Нина Сасовец - Ожерелье из янтаря (СИ)
Первым делом Айгир и Найрани навестили Микана, который приходил в себя в своем доме. Микан отказался от того, чтоб ему ускорили выздоровление, и искренне порадовался потеплению в отношениях между ними. И теперь он с легкой грустью смотрел, как улыбающийся Айгир взял за руку смутившуюся Найрани и они ушли вместе.
Следующие три недели прошли для Найрани как во сне. Они были наполнены радостью, нежностью, легкими касаниями, долгими совместными прогулками в горах, играми, совместными энергетическими практиками. Найрани порхала по деревне как бабочка, плыла на волнах воодушевления, радовалась, мечтала, рисовала в воображении радужные картинки своего будущего, в которых все чаще рядом с собой она видела Айгира. Яра была в восторге. Она засыпала Найрани вопросами о том, переедет ли она жить к ним с братом в домик, или Айгир будет строить отдельный, когда будет обряд их соединения, было ли у Найрани с ее братом ну… то самое… Найрани краснела и отмахивалась от вопросов. А Яра продолжала фантазировать о том, какой замечательной она будет тетушкой, и в какое платье нарядить Найрани на обряд. Ула тоже радовалась. Дараман, глядя на них, улыбался с видом: «Я же знал, что так и будет». Благодаря Найрани Айгир стал чаще общаться с Миканом и Нирсом и вскоре тройка молодых охотников стала почти неразлучной.
Айгир каждый день катал Найрани на ящере и показывал ей горы. Сначала Найрани побаивалась, но вскоре привыкла и начала получать удовольствие от полета. Она сидела на ящере впереди Айгира в кольце его рук. Иногда ящер плавно парил в небе, описывая широкие круги над горами. А иногда лавировал между горами, выписывая невероятные фигуры. И тогда Найрани визжала от смеси страха и восторга. Встречный поток трепал ей волосы. Сердце ухало в груди на каждом крутом вираже. А потом они сидели где-нибудь на горном склоне или у какого-нибудь ручья и разговаривали, узнавали друг друга. Найрани рассказывала о своем детстве, об отце, о матери, о подругах. Айгир смотрел на нее и чувствовал любовь и тоску, наполнявшую Найрани. Она словно отдалялась в такие моменты, уплывая на волнах воспоминаний к милым ее сердцу людям. Но затем она стряхивала с себя хандру и перед ним снова оказывалась близкая и знакомая ему Найрани, смотрящая на него с нежностью в ясных карих глазах.
Айгир тоже поведал ей свою историю. Найрани очень сочувствовала ему и Яре, потерявшим родителей в раннем детстве. Айгиру было тринадцать лет, Яре было три года, когда они оказались оторванными от родительского гнезда в чужих горах. Айгир рассказал, что тогда они с Ярой бродили в горах все лето, прятались в пещерах и на деревьях. Он рассказал, как строил шалаши и охотился для сестры. Поскольку опыта охоты у него было немного, частенько они с Ярой помногу дней перебивались ягодами и грибами. Найрани казалось, что она сама чувствует на своей коже когти горной пумы, которая пыталась достать детей спрятавшихся между камнями. Именно эта желтая кошка оставила на шее Айгира эти длинные шрамы, когда Айгир закрывал собой маленькую сестру. Пума караулила их возле тех камней почти два дня. А потом двоих детей в обветшалой одежде нашел один из охотников Ару-Кечи. Так Айгир и Найрани стали жить здесь. Найрани одновременно жалела его и восхищалась.
В один из дней они сидели после прогулки у костра на берегу реки. Айгир подтащил к огню ствол упавшего дерева и получилась импровизированная скамья, на которой и устроилась парочка, вытянув к огню ноги. Найрани сидела, прислонившись плечом к Айгиру и ковыряла кончиком ботинка головешку, выпавшую из костра.
Найрани!
М-м-м?
Расскажи мне о нем.
О ком?
О твоем нареченном.
А почему ты спрашиваешь?
Интересно…
Ну-у-у… Он очень уважаемый человек в нашей деревне, — Найрани замолчала. Головешка укатилась за пределы досягаемости ее ботинка.
Он тебе нравился?
Думаю, да.
Ты думаешь?
Он красивый, состоятельный и любит меня, — Найрани зажала ладони между коленками и смотрела на огонь.
А ты?
Я тоже частенько задавала себе этот вопрос. Любила ли я его… — Найрани пожала плечами.
И что, ты разобралась? — Айгир сцепил пальцы рук.
Понимаешь, мне было очень приятно его внимание. Мы ведь с отцом тоже пришлые в той деревне. Отец там заслужил уважение. А я чувствовала себя немного чужой. Мальчишки дразнили меня из-за цвета моих волос и роста. Обзывали меня метлой. Да и я их сторонилась, боясь выдать свою магию. А когда Вегран обратил на меня внимание, я подумала, что вот теперь-то я стану для этих людей своей. Мне завидовали все незамужние девушки в деревне. Я мечтала о своем доме, об уважении и почете. Я мечтала быть хорошей женой и матерью.
Так все таки, что ты к нему чувствовала?
Я не знаю… Когда мои влюбленные подруги рассказывали, как они жаждут встреч с любимыми, как им хорошо в объятьях их женихов, я им завидовала. Вегран был мне приятен, но когда он меня обнимал, я не чувствовала ни пламени в груди, как описывали девочки, ни дрожи в ногах. Но я считала, что почувствовала бы все это позже, когда мы бы по-настоящему соединились. А сейчас понимаю, что этого бы никогда не произошло.
Он целовал тебя?
Да…
И как? Тебе понравилось?
Что за вопросы? Ты что, ревнуешь?
Ответь на вопрос, как это было с ним?
Ну… От него приятно пахло.
И все?
Ну, да, тогда было приятно.
А со мной? — в вопросе прозвучала надежда. Найрани подняла глаза. В них светилась нежность и еще что-то, чего Айгир не мог распознать и он утонул в них. Найрани улыбнулась.
С тобой было все по-другому, — Найрани продолжала гладить его взглядом. Айгир сглотнул.
Что, так ужасно?
Перестань, — Найрани пихнула его в плечо. — Ты же сам знаешь!
Знаю что? Понятия не имею о чем ты, — Айгир подхватил ее и посадил себе на колени. Лицо Найрани оказалось на одном уровне с его. Найрани смотрела прямо в его глаза и ей казалось, что она видит в них его душу. Он открылся ей полностью, позволил читать в его глазах все его чувства. И Найрани с изумлением поняла, что именно так выглядит человек, который истинно любит. Она видела эту любовь в его глазах, такую теплую, безусловную и принимающую. И где-то в сущности Найрани что-то переключилось, встало на правильное место. Найрани поняла, что где бы она ни была, она связана с этим человеком до конца жизни. И она больше не противилась этому. И все вдруг стало для нее понятно и просто. Именно здесь ее место. Именно с ним. В груди потеплело. Найрани ласково провела кончиками пальцев вдоль шрама на его шее, прикоснулась к его волосам, убрала каштановую прядь ему за плечо и поцеловала место, где шрам начинался.
