Ласковый зверь - Милана Максимова
— Ах… — вздох боли из моей груди.
— До встречи с ней, моей единственной, я уже встретил женщину, с которой меня соединила война и страсть. — лев снова морщится и медлит, сомневаясь продолжать рассказ. Пауза тянется, но я знаю, что он обязательно должен рассказать мне все, — Тогда сражаясь я думал, что обречен на смерть и даже не смел надеяться на такую любовь, поэтому принял ту другую женщину, как лекарство, предназначенное смертнику. Но, мы выжили и вернулись вместе в мой город. Я обещал ей, что мы будем вместе, а еще она оказалась в положение, поэтому я, как настоящий мужчина не смел забрать свое слово и даже не думал отказываться от нее.
— А что же ты к ней чувствовал? К той которую забрал с собой?
— Лианела, все это было в пылу отчаянья и страсти, и это было моей самой большой ошибкой я заплатил слишком высокую цену за то, что пошел на поводу у своих слабостей. Когда я вернулся и встретил настоящую любовь, то понял, что опоздал, я ненавидел себя, но это было только началом моего Ада. — говорит лев мотая головой, — Через несколько дней моя настоящая возлюбленная сгинула в море, я винил себя в ее гибели и до сих пор виню, высшие силы не позволили ей страдать из-за меня и забрали навсегда. Я долго прибывал в глубочайшем отчаянье, но почва под ногами ушла окончательно, когда мой первенец родился мертвым. Я не знал, как жить дальше и только ответственность за слабую и разбитую женщину рядом не давала мне потерять себя.
— Мне так жаль… это такая трагичная история, я правда сожалею и сочувствую, что тебе пришлось все это пережить… — хватит ли этих слов не знаю, но внутри меня сейчас ноет и сжимается сердце.
— Лианела, но то было только началом мой смерти наяву. Мой первенец родился мертвым почти двадцать лет назад. Тогда моя спутница винила во всем меня, что это случилось из-за того, что я не спешил сделать ее своей законной женой, но как ей было объяснить, что тогда я носил траур по другой. Мы не разговаривали три года, просто существовали рядом, она, молча ненавидев меня, а я себя. Спасали лишь сражения и походы, в которые я иногда отправлялся с войском. После мы смирились с существованием друг друга, но дети наши либо умирали в утробе матери, либо сразу же после нескольких дней рождения. — умеют ли звери плакать не знаю, но чувствую, как душа моего зверя сейчас рыдает навзрыд.
— Такая жестокая судьба… — голова начинает кружится, так ярко звучат его слова, что словно я сама все это вижу и проживаю в данный момент.
— Семь лет назад эта судьба, как ты говоришь, решила сжалиться и небеса, подарили нам близнецов. Прекрасные львята, мальчик и девочка, стали смыслом моего существования и единственной радостью. Казалось, что и жена ожила, но спокойствие это длилось не долго. На границу опять напали дикари и мне нужно было выдвигаться с войском. За несколько дней до моего отбытия жена жаловались на сильную головную боль, недомогание и умоляла остаться дома с ней и детьми, но я не послушал, не обратил на это внимание и превыше всего поставил долг. С войском мы были в пути несколько дней и уже прошли практически половину пути, но что-то так остро защемило в груди, нить из сердца натянутая болью вела изо всех сил меня в сторону дома.
— Продолжай, расскажи, позволь себе обводится от этого.
— Хорошо, Лианела, если ты до сих пор веришь в меня, я продолжу, чтобы доказать, тебе, что это напрасно. Я буквально ворвался в двор моего дома, был вечер, дети должны были еще шуметь и играть, но стояла абсолютная тишина, зловещая, пробирающаяся под кожу. Впервые в жизни я ощутил настолько сильный страх. На негнущихся ногах я пошел искать их по дому и нашел в детской спальне, там они лежали в своих белых кроватках залитые собственной кровью хлещущей из перерезанного горла, а жена держала окровавленный нож в руках и сидела рядом напевая колыбельную песенку. Увидев меня, она сказала, что дети сильно шумели и не хотели спать, поэтому ей пришлось успокоить их. Она говорила и смотрела на меня безумными глазами, а я умирал и хотел уйти за детьми. Болезнь ли помутила ее рассудок или же это я стал дня нее проклятьем заставившим ее лишить жизни собственных детей, не знаю. Больше жить у меня не было сил, но в нашем Мире самоубийства запрещены Богами, поэтому лишить себя жизни я не мог. Пошел на пляж и попросил у океана забрать меня. Отвязал первую попавшуюся лодку и оттолкнувшись от берега запрыгнул в нее. Волны бросали и швыряли с яростью лодку, не обещая быстрого освобождения от жизни, не знаю, сколько дней я провел в ней на грани создания и безысходности, пока не начался сильнейших шторм. Тогда я наконец-то потерял сознание, а очнулся уже совсем в другом Мире и рядом со мной была твоя тетушка. Меня не волновало, что это за место, вопрос был лишь в том, почему я до сих пор жив, когда так этого не желаю. А дальше ты все знаешь сама.
— Боже… мне так жаль … я не вижу твоей вины, ты так много страдал, что даже если и совершил что-то не простительное, то давно уже отдал все долги своими мучениями и заслуживаешь жить дальше.
— Лианела, так можешь говорить, только ты после того, как узнала правду обо мне.
— Но, я честно не считаю тебя плохим. Несчастным, замученным жизнью, но не плохим.
— Я всегда делал не правильный выбор и слишком дорого за это платил.
— Теперь все позади, прошу живи дальше, живи и будь счастлив.
— Только твой голос помог мне вырваться из черного безумного отчаянья, где проститься с жизнью было единственным верным решением. На него я шел и вышел на свет. Не знаю, чем я заслужил тебя, но спасибо, что ты пришла.
Встаю на песок рядом со львом на колени и обнимаю за шею пряча лицо и слезы в густой гриве.
Глава 20
Небо над нами хмурится, сгущая краски. Со стороны океана подул ветер поднимая синие волны. Соленый воздух стал плотным, повеяло прохладой. Волны уже не просто касаются берега, а буквально кидаются на золотой песок.
Поднявшись с колен, я отряхнула подол платья и со львом
