К. Уилсон - Пурпурные крылья
— Привет, Мэтт, Джон, Дэвид. — Она поцеловала их всех в щеку.
— Великолепно выглядишь, — произнес Мэтт.
— Спасибо, Мэтт. Смотрю, ты тоже «начистил перышки».
Действительно, его темная кожа мерцала в свете горящих свечей, а ямочка на подбородке привлекала взгляд. Его чернильно-темные волосы были гладко зачесаны назад, открывая лоб.
— Временами и нам приходиться блистать ради дам.
— Где твой напарник? — прошептала Таня. — Он все рыскает, пытаясь вынюхать несостыковки в моей истории?
— Сегодняшним вечером он самостоятельно патрулирует город. С твоей версией все в порядке. Не переживай.
Успокоившись, Таня заметно расслабилась.
— Спасибо.
Супруга Мэтта, Филиция, с любовью похлопала его по спине.
— Она пережила травмирующее событие. Не расспрашивай ее сейчас. Таня, ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо, Филиция. Ты тоже. Боже мой! Похоже, это платье шилось специально для тебя.
Тут из-за столика встала Дорис и в свойственной ей манере устроила переполох.
— Как же я рада, что ты пришла сегодня. Я подслушала кое-какой слушок по поводу пожертвований для «Открытых сердец».
— И насколько же крупное пожертвование, мисс Всезнайка?
— Ти, сдается мне, что без меня ты бы вообще не ведала, что твориться. Некий миллионер пожертвовал денежную сумму, размер которой не разглашается.
— Что?
Дорис широко улыбнулась.
— Так точно, Ти. — Она скрестила руки на груди и уставилась на Таню: — Опять без кавалера?
— Дорис, а когда бы я успела найти кавалера?
— Да уж изыщи минуту, прежде чем твои яичники увянут!
Мэтт схватил ее за руку.
— Эй, Ти, потанцуем?
— Идем!
Рука об руку, они начали кружить по уже заполненному танцполу. Свободно держась с друг другом, они танцевали под джазовую композицию «Don’t Get around Much Anymore» на музыку Дюка Эллингтона и слова Боба Рассела.
— Как поживаешь в последнее время, Ти?
Она улыбнулась.
— Прекрасно и ни от кого не зависяще? — Мэтт крутанул ее. — Я слышал о ваших разногласиях с Алеком.
— Я едва не забыла, что вы знакомы.
— Он переживает за тебя. Дай ему шанс.
Кто-то толкнул ее локтем, когда Мэтт крутанул ее вокруг себя.
— Полагаю, что ты в курсе его секретов?
— Я в курсе почти всех их.
— Он заботился обо мне. Мы много времени провели вместе. Тебе не кажется, что ему следовало раскрыть мне свои тайны? Ведь о себе я рассказала ему больше.
— Для него это не так просто.
— Мэтт, для меня это было тоже не легко, но я открылась ему.
Музыка утихла, и они прекратили танцевать, как и остальные танцующие пары вокруг них.
— Он печется о тебе и это должно что-то значить.
«Так оно и было. Так оно и есть. Но при всем при этом Алек не хочет говорить всей правды», — хотелось ей прокричать.
— Тайны причиняют боль, Мэтт.
Заиграла другая композиция, и Мэтт с Таней вернулись к столу. Он пригласил на танец свою жену и они удалились. Таня присела на свое место рядом с Дорис.
Дорис наклонилась к ней.
— Кто бы мог подумать, что ты умеешь танцевать, Ти. Если будешь чаще выходить на танцпол, то сможешь стать лучшей на нем.
Таня покачала головой и закатила глаза. Дорис была неумолима. Ей следовало стать адвокатом. Теперь она это могла себе представить: Дорис подвергающая перекрестному допросу подозреваемого и изматывающая оного бесконечными вопросами, пока у бедолаги не осталось бы никакого выбора, кроме как сознаться на скамье для дачи показаний.
— Таня, к нам кто-то идет, — прощебетала Дорис.
Таня проследила за взглядом Дорис — к их столику направлялся мужчина.
— К тебе идет горячий белый красавчик, детка, — прошептала Дорис.
Когда их глаза встретились, она почувствовала, как ее охватила дрожь. Они очень давно не виделись, но ощущения остались прежними.
Это был Алек… в смокинге.
Он выглядел удивительно высоким, выше своих 6 футов и 3 дюймов [61]. Смокинг подчеркивал его зеленые глаза. Его волосы были подстрижены немного покороче и казались более непокорными, чем раньше. У него был властный вид и шел он со звериной грацией.
У Тани перехватило дыхание.
Наконец он подошел к столику и, взяв ее руку, поднес к губам.
— Не хотела бы ты потанцевать со мной? — произнес он и с нежностью поцеловал ее руку.
Таню пробрала уже знакомая дрожь, и она стала косноязычной.
— Я… Я…
— По-прежнему не в состояние придумать достойный ответ? — Его поддразнивания опять застали ее врасплох. Мужчинам еще никогда не удавалось заставать ее врасплох, и она задавалась вопросом: нормально ли это?
Состроив гримаску, Таня позволила ему отвести себя к танцполу.
Сблизившись вплотную, они медленно танцевали под песню, которую она не могла узнать. В его объятиях она ощущала себя непринужденно. Ей ужасно их не хватало. В каждую из тех ночей, когда она оплакивала смерть Лидии, Алек был рядом и поддерживал ее. Таня неуверенно окинула взглядом другие танцующие пары вокруг них.
— В этом платье и с огнями зала, мерцающими в твоих волосах, ты прекрасна.
От нежности в его взгляде она потеряла дар речи. Таня не могла найтись с ответом и вымолвить хоть слово, но существовали вещи, о которых нужно было непременно поговорить, и она всецело сосредоточилась на этой задаче.
Таня торопливо заговорила, опасаясь, что он не захочет выслушать ее извинения:
— Я сожалею о том, что произошло ранее.
— С того момента прошел уже месяц.
Тридцать дней и шесть часов, не считая той ночи, когда он спас ее от пули и когда бежал от ее окрика тем снежным вечером.
— Как ты поживал с тех пор, как мы расстались друг с другом? — спросила она.
— Нормально, — со вздохом произнес он. — Нет, это ложь. Я… я скучал по тебе, Таня. Мне не хотелось оставлять тебя одну тем утром. Я хотел остаться, но не мог. Я причинил тебе боль.
— Это я сделала тебе больно, — печально произнесла Таня.
— Мы сделали больно друг другу.
В этом был весь Алек — ошеломляюще правдивый, когда ему это требовалось или же хотелось таковым быть.
— Это было моей ошибкой. Мне следовало быть с тобою откровенней. Мне бы хотелось наверстать все те упущения сейчас.
Она посмотрела на него с изумлением. Он готов ответить на все ее вопросы?
— Встретимся на балконе через пять минут, — прошептал Алек ей на ухо.
Таня согласно кивнула и покинула его объятия.
Оглядев толпу и не заметив, чтобы кто-то обратил на них внимание, Алек отправился на балкон с намерением присоединиться к Тане.
