Возмездие - Анна Карвен
В моей груди образуется холодный узел.
— Я не подрабатываю героем, Амали. Это и есть моя профессия.
У нее вырывается горький смех.
— О, чтобы я могла бы сделать, если бы у меня были твои силы и способности. Ты никогда не сомневаешься в мотивах своей работы, Кайм? Разве ты никогда не убиваешь или решаешь не убивать просто потому, что это правильно?
— Что правильно в этом мире, Амали? Что это хотя бы значит? Не мне задавать вопросы о причинах. — Эта мантра вбивалась в меня с раннего возраста, но сейчас слова звучат очень пусто. — Это также и не твой путь.
Амали не та, кто может меня осуждать.
Все ее самодовольные разговоры нереальны.
Она издает странный звук — наполовину всхлип, наполовину приглушенная чистая ярость.
— Так легко игнорировать причины чего-либо, когда у тебя нет никаких привязанностей, не так ли, Кайм? — Ее дыхание прерывистое и поверхностное. Она наклоняется вперед, создавая пропасть между мной и своим телом.
Амали дрожит от едва сдерживаемой ярости. Ее охватило странное безумие. Это напоминает мне, какой она была, когда убила Хоргуса. Она кренится в сторону, и я веду Облако к стоянке.
Она соскальзывает с лошади и падает на мягкий песок, сгибаясь пополам.
Ее плечи дрожат. Большие капли слез падают на землю.
Я смотрю на нее мгновение, не зная, как с этим справиться.
Ясно, что я ее расстроил. Амали злится и напугана.
Должен ли я утешить ее?
Я ругаюсь себе под нос, когда соскальзываю с лошади и подхожу к ней.
— Амали… — Я изо всех сил стараюсь передать голосом утешение, но даже не знаю, как это сделать. — То, что ты видела и сделала… это сложно, но…
Она смотрит на меня дикими и рассеянными глазами в темноте.
Ее рука поднимается. Я знаю, что она собирается делать. Я мог бы остановить ее, но какой-то инстинкт подсказывает мне, что должен это принять.
Шлеп!
Ее рука касается моей щеки.
Это достойный удар. Ее цель верна, хотя она плохо видит. У нее сильная рука. Моя кожа пылает и горит.
Я хватаю ее за запястье, прижимая к себе.
— Остановись, Амали. В этом нет необходимости. Я…
— Ты бы бросил меня?
— Что? — Ее вопрос, пронизанный чистым гневом, настораживает меня.
— Если бы я тебе не понадобилась для того, что ты задумал… тогда ты бы оставил меня там, во дворце. Тебе было бы все равно, если бы мидрианцы казнили меня.
— Нет, — резко говорю я, крепче прижимая ее к себе. — Ты неправа. В первый раз, когда я увидел тебя… это был первый раз за долгое время, когда я почувствовал настоящий гнев. Мидрианцам не следовало забирать тебя из леса. Хоргус даже не заслуживал того, чтобы смотреть на тебя своими грязными глазами. Ты, должно быть, ведьма, Амали, потому что в тот момент ты что-то со мной сделала. Ничего так не хотел, кроме как забрать тебя у них. И спас тебя не только потому, что ты была мне полезна. Я хотел тебя.
— Тогда почему ты не отпускаешь меня? — шепчет она с надломом в голосе. Она пытается вырваться, и я почти позволил ей, но не могу. Я хочу ее гнева. Все это. Я хочу поглотить это… владеть им.
Амали яростно сопротивляется мне. Сыплет ударами по моей груди. Бьется в моих руках. Плюет мне в лицо.
Она долго и жестко ругается на тиге и говорит так быстро, что я могу разобрать только несколько слов.
Что-то о том, чтобы быть холодным, бессердечным ублюдком с каменным лицом и ледяной кожей.
По ее лицу текут слезы. Она делает судорожные вздохи, которых становится все больше и чаще, пока я не начинаю бояться, что она задохнется.
Хватит уже.
Не зная, что еще делать, я притягиваю ее к себе, не давая пошевелиться. Сковываю ее руки. И вдыхаю ее восхитительный аромат.
— Стоп, — рычу я. — Остановись, Амали.
Сначала она мечется, но потом, кажется, понимает, что меня не победить.
— Сдавайся, — шепчу я, поскольку что-то в самой глубине моей души требует ее подчинения. Уступи. Это хорошо для тебя. А я нужен тебе.
Внезапно ее плечи опускаются, и она становится податливой в моих руках.
Я пропускаю пальцы сквозь мягкие рыжие волосы и прижимаю ее лицо к изгибу своего плеча, поглощая собою громкие, приглушенные рыдания.
— Я бы не бросил тебя, — рычу я, касаясь губами мочки ее уха. — Я не герой, но и не слеп к страданиям. И все еще учусь. Дай мне шанс, Амали. Мои условия справедливы. Мне кое-что нужно от тебя, а я нужен тебе. В своей жизни я никогда не предам тебя.
Она замирает. В конце концов, ее прерывистое дыхание переходит в медленный, ровный ритм. В этот момент она отходит назад и ловит мой взгляд.
— Ты тоже эгоистичный человек, — мягко говорит она, и каждое слово становится крошечной острой щепкой, которая проникает в мое сердце. Она наклоняет голову. — Но это не обязательно плохо. Я вышла из себя. Я злилась не только на тебя. И на себя тоже. Мы не такие уж разные, ты и я.
Я смотрю на нее долгим пристальным взглядом. И улавливаю нежный пульс на ее шее и румянец на щеках. В ее глазах горит огонь.
— О нет. Мы очень разные, ты и я. — Огонь и лед. — А теперь, когда ты выбросила это из головы, то пойдешь мирно, или мне придется связать тебя?
Румянец на ее щеках усиливается.
— Я… я пойду с тобой, Кайм. И не буду драться. В любом случае, это бессмысленно. — Она вздыхает. Это своего рода уступка.
— Да. Да, это так. — Мой голос грубеет. Я нахожу этот маленький танец подчинения и неповиновения странно захватывающим. И снова возбуждаюсь. Хочу снова вызвать в ней гнев. Со мной такое никогда раньше не случалось. — Пошли. — Я поворачиваюсь к Облаку, который терпеливо ждал в тени. — Прямо сейчас твой враг — Мидрийская империя, а не
