Встретимся в Блэгхолле - Мира Форст

Боже, что она должна ответить ребенку?

Но запаниковать Люба не успела. Конечно, енот ничего такого ей не подсказал, но ментальная связь с ним дарила удивительное спокойствие и умиротворение.

Я в нирване, − охарактеризовала она свое внутреннее состояние и вдруг ошарашенно уставилась на проводника. Енот взмахнул пушистым хвостом и прыгнул на ближайшее дерево.

− Тетя Любава, что там? Духи дали ответ? – требовательно спросил мальчик.

− Дали. Челюсть в здании сыска в бюро потерянных вещей.

На самом деле Люба просто вспомнила, что, когда шла в кабинет к сыщику, она проходила мимо многочисленных дверей, на одной из которых указывалось: «Бюро потерянных вещей». Она тогда проявила любопытство и прочла список находок, прикрепленный на двери. То, что среди сумочек и кошельков числилась челюсть, позабавило. Теперь вот информация пригодилась.

− А с чьим духом ты общалась? – спросил Павло.

− С духом дедушки, − не задумываясь, ответила Люба.

− Да? А откуда мог его дух появиться? – недоверчиво спросил Павло.

− С того света, − довольная собой и, не ведая подвоха, произнесла она.

− А что он там делает? Он же еще не умер, − изумился мальчишка.

Упс. Вот так попала впросак.

Выручила ее Ирида. Как оказалось, маменька не бездельничала, а ежедневно работала в усадьбе. Именно она делала обереги и сувениры из перьев, меха, клыков. Очень, кстати, на взгляд Любы, качественные и красивые. Общение между ними как-то не клеилось. Мать все больше отмалчивалась, но в трудной ситуации помогла.

− Павло, Любава имела ввиду дух своего покойного дедушки, − сказала она.

− А! Понял, − сложился пазл в голове ребенка.

− В семье Павло три дня назад хоронили бабушку, − пояснила Ирида Любаве. – Это ее вставную челюсть найти не могут и думают, будто дедушка припрятал. Я от нашего слуги знаю, он родной брат матери мальчика.

− Ясно, − хмыкнула Люба.

Впредь надо быть осторожнее, − думала она, направляясь к следующему посетителю.

Мужчина средних лет выбрал в качестве проводника медведя. Мишка не обращал на него внимания, занятый изучением построенного специально для него шалаша. Но при появлении Любы соизволил отвлечься.

Устанавливать связь с проводниками оказалось очень просто. Вот и сейчас, стоило дотронуться до медвежонка, в ее голове отразилось сознание зверя. Он думал о вкусной рыбешке, которую скормил ему недавно Митя, и не слишком желал, чтобы его отвлекали дурацкими вопросами.

− Рыбку надо отработать, − строго сказала она ему.

Медвежонок смешно вздохнул.

Мужчина нервничал. Он хотел узнать сколько еще лет проживет.

− Врач сказал мне, что я не доживу до седых волос.

И что она должна была ответить?

− Вы просто рано облысеете, − нашлась Люба.

И так с утра до вечера. Люди шли и шли. А она перестала переживать, что кого-то обманывает. Затруднялась объяснить, как такое происходит, но нужные ответы всегда формировались и облекались в правильные слова.

Констанд заглядывал в Блэгхолл каждый день. Держался царственно, но на дочь поглядывал с опаской и денег не просил.

− Митя, а что с нашей ламой? – однажды спросила Люба, наблюдая, как обычно приветливое животное активно двигает челюстью, закладывает назад уши и вообще выглядит весьма агрессивно.

− Так она всегда себя подобным образом ведет при виде твоего отца. Готовится к атаке.

− Атаке? Она что, нападает на Констанда?

− Не то, чтобы нападает. Но плюется сильно.

Люба стала примечать, что подобное поведение по отношению к мужчине выказывают все ее подопечные.

Интересно, почему? – задавалась она вопросом до тех пор, пока не ухватила обрывок мыслей селезня.

Утка, к восторгу сбежавшейся ребятни, плясала на перевернутом вверх дном железном ведерке, отбивая лапами замысловатые движения.

− Еще поднажми! – призывал птицу Констанд.

− Дети, на кухне вас ждет угощение, − объявила Люба.

Малышня тотчас забыла о веселом танце птицы.

Когда они убежали, Люба сняла селезня с ведра, распутала с его лапы леску, один конец которой держал в руках папенька. Затем подняла с земли ведро.

− Так я и думала! Тебе совсем заняться нечем? – накинулась она на Констанда.

Под ведром обнаружилась зажженная свечка. Понятно теперь, почему птица плясала. От пламени дно ведра накалилось, и ей попросту было больно стоять на нем.

− Любава, не смей повышаешь голос на папу!

− Мама, ты что, не видишь? Он мучает животных.

− Не придумывай, никто никого не мучает. Просто папа так развлекает детей.

Она точно мужа боится, − не сомневалась Люба. Боится до такой степени, что даже защищает все его гнусные поступки.

В другой раз отец напоил ослика коньяком и подбросил шипящую бомбошку в бассейн к Ледку. Хохотал, как безумный.

Нет, с этим определенно надо что-то делать, − все больше ярилась Люба.

Доставал ее и Сенито. Брат Марты не бросал попыток поухаживать за девушкой и появлялся в усадьбе почти ежедневно. Хорошо еще, что отделаться от него особо не составляло труда. Достаточно было позвать Соню.

А за день до марафона Сенито подрался с Артуро. Да так сильно, что остановить драку удалось лишь с помощью Джема и Олимпа. Каменные изваяния растащили дерущихся по разным углам.

Началось все с того, что жених Любавы не мог больше держать дистанцию от своей невесты и явился в Блэгхолл. Да застал такую картину - Сенито пытался поцеловать его любимую девушку.

− Воспользовался, значит, нашей ссорой! – накинулся он на него.

Парни катались по земле и молотили друг друга куда придется. Любе показалось, что они оба не особо опытны в драках, но их очевидно подстегивала злость. Артуро лишился рукавов на своей белоснежной рубашке, а Сенито остался без зуба. На лицах обоих наливались синяки.

Люба попросила Ледка поделиться кусочком его льдины и теперь прикладывала холод к повреждениям Артуро.

Митя бестолково суетился вокруг Сенито, пытаясь вставить выбитый зуб на место.

− Да отойди ты уже от меня, − не выдержал Сенито, оттолкнув от себя Митю. И обратился уже к девушке:

− Любава, ты всегда будешь выбирать его, да?

− Всегда, − сказала Люба. – Мне никто больше не нужен.

− Хорошо. Я принимаю свое поражение. Хочу только, чтобы ты знала – это я заплатил все твои денежные долги.

− Ты!? – одновременно воскликнули Артуро и Люба.

− Я, − широко улыбнулся Сенито. – Не собирался выдавать свое инкогнито, но вы оба такого ужасного