Побег из Альтарьера (СИ) - Муратова Ульяна
Секунды тянутся невыносимо медленно, серое оловянное пятно становится всё больше, жадно высасывает силу из купола бутылочного оттенка. Его свод прогибается всё ниже, провисает и искажает идеальную форму, будто неопытный стеклодув случайно надавливает на ещё горячую заготовку. Эрик продолжает питать луч, и я чувствую, каких усилий ему это стоит. Держу его, обхватив обеими руками, и стараюсь дать ему опору и силу выстоять. Несмотря на явную деформацию, купол всё ещё зловеще зеленеет над нашими головами и не хочет распадаться на осколки.
И я передаю Эрику остатки своих сил. Всё, что он не захотел брать, всё, что у меня есть, но помимо этого ещё всю мою нежность, желание, ощущение тепла его тела, восхищение его красотой, бесконечную надежду и веру в его успех. И внезапно луч становится толще и яростнее. Щедро питает огромную кляксу и заставляет её растекаться дальше, шириться, довлеть, набирать силу. И вскоре она занимает уже половину купола и нависает над нами, приближается настолько, что грозит растечься по разломанной крыше таверны.
— Ещё чуть-чуть… у тебя получается, — шепчу я, хотя слова не нужны.
Мой маг сам чувствует и видит, сам упивается нашей мощью. Я ощущаю злой азарт, бушующий в нём. Пробудившийся древний инстинкт защитника и одновременно завоевателя.
И торжество победителя.
Купол лопается с оглушающим влажным хлопком, сначала звенит в ушах, а потом вокруг вдруг становится очень тихо.
Эрик всё ещё держит меня в руках, когда приходит запоздалое осознание ситуации: я стою обнажённая с платьем, спущенным до колен, в комнате без крыши и в объятиях практически голого мужчины, с которым знакома едва ли несколько дней и который успел заполнить собой все мои мысли и чувства.
И разве можно вырваться из этих объятий?
— Не отпущу, — Эрик словно догадывается, о чём я думаю, и пленяет новым поцелуем, словно привязывает к себе невидимыми канатами.
Вдруг осознаю, что без крыши в комнате царит прохлада, но я ей рада: она остужает разгорячённую кожу и разум.
— Я никогда не испытывал ничего подобного, фиалочка моя. Мне нравится всё: твой запах, твой вкус, нежность твоей кожи, то, как ты отвечала мне сейчас. Ты, оказывается, не такой скромный цветочек, каким хотела бы выглядеть, не так ли? Я никогда тебя не отпущу.
— Я думала, что это всё необходимо лишь из-за купола…
— Купола больше нет, а мы есть. И я тебя никуда не отпущу, — повторил маг.
— Там внизу враги, — я неуверенно пытаюсь отодвинуться, но это бесполезно, Эрик прижимает меня к себе обеими руками, а ноги спеленаты платьем.
— Ийнар и Томин с ними справятся, а если они решат подняться, то я их убью. Убью всех, кто нам решит помешать, фиалочка моя, даже самих Итлесов, — абсолютно серьёзно говорит он, и в глазах снова кипит металл.
— Эрик, пожалуйста… — неуверенно шепчу я в жалкой попытке остановить.
Но это похоже на попытку остановить лавину — такими огромными и сильными кажутся сейчас его чувства, и я отчётливо понимаю, что эта безумная лавина уже начинает свой разбег, уже катится на меня и скоро похоронит все мои желания и принципы под дикой, неуправляемой страстью. Наверное, это должно пугать, но вместо этого внутри меня словно срывается такая же лавина и несётся ему навстречу.
Вздрагиваю оттого, что настойчивые пальцы скользят по коже, находя самые чувствительные места. Едва они накрывают чувствительную точку, я снова вздрагиваю всем телом, ощущая нарастающий жар удовольствия.
— А если я сделаю это языком, моя сладкая? А ты мне расскажешь потом, как тебе понравилось больше.
— Нет, нет, пожалуйста, не надо языком, — от мысли о том, что он будет целовать меня там, жар то ли стыда, то ли предвкушения разливается по всему телу, заставляя гореть губы и лицо. — Эрик, пожалуйста, не сейчас… потом… — шепчу я, закрывая глаза от удовольствия.
— До «потом» мы можем и не дожить. Я не хочу откладывать то, чего ждал всю взрослую жизнь.
Не дав мне возможности ответить, он накрывает мой рот жадным испепеляющим поцелуем, приподнимает и несёт к кровати. Мне нечего противопоставить его силе, да я и не хочу сопротивляться. Эрик укладывает меня на постель и ложится рядом, захватив мои запястья левой рукой и прижав их к постели над моей головой, и я окончательно понимаю, что абсолютно беззащитна перед ним. Полностью в его власти. Эта мысль и пугает, и будоражит одновременно, наполняя всё тело остро-сладким предвкушением.
— Не смотри на меня так, фиалочка моя. Я не хочу делать тебе больно и не хочу, чтобы наш первый раз случился в разбитой замызганной таверне, когда нас в любой момент могут прервать, — шепчет Эрик.
— Тогда остановись и отпусти меня, — мой голос звучит чуждо, настолько хрипло и низко, что я едва его узнаю.
Кажется, это последний проблеск разума, и я изо всех сил цепляюсь за него, чтобы не раствориться в этой томительной минуте окончательно.
— Не могу. Я безумно хочу тебя, моя сладкая. Ты не представляешь, что я сейчас чувствую и как сильно ты мне нужна. Кажется, что я сдохну, если выпущу тебя из рук. Кажется, что наши ауры порвёт в клочья, если они разъединятся, — Эрик начинает медленно, дразняще неторопливо целовать мои груди, захватывая по очереди в плен своих губ, гладит правой рукой нежную кожу на боку. От этой новой ласки желание тут же вспыхивает с прежней силой, разливается раскалённой смолой по низу живота и бёдрам, поднимается к голове и лишает остатков воли к сопротивлению. — Обещаю, что твоя невинность останется нетронутой. Мы просто будем целовать и ласкать друг друга. Что скажешь, моя фиалочка?
Хулиганская улыбка расцветает на ещё секунду назад серьёзном лице.
— Хорошо… — соглашаюсь прежде, чем успеваю обдумать его слова. Как? — завороженно спрашиваю я.
— Вот так.
Эрик выпускает мои руки из захвата и прижимает к своей груди. Затем плавно направляет вниз по своему торсу вдоль тёмной дорожки волос и наблюдает за реакцией, словно пьёт эмоции с моего лица. Останавливается в середине крепкого живота, где тёмные волоски растут гуще и практически покрывают кожу. Они оказываются на удивление мягкими на ощупь, и я осторожно глажу их пальцами, привыкая к новым ощущениям. Мой маг лукаво улыбается и снова топит меня в поцелуе. Его рука тянет мою дальше, вниз, под тонкую ткань белья.
— Ты не представляешь, насколько сильно мне нравятся твои робкие прикосновения. Когда ты привыкнешь ко мне и доверишься, они станут жадными и уверенными. Ты очень страстная, фиалочка моя, и я просто с ума схожу от предвкушения и желания раскрыть в тебе эту черту.
Он замолкает и ускоряет ритм, нагибается к моей груди и касается её губами, а потом скользит пальцами между моих ног.
— Мы можем ласкать друг друга одновременно. Пусть это будет наш второй урок, Амелия, о том, что удовольствие должно быть обоюдным. Ну же, сладкая, не останавливайся, — и он начинает двигаться сам, поддерживая непонятный мне ритм и включая в него движения своими пальцами.
Я глажу в ответ, подстраиваюсь под него и позволяю делать с собой всё, что он хочет. Его пальцы то двигаются настойчиво, то дразнят лёгкими прикосновениями, и когда Эрик мягко прикусывает зубами чувствительную кожу на шее, меня неожиданно с головой накрывает той колоссальной экстатической лавиной. Удовольствие вспыхивает в теле, оглушает и медленно гаснет, а мой маг издаёт хриплый полурык и сжимает меня в яростном объятии. В пальцах горячо пульсирует его плоть.
Ошарашенная и смятённая произошедшим, я утыкаюсь лицом во влажное плечо Эрика, отчаянно пытаясь сориентироваться в противоречивых чувствах. Мне стыдно и одновременно невероятно хорошо, кажется, что я навсегда пропахла своим магом и больше не имею права называться невинной. Я словно перешагиваю какую-то важную черту и навсегда меняюсь, осознавая свои новые грани и потребности.
Мне не нравится, что мы едва знакомы, не женаты и нарушаем приличия, но в то же время мне безумно, до одури нравится это ощущение близости и открытости, к которому толкает меня Эрик.
