Я не влюблюсь в тебя снова (СИ) - Брэйн

— Я Пак Чимин, — он смотрел, как мальчик поднимается на ноги и протягивает ему руку.

— Мин Юнги, будем знакомы.

Чимин был глубоко удивлён — этот мальчишка с ним общался на равных, с тех пор ничего не изменилось, и только одному Юнги позволяется подобное и по сей день.

— Чимин, какого чёрта! Почему в твоём дворце прямо под твоим носом травят людей…

— Ты вообще о чем? — Чимин недоумённо посмотрел на Юнги и оторвался от бумаг, смотря на влетевшего в его кабинет друга.

— Надо же, Его Высочество не знает об отравлении своей невесты…

Чимин подорвался с места и, схватив Юнги за воротник, сквозь зубы процедил:

— Что ты сказал? Повтори!

Юнги спокойно отцепил от себя его руки и сел в кресло. Он подождал, когда Чимин успокоится, и начал рассказывать:

— Аделисия была отравлена цветами олеандра, которые стояли в её комнате…

Чимин открыл рот, чтобы что-то сказать, но Юнги жестом остановил его и продолжил:

— Ей повезло, что она решила открыть окно, если бы не это, то вряд ли она осталась бы в живых… Тебе, да и всем нам, повезло, что с Аделисией уже всё хорошо, и что её отец — Великий Герцог Уилтшир, если бы был кто-то другой, то новой войны было бы не избежать…

Юнги смотрел на Чимина и видел, как меняется его выражение лица. Мин никогда не видел такую палитру эмоций за такой короткий промежуток времени на его лице. Было видно, что Чимин испытывает вину за происходящее, что является редкостью, а возможно, это впервые в жизни.

— Мне было велено держать это в секрете, но я не могу оставить всё как есть, я обязан найти виновника, чтобы Аделисии ничто не угрожало. Ты знаешь кто мог желать ей смерти?

Юнги подпёр голову рукой и безотрывно смотрел на Чимина, который сидел молча, обдумывая его вопрос. На удивление, Чимин отреагировал спокойно. Юнги думал, что он взорвётся и побежит отрубать головы всем, кто был ответственен за доставку цветов для Аделисии; и хотя он этого не сделал, было видно, что в его глазах пылал огонь ярости.

— Зайди, — сказал Чимин не меняясь в лице.

Скрипнула балконная дверь, а вошедшим оказался тот парнишка, который принес вести о его брате.

— Ты знаешь, что делать… У тебя две недели…

— Слушаюсь, — торопливым шагом парень вышел за дверь.

Чимин посмотрел на Юнги и задал ожидаемый вопрос:

— В каких вы отношениях? Только давай начистоту…

Если бы эта была другая ситуация, то Мин обязательно бы поиздевался над принцем, но сейчас неподходящее время.

— Не волнуйся, мы просто хорошие друзья.

— Это действительно так?

— Мне сейчас не до твоей ревности, лучше скажи, кто может желать смерти Аделисии?

Чимин пожал плечами, во дворце не за чем было вредить его невесте: она была добра со всеми, кроме него самого. Он начал копаться в воспоминаниях, вдруг он упустил что-то из виду, когда Аделисия была во дворце, и пытался найти хоть какую-нибудь зацепку. И она нашлась, после очередного вопроса Юнги:

— Может это была одна из твоих любовниц?

* * *

— Герцог, у Вас есть минутка?

Я хотела поговорить с отцом на счёт моего эскорта, которые слишком рьяно защищали меня от всех людей, не подпуская их ко мне ближе чем на полтора метра.

— Проходи, Аделисия.

Отец встал из-за рабочего стола и жестом пригласил меня сесть за чайный стол. Властный холодный Герцог был немного растерян, что никак не вязалось с тем, каким я знала его раньше. Я села в мягкое кресло и вздрогнула от звука колокольчика: так отец зовёт к себе слуг. И буквально через минуту открылась дверь, и в кабинет выкатили тележку с чаем и закусками.

Когда они успели?

Герцог сел напротив, и нам разлили чай. Я неуверенно заёрзала на месте: мне не хотелось надолго отвлекать его от работы, но от предложенного им чая я не могу отказаться — это будет не вежливо.

Я немного отпила чай и, нарушая тишину, задала вопрос про его приказ рыцарям. Он ненадолго задумался, а после дал неутешительный ответ:

— Аделисия, дочка, мой приказ останется прежним… И у меня к тебе есть просьба… Будь осторожна при выборе друзей.

Это он про Юнги?

Я хотела возразить на счёт сказанного им, но только я успела открыть рот, как в кабинет ворвался помощник отца и начал торопливо докладывать про разрушенную дамбу и большой риск затопления некоторых деревень. Отец подскочил, и извиняясь передо мной на ходу, выбежал из кабинета.

Я никак не могла понять такую обеспокоенность и чрезмерную опеку с его стороны. Да, я хочу чтобы у нас были тёплые отношения, и мне порой хочется назвать его «папа», но думаю это как-то неправильно: всё время я называла его «Герцог», а тут ни с того ни с сего «папа». Возможно мне просто не хватает храбрости, и я также боюсь, что из-за этого наши отношения, которые стали лучше, вновь вернутся в прежнее русло.

Не хочу вновь ощутить на себе его холодный взгляд…

Отбросив неприятные мысли, я вернулась в комнату и принялась писать пригласительные на свой день рождения. С ними я расправилась за час, ведь пригласительных было мало, по сравнению с прошлыми годами, когда мне приходилось подписывать несколько сотен. На этот раз их девять, я пригласила самых близких: Марта, Пенелопа, Юнги, Фредерик, Лиа, Чимин, также я отправила Королю и Королеве Восточного государства и Минджуну.

* * *

Наступила середина ноября и я, в сопровождении Чимина, отправилась на день рождения Пенелопы. Погода оставляла желать лучшего: лил сильный дождь со снегом, холодный ветер пробирал до костей, несмотря на то, что на мне был теплый плащ. У входа нас встретила Пенелопа с отчимом, и сразу мне в глаза бросилось то, как она посмотрела на Чимина. Я четко видела, как их взгляды встретились и на некоторое время задержались.

Судьбу не изменить…

Я с грустью улыбнулась этим мыслям, мне хотелось хоть в этой жизни, дарованной мне ещё раз, испытать его любовь. Да, он говорил, что любит, и это звучало искренне, его отношение ко мне в корне поменялись в лучшую сторону, но сейчас это всё отходит на второй план, когда вижу их друг напротив друга, как они улыбаются и как он целует ей руку.