Повелительница барсов. Попаданка и строптивый (СИ) - Дарья Светлая
Вернувшись в спальню, я застала Далию, что продолжала раскладывать мои вещи. Шкафы в качестве системы хранения здесь были непопулярны, только всевозможные сундуки. Самый маленький мог быть размером с коробку из-под бумаги, а в самом большом я смогла бы без труда уместиться лежа.
Порой вещи хранились на полках, расположенных в стеновых нишах. Стеллажи встречались, но только в некоторых библиотеках.
Еще местные интерьеры славились яркими тяжелыми коврами, огромным количеством подушек, разнообразными диванами и низкими столиками. Их столешницы обычно были шести-или восьмиугольными, реже круглыми. Так выглядела обстановка почти любых покоев, встречавшихся мне в резиденции, за исключением тронного зала.
— Флоренс, иди к Гиалу и скажи, если мне немедленно не вернут Тефру, он потеряет нечто большее, чем простого прислужника.
— Слушаюсь, лассара.
Полукровка побледнел, а потом изящно поклонился и стремительно покинул покои.
Служанку мне вернули сразу, не прошло и пяти минут.
— Где ты была? С тобой все в порядке? — набросилась я с расспросами на Тефру.
— Со мной все хорошо, эйна. Меня остановили стражники и заперли в какой-то комнате, но вреда никто не причинил.
— Их счастье, — мрачно произнесла я. Велела Терфе помочь мне с одеждой, а Флоренсу с прической и приказала дежурившей у дверей покоев служанке позвать мне Гиала.
Флоренс подсказал мне, что посетителей принимают в малом зале для аудиенций, и показал туда дорогу. Тефру я тоже взяла с собой. Привыкнут видеть ее рядом с повелительницей сейчас — поостерегутся прикасаться в будущем. За нашей процессией шествовали четверо стражей, у каждого из которых на поясе висело по внушительному изогнутому мечу.
Когда мы шли по третьему двору и уже достигли ступеней нужного строения, я услышала знакомый звук и замерла. Плеть. Кого-то неподалеку яростно и беспощадно избивали, и я должна узнать кого.
Дорожка вела к стене, окружавшей двор, и упиралась в небольшую площадку. В центре ее стояли вбитые в землю столбы с поперечной перекладиной, на которой болтались цепи. Сейчас здесь был прикован обнаженный до пояса барс. Он еще не обвис в цепях и стоял сам, но его могучий торс весь был красным от крови, которой пропитались и волосы. Двое мрачного вида воинов наносили ему удары плетями: один бил по спине, другой по груди. Барс едва стоял, но ни единого стона не сорвалось с его губ.
Рядом, удовлетворенно наблюдая за наказанием, стояла Морлотта.
— Остановитесь! — произнесла я, и воины замерли.
Сестра эрда Солера обернулась, и я прочла на ее лице досаду и ненависть. Оборотница поклонилась мне, но ее горящий яростью взгляд никого не мог обмануть.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась я.
— Мне донесли, что этот кот пытался убить вас в оазисе Хеймер. Я опросила воинов, и все они подтвердили это. Лассара никогда прежде не была в наших землях и не знает, что наказание за подобный проступок — смерть. Мы здесь лишь вершим правосудие.
— Разве эйна, управляющая резиденцией, имеет право решать судьбы моих котов? — спросила я Флоренса, вновь игнорируя Морлотту.
— Нет, госпожа. Только альфа может выносить приговор, — с готовностью откликнулся барс. — Но покушение на жизнь лассары действительно карается смертью.
— Вот видите, ваш слуга прав, — тут же оживилась Морлотта.
— А что скажет сам обвиняемый? — произнесла я.
Лиэр прохрипел:
— Это правда. Только эйна Солер забыла упомянуть, что она лично отдала приказ вас уничтожить и, поскольку, она на тот момент была сестрой альфы нашего клана, я не мог ослушаться.
— Как ты смеешь бросаться обвинениями, эрд Делис! — воскликнула оборотница.
— Мне в любом случае нечего терять: меня на этом свете ничто не держит, — усмехнулся барс, сплюнув кровь под ноги.
— Лассара, он лжет! У меня доказательство его вины! — с этими словами Морлотта протянула мне письмо, извлеченное из кармана просторной сиреневой туники.
Я кивнула Флоренсу, чтобы тот принял бумаги из рук Морлотты и подал мне.
Я бегло прочла письмо и произнесла:
— Снимите его, казни не будет. — Тут же все присутствующие возмутились, отказываясь выполнять мой приказ.
Я покосилась на Флоренса, и тот отрицательно покачал головой и негромко произнес:
— Таковы законы, лассара. Ни один альфа не смеет менять законы, внесенные в книгу демиурга.
— Но всегда есть лазейка, и ты мне сейчас скажешь, как можно спасти жизнь эрду Делису, верно, Флоренс?
— Госпожа, я не смею это произнести! Я не могу оскорбить вас таким предложением… — вдруг рухнул на колени подарочек Гиала.
Все эти глупые расшаркивания и условности заставили меня выйти из себя, и я выпалила:
— Ты займешь его место, если сейчас не скажешь! — Однако барс только еще больше съежился, но ничего не сказал.
— Эйна Морлотта? Может, вы поведаете мне, как я могу сохранить жизнь эрду?
— Зачем вам предатель, лассара?
— В пути он дважды спасал мне жизнь.
Тем временем к нам с поклоном приблизились еще одиннадцать барсов в богатых одеждах и принялись безмолвно наблюдать за происходящим. Ахайды в сборе, но совет начинать рано, потому что пытаюсь спасти того, кто должен был меня убить.
Я уронила платок и, когда Флоренс поднял его и выпрямился, чтобы подать мне, схватила барса за волосы и прошипела на ухо:
— Не зли меня, подарочек, не то сию минуту отдам тебя обратно! Живо говори, как помочь Лиэру!
Флоренс обреченно вздохнул и шепнул мне на ухо решение, чтобы тотчас рухнуть на колени, прося наказания за дерзость. Не сказать, чтобы мне понравился предложенный способ.
Произнесенная моим личным слугой фраза заставила меня серьезно задуматься. Но, поглядев на окровавленного оборотня, я еще раз вспомнила, что тот уже дважды спасал меня, и произнесла:
— С этого момента эрд Делис является моим наложником. Он неприкосновенен, поскольку принадлежит мне, и наказывать его могу только я лично. Немедленно снимите с него цепи, отведите в гарем и пришлите лекаря.
— Но, лассара не может запятнать свое имя и честь, взяв в наложники преступника! — возмутилась Морлотта.
— Ты решила, что можешь спорить со мной, эйна, и решать, что я должна, а что не должна? — спросила я, недобро сощурившись и подойдя к сестре экс-альфы вплотную.
— Но, что скажет наш народ? — продолжала спорить Морлотта.
— Народ, в отличие от тебя, эйна, знает, что с альфой
