Наследие колдуна (СИ) - Тома Ди
— Да, — честно признался парень.
— А теперь представление окончено, можно снова ложиться спать.
— Я теперь не смогу уснуть, а вдруг с тобой снова это повторится, а вдруг будет хуже?
— Хуже не будет, да и повторится вряд ли, — разочарованно вздохнула Меланья.
— Не понял, такое ощущение, что ты жалеешь об этом?
— Егор, я всеми путями стараюсь попасть туда, где застрял Богдан, сейчас мне это удалось. Я даже попыталась пообщаться с тем, кто там обитает. Контакт прошёл неудачно. Смогу я снова туда попасть, я не знаю. Но видит Бог, что я очень этого хочу.
— Понятно, — ответил Егор, но по его взгляду было видно, что ему всё равно ничего не понятно. — Мил, ты главное себя береги, не переусердствуй.
— Хорошо, как скажешь, — усмехнулась Мила и, подтолкнув Малого к двери, вместе с ним пошла в комнату.
31. Только не замолкай
Оставшуюся часть ночи Меланья провела без сна. Попасть никуда не смогла, на призывы никто не отвечал. Чувство тяжёлой безысходности подступало к самому горлу и тяжело давило на грудь. Успокаивала себя лишь тем, что муж завтра будет здесь, рядом, под её опекой.
Утром вчетвером поехали в Смоленск. Врач на выписке подробно объяснял, как нужно будет ухаживать за Богданом. В вену под ключицей ему вшили специальный катетер для парентерального питания. Необходимые на первое время растворы дали с собой и выписали кучу рецептов. И хотя врач убеждал, что со здоровьем пациента всё хорошо, общее состояние забирающих было угнетённым. Особый упор доктор делан на домашнюю обстановку, с больным нужно говорить, спрашивать о чём-то, физически не тормошить, но подбирать такие темы, на которые бы при жизни однозначно была бы реакция. Ни в коем случае не создавать условия полного покоя, простым языком — постоянно будить.
Богдана привезли в дом к деду и уложили на подготовленную кровать. Лёха с Егором решили на неделю в деревне задержаться, чтобы помочь на первых порах. Днём старались собираться рядом со спящим. Машка принесла игрушки, и маленький Вадимка детским смехом и криками наполнил крепкий дом. Разговаривали о разном: Алёна делилась воспоминаниями о детстве, Мила рассказывала о жизни в лесном доме. Иногда им казалось, что у Богдана вздрагивают веки, будто он силится открыть глаза, но пробуждение не приходило.
Милка пыталась будить любимого своей энергией, делала массаж с любовью, пробовала вдохнуть в тело как можно больше силы. Чуда не происходило. Богдан спал.
Однажды за ужином Лёха бросил в сторону спящего колкую фразу:
— Смотри, брат, пока спишь, у тебя жену уведут. Рядом вон какой парень ладный, сильный, красивый, да и помоложе тебя будет.
— Чего мелешь, — обрубила его Машка.
— А чего, сказали же выбирать темы, чтоб реакция была, вот я и выбрал. Малой, тебе Милка нравится?
Егор густо покраснел и послал друга куда подальше, стараясь сохранять невозмутимый вид.
— Вот это я копнул, — веселился Лёха. — Богдан, просыпайся, реально уведут.
Меланья строго посмотрела на бывшего, взглядом давая понять, что эта тема закрыта. Но Лёху было не остановить. Будущая тёща сдабривала скучные деревенские вечера парней смородиновой настойкой, в крови гуляла уже не первая рюмка, кураж требовал выхода.
— Мил, это только ради лечебных целей! Сама подумай, какой мужик согласится свою женщину другому отдать? Если он слышит всё, как говорил доктор, то должна появиться ревность. А она сама знаешь какая, просто так не полежишь. Только нужно сделать натурально всё, уверен, поможет.
По вихрастой голове Лёхи прилетело полотенцем от Алёны.
— Не мели попусту, мельница. Нашёл чему учить, лучше бы чего путного предложил.
— Тёть Алён, так это и есть самое путное, — не обиделся парень. — Мы ж все понимаем, что будет понарошку, а для него какой стресс, вмиг проснётся. Я бы точно проснулся. Егор, ты как?
Лицо Малого уже приобрело обычный цвет, но поддерживать друга в этой теме он явно не хотел. Коротко буркнув: «никак», Егор продолжил уминать деревенскую жареную картошку с салом.
— Эх, скучные вы, — махнул Лёха ещё одну стопку смородиновой настойки и, приобняв Машку за талию, смачно поцеловал её в губы. — Вот у нас с Манюней любовь, а у вас сонное царство.
Около десяти все разошлись и в доме остались только Мила, Богдан и Егор. Крепкий малый помог девушке провести вечерние уходовые процедуры с Богданом и молчаливо удалился спать. А у Милки в голове крутилась Лёшкина бравада. А может он прав, доктор сам говорил — нужно провоцировать, чем не повод? Если физически Богдан слышит, то возможно и энергии чувствует, а от Егора пахнуло страстью, это она точно определила. Так может попробовать?
***
Богдану дико хотелось пошевелиться. Из хрусталя его вышвырнули, это он почувствовал, от прощального обжигающего дыхания дракона горело всё тело. Но вот открыть глаза и двинуть хотя бы пальцем он не мог. На тело будто навалилась вселенская усталость, сил не было вообще. Он, как в тумане, слышал голоса медперсонала, чувствовал, как к нему прикасаются руки, но ответить не мог. Напрягался, пытался собрать силу, но её не было совсем.
Колдун чувствовал манипуляции со своим телом, ощущал, что его везут куда-то, слышал голос Меланьи и Алёны, но путанность в сознании мешала разобрать, что ему говорят. Потом он оказался там, откуда его выгнали. Дом деда Степана. Здесь ему никогда не рады. Зачем он тут?
Понимая своё полное бессилие, колдун решил наблюдать, что будет дальше. Вот к нему прикасаются родные ладошки любимой. Она делится с ним своей силой, она что-то говорит. А он настолько слаб, что не слышит её слов и не может удержать и крупицы того, чем она делится.
Ладно, подожди, не спеши. Сквозь закрытые веки он определял время суток. Ночью он заставлял себя отключаться, а днём принуждал прислушиваться, чтобы хоть понять о чём говорят вокруг. Первым он стал понимать детский лепет. Односложные повторяющиеся слова доходили до его сознания и тем самым будоражили и без того растерянный мозг.
«Милка уже родила? Дети уже говорят? Сколько я уже в этом сне? Как выбраться?»
