Шелли Крейн - Освобожденные
– Ты можешь сама о себе позаботиться. – Калеб вспомнил, как смело я предстала перед Советом в Лондоне. – Ты не хочешь, чтобы я барабанил себя по груди и кричал, что ты моя, хотя у меня так руки и чешутся… Не хочешь, чтобы я сражался в твоих собственных битвах.
– Ты черты не переступал. Можешь меня защищать – это нормально. Да и Чед действовал тебе на нервы.
– Детка…
– Я не считаю, что, защищая меня, ты пытаешься меня ограничивать. Я знаю – это все из-за любви.
Он приоткрыл рот и удивленно покачал головой.
– Я думал, ты будешь злиться за то, что я наговорил Чеду.
– Нет, я рада, что ты это сказал. Он даже не пытался меня понять.
Я чуть приподнялась на локтях. Голова немного побаливала, и Калеб снова прижался к моему лбу губами, прогоняя боль. Потом я села и облизнула губы.
– Я хотела, чтобы наш последний день был счастливым и умиротворенным, а не суматошным и эмоциональным.
– Знаю, – вздохнул Калеб. – И мне жаль, но все они, там, внизу… может, они плохо это показывают, но они тебя любят. Возможно, как-то по-своему и эгоистично, но любят.
– Чего они там ждут? – спросила я.
– Когда ты проснешься. Хотят перед уходом убедиться, что с тобой все хорошо. Джиму пришлось оттаскивать Чеда насильно, чтобы он за нами не увязался. – Калеб засмеялся.
– Он просто не понимает, – вздохнула я. – Он никогда не признает, что ты не насильно меня увел.
– Знаю, – прошептал Калеб, касаясь моей кожи. Потом наклонился и поцеловал меня в щеку. – Прости.
– Не твоя вина, что Чед ведет себя как козлодой.
Он просиял:
– Козлодой?
– Ага. – Я провела большим пальцем по щетине Калеба и заметила, как он напряжен. И дело было не только в моем самочувствии. – Что такое?
– Ничего, – ответил он слишком быстро и снова принялся считать в уме. – Давай поскорее с ними разберемся и свалим отсюда.
Он сменил тему, но противиться я не стала.
– С удовольствием.
Пока мы шли по коридору, Калеб попросил меня написать сообщение Бишу и спросить, может ли он за нами заехать. Я так и сделала. Биш тут же ответил, и Калеб попросил передать ему, чтобы он не брал с собой Джен. Я непонимающе на него взглянула, но просьбу все равно передала. Следующий ответ пришел не так скоро: «Ладно. Скоро буду». Я почти слышала, как Биш это произносит.
Держа телефон в руке, я решила сразу же написать Бекки: должна же она хоть раз мне ответить, так?
«Где ты? Волнуюсь. Можешь не говорить где, просто скажи, что все ок».
Я запихнула телефон обратно в карман и, когда мы вышли из коридора, сразу же о нем, телефоне, позабыла.
А вот и они: сидят в ряд, точно утки, в гостиной. Моя мать хмурится, словно все ее обижают; мой бывший парень свирепо глядит на руку Калеба, которую я держу в своей, словно в жизни не видел ничего ужаснее; моя новая мачеха не знает, куда деть глаза от неловкости; мой отец и… еще один отец.
Я с усилием моргнула и оперлась на Калеба, прежде чем нашла в себе силы взглянуть на них.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил папа и, подойдя ко мне, утешающе обнял.
У Хэддока лицо стало такое, будто ему больно оттого, что сам он не может меня вот так обнять. Мы с Калебом переглянулись, и жених сочувственно мне улыбнулся. Папа тем временем отпустил меня и предупреждающе глянул на мать, которая уже вскочила с дивана. Она шумно вздохнула и опустилась обратно. Чед просто на нас смотрел.
– Со мной все нормально, – проговорила я.
– Что случилось? – спросил Чед, подняв брови.
– Я просто плохо себя чувствую. А тут ты еще вскинулся на Калеба, а потом появилась ты, – сказала я матери. – Я не выдержала. И не хочу сейчас вникать во всю эту ерунду, ладно?
Я отвернулась и заходила по комнате. Никто не двигался, кроме Хэддока. Он подошел ко мне, и я к нему повернулась.
– Прости, если расстроил тебя своим приходом.
– Ты не расстроил, честно. Просто столько всего навалилось, – прошептала я. – А завтра еще и свадьба.
Глаза у него загорелись.
– Правда? – Хэддок мельком бросил взгляд через плечо и мягко спросил: – А ты не против, если я приду?
Я задумалась.
– А так можно? Если ты не из этого клана.
– Думаю, если правила теперь устанавливаешь ты, то можешь сделать исключение. – Хэддок улыбнулся, но я не ответила на улыбку, и он продолжил: – Ну ничего. Я понимаю. Я буду у себя дома, в двадцати минутах отсюда, поэтому если тебе что-нибудь понадобится – дай знать.
– Хэддок, – остановила его я. Он с надеждой на меня посмотрел. Я надеялась, что принимаю правильное решение… – Было бы здорово, если бы ты завтра пришел.
Он счастливо выдохнул.
– Уверена?
– Уверена. – Тут я подумала: он мог бы помочь нам найти Маркуса. – Вообще я хотела попросить у тебя помощи.
– Я к твоим услугам, – отозвался он, не сомневаясь ни секунды.
– Ты от Маркуса ничего не слышал?
– Нет. Я ни от кого ничего не слышал. А что?
– А я слышала.
Он побледнел.
– Мэгги…
– Поговорим попозже, – пообещала я. – Я позвоню тебе вечером и все расскажу.
Он был недоволен, что я оборвала разговор, но согласился.
– Ладно. Пожалуйста, позвони мне. Я буду ждать.
– Хорошо.
Хэддок кивнул, а затем махнул моему отцу:
– Спасибо, что разрешил мне дождаться Мэгги… Скоро увидимся.
– Не за что, – ответил папа, а затем прижал к себе Фиону и, обняв ее одной рукой, вздохнул. – Ну что ж… – произнес он с неловкостью. – Кажется, всем пора по домам. Завтра, к сожалению, много дел.
– Значит, вытуриваешь нас, да? – вспылила мама, но Чед поднялся.
Он поглядел на меня так угрюмо и раздосадованно, как никогда раньше.
– Давай выйдем и поговорим? На минуту.
Я шумно выдохнула и покосилась на Калеба. Тот закусил губу, но кивнул в сторону дверей и сказал, что не прибьет Чеда, если мы с ним выйдем.
– Ладно, – согласилась я. – Пойдем.
Чед улыбнулся так, словно победил. Как будто я сейчас запрыгну в его «Хонду Аккорд» и укачу с ним в Гейнсвиль, штат Флорида, навстречу закату.
Мы дошли до крыльца, и я закатила глаза.
– У тебя три минуты, Чед.
– Почему? Боишься, что чуть дольше – и я тебя отговорю, Мастерс?
– Две минуты сорок шесть секунд.
Он вздохнул.
– Ладно. Я уже все сказал. Мое мнение ты знаешь. Просто хотел побыть с тобой наедине, без этого болвана.
– Можешь идти, если сказать тебе больше нечего.
– Я хочу, чтобы ты передумала. Не хочешь быть со мной – пожалуйста, как угодно. С этим я со временем смирюсь, но со всем остальным… Выходишь замуж только потому, что так, по-твоему, полагается? Это глупо, Мэгз.
