Амулет ведьмы - Анна Безбрежная
– Не бойся, поужинаем здесь. – Верховный маг спокойно направился к дальнему столу. Такой высокий и мощный, словно скала. Шел прямо и уверенно, словно тяжелый корабль воинов Севера бороздил волны, не смотря ни на кого. Я же судорожно вцепилась в его руку и не выпустила, пока мы не сели на лавку.
От осознания, что я – единственная девушка в помещении, стало еще хуже. В компании такого сброда мне раньше не приходилось бывать. Я покусала нижнюю губу и сцепила руки под столом. Конечно, я верю, что Верховный меня спасет в случае чего. Он сильный мужчина, боевой маг, но все равно было страшно.
Из кухни вышла девушка. Высокая, с большой грудью, толстой косой черных волос и миловидным лицом. Миндалевидные глаза лукаво блестели из-под длинных ресниц. Надо же! Такая красавица и в такой забегаловке работает. Почему ее еще никто отсюда не увез? Не женился на ней?
Девушка проплыла, иначе и не скажешь, мимо гоготавших орков, и один из них шлепнул ее по заду. На что она лишь мило улыбнулась в ответ.
«Фу», – поморщилась я. Я бы не выдержала такой работы и такого унижения. Чтоб меня мужики лапали, а я бы улыбалась в ответ?!
– Добрый вечер! – приятным грудным голосом обратилась к нам девушка. – Что будете?
Подавальщица окинула меня быстрым оценивающим взглядом, покосилась на руку и, не увидев там обручального кольца, тут же расплылась в очаровательной улыбке, предназначенной Гордену.
– А что у вас есть? – спросила я, а сама внимательно наблюдала за реакцией мага на местную красотку. Вроде его глаза не загорелись, как бывает у мужчин при виде хорошеньких девушек.
«А вот когда Горден смотрел на меня, я в последнее время как раз замечала этот взор – чисто мужской интерес к женщине», – с гордостью подумала я.
– У нас есть жареное мясо, гороховая каша, рыба и пироги с картофелем и грибами.
– Марика, что будешь? – обратился ко мне маг.
– Давайте пирог и чай.
– А вам, милорд?
Подавальщица выгнула спину, демонстрируя грудь, и призывно улыбнулась. Волна возмущения всколыхнулась внутри. Вот приставучая девка!
– Мне пиво, мясо и кашу.
– Хорошо, скоро все будет готово. – Девушка похлопала ресницами и ушла, покачивая бедрами, словно она не в таверне, а на светском рауте.
Я скрестила руки на груди и принялась разглядывать очень интересную стену. Коричневые доски потемнели от возраста, и на них виднелись какие-то бурые пятна. О, это же не кровь? Я тряхнула головой, отгоняя мысли о том, что здесь кого-то убили. Внезапно раздался оглушительный гром смеха. Я боязливо обернулась. Компания орков была уже изрядно подвыпившей, их глаза блестели огнем удали.
– Скоро пойдем в комнату, – положил тяжелую ладонь на мою руку Горден.
Тепло… тепло и хорошо от его прикосновений. Словно огонь его жизни питал меня, будто его уверенность передавалась и мне.
– Горден, мы будем ночевать в одной комнате? – задала я смущавший меня вопрос. Верховный улыбнулся в ответ.
– Не переживай, я маленькой ведьмочке ничего плохого не сделаю.
– Но это неприлично! – воскликнула я.
– Мы здесь с тобой вдвоем. Нас никто не знает, и им нет никакого дела, что мы будем ночевать в одном номере. Не пойду же я в хлев к лошадям? И не собираюсь теснить тебя в постели, не беспокойся, на кровати ты будешь спать одна.
Я выдохнула с облегчением. Он джентльмен, и я ему верю. Думаю, можно на одну ночь смириться с тем, что придется спать в одной комнате с начальством. Хотя в душе, если честно, я была рада оказаться в поездке с ним. Больше проводить времени вместе – это здорово. Так хотелось узнать его получше.
Горден стоит многих мужчин, которых я видела и знала. Превосходит всех по уму, силе и красоте, которая похожа на северную – неприступную и холодную. Если бы я выбирала себе спутника жизни, он был бы именно такой, как Горден. Или это был бы сам Горден.
Вскоре подавальщица принесла еду. От мяса поднимался пар, а нос щекотали ароматы специй. «Надо было тоже такое блюдо заказать», – с досадой подумала я.
– Горден, а что там с мистрис Витрой? С нее сняли все обвинения? – решила спросить я.
– Пока идет расследование. А что ты знаешь о Верховной ведьме? – внимательно посмотрел на меня маг.
– Она очень хорошая, благородная, открыла приют для ведьмочек-сирот, школу травниц. Мистрис Витра также организовала гранты для самых лучших студенток ведьмовского колледжа, – рассказывала я многочисленные заслуги мистрис Витры. Все знали о ее добрых деяниях.
– Если покопаться в прошлом каждого, всегда можно найти что-то неподобающее. Даже у самого хорошего, – сказал Горден и сделал глоток пива.
– У мистрис Витры нет ничего такого в прошлом, я уверена. Ты не прав! Это все ваши полицейские штуки – подозревать всех и каждого. И зря ты ее обвиняешь. Она ни в чем не виновата.
Я действительно была убеждена, что навет на нее произвели какие-то злые люди.
– Жизнь покажет, – безразлично пожал плечами маг.
– Ты что, правда обо всех так думаешь? Что у каждого можно найти что-то такое, за что его можно наказать по закону? – прищурилась я и вцепилась в столешницу стола. Она была чуть липкой, словно ее плохо протерли. Я поморщилась и убрала руки.
– Да, – кивнул Верховный.
– И обо мне так думаешь? – Я задохнулась от возмущения.
– Тайны есть у всех, – ответил он и улыбнулся как-то нехорошо.
– Нет у меня ничего такого страшного в прошлом, за что меня можно было бы осудить! А тебе есть что скрывать, Горден?
– У каждого есть скелеты в шкафу. Этому меня научила жизнь. И в шкафах ведьм их всегда много, – иронично приподняв одну бровь, произнес мужчина.
– Что? – Я отпрянула от стола. – Почему ты так плохо думаешь обо всех ведьмах? Ты нас ненавидишь? – Я почувствовала, что прямо наливаюсь гневом, словно стакан наполняли водой.
Так ему не нравятся все ведьмы? И я? Кулаки нервно сжались, и ногти впились в кожу ладоней. Я думала, что маг ко мне что-то испытывает…
– Знаешь что?! На свете очень много хороших людей, а ведьм хороших большинство! Ты совершенно не прав! Видимо, ты их просто не встречал.
– Не хочу тебя разубеждать, Марика, ты жила в маленьком городке под крылом родителей, которые тебя оберегали, и не видела ничего в жизни, – наклонившись ко мне ближе, произнес он со снисходительной улыбкой.
– Я достаточно видела в жизни! А ты – циник и
