Маргарет Стол - Прекрасный Хаос

"Он приходил не к тебе. Он приходил за Джоном". Она не сказала это, но я услышал продолжение. Из-за меня. Из-за моего Объявления. Она сменила тему, прежде чем я успел что-либо сказать. "Я спросила дядю Мэйкона, что происходит с людьми, когда они находятся в коме».

Я затаил дыхание, несмотря на все, во что я верил или не верил. "И?"

Она пожала плечами. "Он не был уверен. Но Великие уверены, что дух может покидать тело при определенных обстоятельствах, например, для путешествий. Дядя M описал это как своего рода свободу, как Мороки".

— Это не самое плохое, я полагаю, — я вспомнил подростка — безумного писателя, старика с йо-йо — они не путешествовали, они не были Мороками. Они застряли в самых смертных условиях, пойманные в ловушку разбитых тел

Неважно, что я не мог справиться с этим. Не для тети Прю. Особенно не для тети.

Не говоря ни слова, я прошел мимо Лены в палату к моей тете.

~~*~~***~~*~~

Моя тетя Пруденс была самым маленьким человеком в мире. Как она любила говорить, она сгибалась с каждым прожитым годом и усыхала с каждым мужем, поэтому она едва доставала до моей груди, даже если бы она могла выпрямиться своей обуви Красного Креста с плотной пяткой.

Но лежа тут, прямо в середине этой большой больничной кровати, всевозможные трубки извивались до нее, и выходили из нее, тетя Прю выглядела еще меньше. Она едва сделала вмятину в матрасе. Свет разрезами, прорвался через пластиковые жалюзи с одной стороны ее комнаты, разрисовав полосками ее неподвижное лицо и тело. Комбинация эффекта похожа на палату тюремной больницы. Я не мог смотреть ей в лицо. Не сразу.

Я сделал шаг ближе к ее кровати. Я видел мониторы, даже если бы я не знал, для чего они были. Они пищали, линии двигались. Здесь был только один стул в комнате, с персиковой обивкой и твердый, как камень, второй, рядом с пустой кроватью. После того, что я видел в других комнатах, кровать была похожа на поджидавший капкан. Я подумал, какой человек из потерпевших аварию угадит туда, когда в следующий раз, я навещу тетю Прю.

"Она стабильна. Вам не нужно беспокоиться. Ее телу удобно. Она просто не с нами прямо сейчас". Протянула медсестра, закрывая за собой дверь. Я не увидел ее лица, только копну темных волос скрученных в хвостик. "Я оставлю вас на минутку, если вы хотите. У Пруденс не было посетителей со вчерашнего дня. Я уверена, что было бы хорошо для нее, провести какое-то время с вами".

Голос медсестры успокаивал, даже был знакомым, но прежде чем я смог хорошо разглядеть ее, дверь защелкнулась. Я увидел вазу с живыми цветами на столе рядом с кроватью моей тети. Вербена. Они были похожи на цветы Эммы, должно быть она прибегла к растущим у нее. "Летнее Пламя," так она их называла. "Красные, как сам огонь".

По наитию, я подошел к окну и поднял жалюзи. Свет пришел наводнением, и тюрьма исчезла. Здесь была толстая линия белой соли возле кромки стекла.

"Эмма. Она, должно быть, приходила вчера, пока мы были с тетей Грейс и тетей Мерси." Я улыбнулся про себя, качая головой. "Я удивлен, что она оставила только соль".

"На самом деле — " Лена достала таинственного вида брезентовую ткань, перевязанную веревкой, из-под подушки тети Прю. Она понюхала ее и поморщилась.

"Ну, это не лаванда".

"Я уверен, что это для защиты".

Лена подтащила стул поближе к кровати. "Я рада (вас видеть?). Я бы испугалась, лежать здесь сама по себе. Тут слишком тихо." Она потянулась к руке тети Прю, не решаясь взять. Сохранилось 4 костяшки ее пальцев.

Пятнистые розы, подумал я. Эти, руки, должно быть, удерживали псалтырь, или рука с джином Рамми. Поводок кошки или карту.

Я попытался стряхнуть медленно опускающееся заблуждение. "Ничего страшного".

"Я не уверена…"

"Я думаю, что ты можешь держать ее за руку, Ли."

Лена взяла крошечную руку тети Прю обеими руками. "Она выглядит умиротворенной, когда спит. Посмотри на ее лицо".

Я не мог. Я потянулся к ней, и неловко схватил рукой то, что было наверное ее ногой, там где кусок одеяла был приподнят, как палатка.

Итан, не бойся.

Я не боюсь, Ли.

Ты думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь?

Чувствую что?

Беспокоюсь о том, что если кто-то, кого я люблю, умрет.

Я посмотрел на нее, нависшая над моей тетей, как будто какая-то медсестра — Маг.

Я волнуюсь Ли, все время.

Я знаю, Итан.

Мэриан. Мой отец. Эмма. Кто следующий?

Я посмотрел на Лену.

— Я волнуюсь за тебя

— Итан, не надо,

— Позволь мне беспокоиться за тебя

— Итан, пожалуйста, — ну вот оно, разговор, который пришел, когда Келтинг стал слишком личным. Это был один шаг назад от мышления, и в одном шаге чтобы полностью сменить тему.

Я не отступался, — Я буду, Ли, с той секунды как я просыпаюсь и пока я не усну, и потом в моих снах и каждую секунду между ними.

— Итан, посмотри на нее

Лена придвинулась ко мне и положила ее руку на мою, пока мы оба не дотронулись до крошечной перевязанной руки, принадлежавший тете Пру, — Посмотри на нее глаза.

Что я и сделал.

Она выглядела по другому. Не счастливой, не грустной, ее глаза были мягкие, не сфокусированные. Она выглядела будто ушла, как и сказала медсестра.

— Тетя Пру не похожа на других, Бьюсь об заклад, она где-то далеко изучает что-нибудь, как она всегда хотела. Может быть, она заканчивает свою карту тоннелей прямо сейчас.

Лена поцеловала меня в щеку и встала:

— Я хочу поискать, есть ли здесь где-нибудь напитки. Ты хочешь чего-нибудь? Может быть, у них есть шоколадное молоко.

Я знал, что она делала на самом деле. Давала мне время побыть наедине с моей тетей. Но я не сказал ей это, или то что я больше не выношу вкуса шоколадного молока

— Я в порядке

— Дай знать, если я понадоблюсь, — она закрыла за собой дверь

Как только Лена ушла, я не знал, что делать. Я смотрел на тетю Пру лежащую на больничной койке с трубками торчащими из нее. Я аккуратно положил ее руку в мою, осторожно, чтобы не потревожить ее IV. Я не хотел причинить ей боль. Я был уверен, что она все еще может чувствовать боль. В том смысле, что она не была мертва, вот о чем я постоянно напоминал себе.

Я вспомнил, что слышал где-то, что вы должны говорить с людьми в коме, потому что они могут услышать вас. Я пытался придумать, что сказать ей. Но одни и те же слова, продолжали играть снова и снова в моей голове.

Мне жаль, это моя вина

Потому что это было правдой. И вес этой — вины — был таким тяжелым, что я чувствовал, как меня погребает под ним

Я надеялся что Лена была права. Надеялся, что тетя Пру где-то создавала карты или мутила воду. Я подумал, а вдруг она была с моей мамой. Смогут ли они найти друг друга, где бы они ни были?

Я все еще думал об этом, когда я закрыл глаза на секунду…