Соловьи не поют зимой - Марина Кравцова
— Дуэль… — закончил за неё Инчэн. — Ладно, веди, сначала к Наде!
Он направился в сторону города, но Пан Чжэнь за ним не пошла.
— Нет, так не пойдёт, Юань Лун. Я хочу гарантий, — подбоченилась она.
— Ты умираешь, какие гарантии?
— Дай одну из жемчужин сокровищницы драконов — и будем в расчёте.
— Ты ещё ничего не сделала! — огрызнулся Инчэн, но потом присмотрелся, оценил её жалкий вид и махнул рукой. — Если выживешь, возьмёшь любую, но только одну.
Пан Чжэнь улыбнулась.
— Другое дело. Только… — она улыбнулась шире.
— Что?
— Выжить я всё-таки хочу. Поделишься частью своей силы, чтобы я…
Инчэн не дослушал, шагнул к ней и коснулся плеча, вливая духовную силу. Пан Чжэнь прикрыла глаза от удовольствия.
— Ты очень хороший, Инчэн, жаль, что не по судьбе мне, — она смахнула его руку, когда решила, что достаточно, и гордо пошла вперёд.
Им пришлось выйти в мир смертных, через город и снова скользнуть за грань, во мрак, где вечно существовали имуги — полудухи, полузмеи, существа, отмеченные несправедливостью небес. Всё здесь было из камня. В тусклом свете солнца, затянутого серыми облаками, пахло сыростью и тиной. Инчэн спустился вниз по узкому переходу вслед за Пан Чжэнь и только тогда решил спросить:
— Почему не вошли нормально? Что это за ходы?
— Это путь в подземелья, где держат преступников и людей, которыми мы питаемся, или чьи тела собираемся занять. Я веду тебя к Наде.
Инчэн выдохнул, но тут же напрягся, заметив в конце длинного прохода свет и охрану у дверей. Пан Чжэнь приложила палец к губам, дала знак дала ждать, и вышла. Вышла так, будто была здесь хозяйкой.
— Госпожа, — поклонились два охранника. Они выглядели как люди, но вместо ног у них вились длинные чёрные хвосты, а руки были покрыты змеиной кожей.
— Мне сказали, глава пошёл сюда, я ищу его, — смело соврала Пан Чжэнь.
Охранники переглянулись.
— Здесь никого не было, кроме Шуань Яо и девицы, которую он запер. И… — один замялся и за ним продолжил второй.
— … глава уже отправился на место встречи с драконом…
— Правда? — Пан Чжэнь приподняла бровь и, сделав вид, что собирается уходить, вдруг развернулась и ударила обоих позаимствованной духовной силой. Охранники схватились за шеи, захрипели и упали на пол без чувств. Пан Чжэнь обернулась, чтобы позвать Инчэна, но тут же закашлялась и сплюнула кровь, пошатнулась, а потом упала на колени. Инчэн вышел сам и снова отдал ей часть силы.
— Держись. Если мы остановим дуэль, я спасу тебя, ты веришь мне?
— Будто бы у меня есть выбор, — проворчала Пан Чжэнь, вытирая кровь, — а потом вытащила ключ у одного из охранников и отрыла дверь.
За ней уходил куда-то вниз длинный коридор, освещённый факелами. Инчэн и имуги шли, осматривая темницы, пока наконец не нашли Надю. Дракон почувствовал её и едва не выломал дверь, которую Пан Чжэнь поспешно помогла ему открыть, влетел внутрь и растерянно замер. Темница была пуста. Но он чувствовал её, её, свою Надю!
Сердце оборвалось и ухнуло вниз. Как же так? Инчэн стал осматривать помещение и, наконец, когда почти отчаялся, увидел её — маленькую птичку, забившуюся в угол. Но не успел ничего сделать, за спиной послышались шаги и насмешливый голос Яо произнёс:
— Какая приятная компания.
Инчэн обернулся.
— У твоей пташки сладкие губы, зна…
Он не договорил, Пан Чжэнь сорвалась с места и врезала ему кулаком по лицу, приложив остатки духовной силы. Яо вылетел из темницы и ударился о противоположную стену коридора. Инчэн поймал имуги за руку.
— Нет. Береги силы. Я сам.
Он прошёл прямо к Яо, хотел схватить его за грудки, но тот лишь притворялся и набросился на Инчэна, не скрывая своей сущности.
Они вступили в настоящую битву, и дракон без жемчужины, к сожалению, уступал имуги с жемчужиной. Яо теснил его к другой камере, и Инчэн понимал, что если окажется в тупике, ему не выиграть. Мысли метались из стороны в сторону, пока, наконец, на память не пришло одно незначительное, но действенное заклинание. Драконы могли извлекать жемчужины, принадлежащие им и забирать их обратно. Конечно, жемчужина, которой пользовался Яо, ему не принадлежала, но он был в кровном родстве с хозяином, а значит… Инчэн сосредоточился, изловчился и коснулся груди Яо, умоляя мать откликнуться и позволить ему взять её сокровище. И, о чудо — жемчужина поддалась!
Яо застыл, будто его пронзила стрела, поднял удивлённый взгляд на Инчэна, схватился за грудь и упал на колени. Но жемчужину уже нельзя было удержать. Она сильно срослась с сущностью Яо, и теперь, переходя к Инчэну, разрушала имуги… в последний миг змей закричал, потянулся за ускользающей в руку дракона жемчужиной, а потом упал на пол, вздохнул последний раз и рассыпался пеплом.
Инчэн подумал, что зрелище было ужасным, и хорошо, что Надя не могла его видеть.
Он раскрыл ладонь. Сердце его мамы мерцало на ладони призрачными бликами. Жемчужина признала его, и он мог бы взять её себе, снова стать бессмертным, но, постояв так с минуту, передумал, и пошёл обратно.
— Поздравляю, — буркнула пан Чжэнь, — ты уничтожил представителя редкого вида.
— Вида придурков, ты имеешь в виду? — усмехнулся Инчэн, и Пан Чжэнь рассмеялась. А потом сказала:
— Не могу её дозваться, она там словно застыла, — и указала на Надю.
Инчэн посмотрел на птичку и улыбнулся:
— Я её позову, а ты возьми это, — он взял руку имуги и вложил ей в ладонь жемчужину. — Будь достойной этого дара.
Пан Чжэнь ахнула и прижала свободную ладонь к губам. Из глаз покатились слёзы, и она в порыве чувств бросилась к Инчэну, собираясь его обнять, но он отшатнулся.
— Только без рук.
А потом снова посмотрел на Надю и позвал:
— Любовь моя, это я. Боятся больше нечего, спускайся, пожалуйста.
И она слетела вниз, обернулась его прекрасной Надей, и он заключил её в крепкие объятья, до дрожи, до боли в сердце.
— Любимая моя, любимая моя, — шептал Инчэн, прижимая девушку к себе.
И Надя сама тесно льнула к своему дракону, вбирая в себя его тепло в этом холодной страшном месте. Потом
