювезах или нет. Тесты были проведены и и я ничего не могла делать, как только выжидать время, до тех пор, как акушерка снова села рядом со мной.
— Они оба около трех фунтов (прим.1,4 кг) каждый. — сообщила она. — Это просто фантастика. Двадцатидевяти-недельные, разумеется, жизнеспособны, но это почти лучший наибольший вес, который они могут иметь.. — Это должно быть, результат готовки и программы питания Кэндис, предположила я. — Их легкие, конечно, не развиты так, как у доношенных детей, но мы сможем им в этом помочь. В общем, они в удивительно хорошем состоянии. Им необходимо остаться здесь еще на какое-то время, но, на этот момент прогноз, действительно, удовлетворительный.
После небольшой беседы на медицинскую тему, они наконец, позволили мне отправиться к близнецам. Меня усадили в специальное кресло на колесах, которое я посчитала излишним, но медсестра убедила меня в том, что когда пройдет действие обезболивающих, некоторая боль вернется. Кэндис и Чарльз сопровождали меня. Он сказал что-то о том, что надо бы позвонить Эвану, но я не обратила на это внимания. Моей единственной мыслью было то, что медсестра должна как можно скорее проводить меня в отделение для недоношенных. Когда мы добрались туда, то совсем не была готова к тому, что там увидела.
Близнецы были там, каждый в своей стеклянной кроватке. И они были не единственными, кто там находился. Каждый близнец был подсоединен к аппарату жизнеобеспечивания и вентилятору. Это было что то очень большое и страшное для таких маленьких детей. Что-то словно застряло в моем горле.
— Я не думала, что должно быть так много… оборудования, — я только и смогла сказать.
Медсестра выглядела доброй и понимающей. Именно такой, какой полагается людям этой профессии. — Я знаю, что эти машины пугают, но не зацикливайтесь на этом. Лучше сосредоточьтесь на том, что они делают. Это поможет убедиться, что малыши оба будут сильными и здоровыми и смогут вернуться домой вместе с вами.
Я слегка кивнула и быстро провела рукой по глазам. Неужели я боялась этих двух? И как кто-то может хотеть навредить им?
Они были такими крошечными, как маленькие куколки, выглядели такими беспомощными. Я почувствовала вину и слабой, что ничего не смогла сделать, чтобы задержать их рождение. Или хотя бы сделать что то сейчас. Я была их матерью. Разве это не моя работа, защищать их? Я дак долго думала, что это так, но сейчас это было выше моих сил.
