Ошибка Белой Королевы или Кто обидел попаданку? (СИ) - Вероника Вячеславовна Горбачева
Глава 11
Тройя, столица Альвиона
Букингем-Хаус
Королева
В душе Алиса до сих пор ликовала. Внешне её радость победы проявлялась в рассыпаемых шуточках, милых комплиментах фрейлинам, не привыкшим не то, что к подобному баловству, но даже к выражению благодарности со стороны госпожи. Но мысленно Алиса распевала марши воинственных амазонок из какой-то оперетки и уже прикидывала, как прекрасно сложится и далее её такая везучая жизнь. Её и бедной Долорес, поскольку для семейного счастья муж не особо нужен. Ну, так Наставница что-нибудь придумает, дабы сделать свою любимицу регентшей. Родить бы только девочку! Девочку! С магической Искрой!
И Долорес обретёт шанс на новое тело. Они всегда будут рядом, названные дочь и мать, пусть и разной крови…
А если будет мальчик? Да ещё и пустышка?
Ручка с пуховкой замерла на несколько секунд, затем чуть погрузила изящное изделие франкских мастеров и ювелиров в невесомую горку самой светлой рисовой пудры, прошлась вдоль щёк, лба, подбородка, еле касаясь кожи.
«Если», «если», «если», «если»… В конце концов, забеременела же от короля какая-то из фрейлин, значит он не бесплоден. Кстати, Алиса до сих пор не вычислила эту негодяйку. Нет, бастарды — это всё пустяки, дело житейское; и муж вроде как при деле и не надоедает, и поставляются дети, которых при соответственном воспитании можно приблизить, дать превосходное образование, провести через Академию, чтобы никто не удивлялся гениальностям любимца или любимицы королевы… и всегда иметь рядом помолодевшую Долорес. Так что пусть фрейлин и детишек будет побольше, чтоб было кого выбрать. Главное — контроль. Чтобы эти Эдвардовы подстилки и пикнуть при ней не могли!
Улыбка сошла с её прелестного личика лишь однажды: при чтении списка приглашённых на бал. Через две недели Его Величество собирался в почти домашней обстановке официально объявить о будущем прибавлении в королевском семействе.
— Людвиг Баварский?
Она нахмурилась.
— Так он в столице, этот распутник? Да ещё в числе приглашённых? Возмутительно. Я слыхала, что Парламент извинился перед ним и призвал на родину, мало того — к правлению, но только одного. Без нежеланной ими супруги. Вот пусть и уезжает в свою Баварию! Что он тут делает?
И сердито фыркнула, отчего над незакрытой баночкой пудры вспухло небольшое плотное облачко.
— Ах, Ваше Величество, — неожиданно мягко ответила присутствующая при утреннем туалете королевы статс-дама. — Поговаривают, что он всё ещё…
Она покосилась на суетящуюся с рукодельной коробкой самую молоденькую фрейлину. «Джейн Остин, покиньте нас на пару минут!» — чуть не сорвалось с языка. Но Цецилия вовремя прикусила оный. Невинным девицам, особенно несущим почётную службу во Дворце, рано или поздно приходится узнавать о совсем неблестящей подкладке светской жизни, в том числе и о соблазнениях, заканчивающихся бросанием на произвол судьбы падших брюхатых дев. Но сие — страшилки пугающие, хоть и реальные и имеющие место быть. А вот настоящий Порок с его красивейшими романами и романсами, сонетами и ристалищами, в том числе постельными, с виду так манящ и привлекателен…
Так что невинных девиц лучше воспитывать на чужих примерах, нежели на их собственных, свершаемых по незнанию или глупости.
Поэтому Цецилия Годфруа таки довершила фразу. Правда, слегка понизив голос, как это делают, говоря о чём-то не вполне пристойном.
— … всё ещё ищет свою последнюю любовь, если можно так выразиться. Ту самую танцовщицу, пропавшую, когда её вытурили из Баварии.
Ну, вот слово и сказано. Цецилия не сводила глаз с юной Джейн, которая сперва в недоумении захлопала глазами, а потом запунцовела. А потому не заметила, как под слоем пудры побелела королева. И в целях дальнейшего воспитания молодёжи статс-дама добавила:
— К сожалению, романтические связи вне брака явление частое. К примеру, наша Тильда…
Матильда О’Коннор, чистопородная ирландка, а потому не просто рыжая, а почти красноволосая, вспыхнула ярче своей причёски и рухнула на колени перед Её Величеством, трогательно заломив руки.
А-а, вот она, таинственная фаворитка! Сама объявилась! Алиса была так довольна, что временно забыла о Баварце.
— Тильда, не говорите мне, что вы согрешили! Иначе я обязана спросить: с кем? И тогда…
Тон её звучал нарочито холодно.
— Да ведь это не грех, с женихом-то, Ваше Величество! — зачастила девушка. — Мой Ивар — он из вашего караула, вы его не раз видели — уже просил в храме объявить о дне свадьбы, вот мы и не утерпели. Месяцем раньше дитя уродится, подумаешь, такое часто бывает… Не гоните от себя, Ваше Велич…
Королева вдруг расхохоталась.
«С женихом! Фаворитка, ага! А покойный-то лейб-медик привык везде интриги собирать, вот и провёл самого себя, старый дурень…»
И хотела что-то добавить вслух.
…Когда в будуаре внезапно и вдруг похолодало, до изморози на пышных занавесках, до посинения огоньков на свечах в настенных канделябрах.
Вскрикнула от страха юная Джейн.
На чайном столике лопнул кофейник. Но не кусок тёмного льда из него выпал, а натёк остывший напиток, напополам с гущей. И из этой лужицы на столешнице высунулась вдруг костлявая когтистая рука и погрозила пальцем. Королеве.
— Должок! — проскрипел смутно знакомый старческий голос. [1]
Женский.
***
— Кто? Кто оказался рядом с тобой в Межмирье и слышал Договор?
Долорес в бешенстве металась по зеркальному будуару, Алиса же, дрожа нижней челюстью, лишь следила за ней глазами, не в силах выговорить ни слова. Её Наставницу, молодую и прекрасную, как при их первой встрече в крохотном девичьем зеркальце, сейчас трудно было назвать «матушкой» или фамильярным «маэстри». В комнате бушевала Ведьма.
У которой, кстати, нынешних сил хватило, чтобы выдернуть подопечную из реального мира сюда, пока фрейлины во главе с Цецилией пребывают в глубоком, да ещё искусственно усиленном обмороке.
— Отвечай и не хнычь! — прогремело над ухом королевы. — Почему сразу не рассказала? Старые Боги давно покинули Межмирье, так что если кто там и затесался, то случайно. Если только…
Она остановилась резко, словно налетев на невидимую стену.
— Смотритель Колодца мог призвать… Они, бессмертные, от скуки порой чего только не придумают, особенно по части напакостить. Так, нинья, успокойся, я не буду тебя ругать и воспитывать. Просто мне нужны факты: кто был и как себя вёл. Нужно понять, что нам грозит, и вовремя принять меры. Поняла?
Замёрзшее от страха нутро Алисы вроде как стало оттаивать. Но в голове по-прежнему не крутилось ни одной внятной мысли, которую можно было бы чётко отлить в слова.
— Она такая страшная, Долорес… И красивая одновременно. Старая и молодая. И от неё такой холод, холод… Она сказала: «Свидетельствую!»
Выдавила
