Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе (СИ) - Обская Ольга

У Огюстье вдруг действительно закрались сомнения. Вспомнилось, как легко и быстро лорд Теодор согласился повременить со свадьбой, заявив, что он так и так не собирался торопиться.

– Так я жду извинений, господин Огюстье.

Несмотря на всю серьёзность ситуации, язык отказывался произносить извинения. К тому же отвлёк какой-то странный шорох, раздающийся извне. Ветер шелестит листьями или что за шум? Огюстье показалось даже, что это шёпот. К шёпоту примешались новые звуки и, наконец, он отчётливо расслышал женское «Ой!». Оно было совсем коротким, будто что-то помешало звуку разрастись в визг, но он успел узнать, кому принадлежит голос – Николетт. Огюстье тут же подпрыгнул с софы и стремглав выскочил из беседки.

Глава 42. Ох, эти пылкие чувства!

Глава 42. Ох, эти пылкие чувства!

…Николетт попыталась вырваться из объятий наглых рук шпиона, но они не пускали. Зато ухо снова обожгло горячее дыхание.

– Что вы здесь делаете, Николетт? – возмущённо поинтересовался шпион голосом Теодора.

– Мымумыммм… – промычала она.

Как можно о чём-то спрашивать, когда сам же зажал рукой рот?

– Только шёпотом, – предупредил шпион и убрал руку, разворачивая к себе лицом.

Теодор. Она глянула в его глаза. Ого, какой сердитый! Уж лучше бы это оказался лазутчик. На самом деле, как только он её схватил, Николетт сразу догадалась, что это никакой ни шпион. Оказывается, она может узнавать Теодора по запаху свежести, какой исходит от его рубашек. Да и эту сильную пятерню с перстнем, которым он открывает все замки́ в за́мке, она тоже узнала.

– Зачем вы ночью отправились в парк? – повторил он вопрос, сверкая красивыми серыми злющими глазами.

– Хотела землю возле саженцев взрыхлить, – показала Николетт на грабли.

А что ей оставалось ответить? Сказать, что ловила шпиона, а им оказался сам хозяин замка?

Теодор медленно провёл взглядом с ног до головы, задержавшись на вырезе халата, через который был виден край кружевной сорочки. Уголок его рта дёрнулся в улыбке. Да, Николетт понимала, что её наряд не совсем подходил для садовых работ.

– Я услышала возле двери своих покоев подозрительный шорох и подумала, что это шпион генерала Дидье. Хотела его выследить, – созналась Николетт. – А вы что тут делаете? – тут же пошла в наступление.

– Вообще-то, тоже преследую шпиона, – усмехнулся Теодор. – Проходил мимо вашей двери и вдруг увидел в боковом коридоре проскользнувшую тень, которая показалась мне подозрительной. Вот и решил проследить.

Выходит, пока Николетт шпионила за Теодором, сам Теодор шпионил за настоящим шпионом?

– Вы же не поверили в мою версию о существовании в замке соглядатая генерала.

– Я и сейчас не верю. Но проверить не помешает. Возвращайтесь в замок. А я наведаюсь к дальней беседке.

– Я с вами, – решительно вскинула грабли на плечо Николетт.

Теодор снова улыбнулся.

– Вы неисправимы.

Они беззвучно пробрались самым ближним путём к намеченной цели. За несколько метров от беседки, остановились, чтобы разработать план.

Беседка была расположена на возвышении посредине небольшой лужайки, покрытой ковром мягкой травы. И это хорошо – трава будет скрадывать звуки шагов. Вокруг беседки густо насажены высокие кусты в человеческий рост, будто специально, чтобы сделать её удобным местом для приватных разговоров. Эти кусты одновременно и помогали и мешали. Они скроют приближение Николетт и Теодора, но не позволят им разглядеть, кто внутри.

– Надо прокрасться к заднему окну. Там кусты растут особенно густо – нас не заметят, – предложил Теодор. – Я вас подсажу, вы аккуратно раздвинете ветки и заглянете внутрь. Только грабли оставьте здесь.

Так они и сделали. Уже через минуту Николетт стояла почти вплотную к кустам. Крепкие руки обхватили её за талию и чуть приподняли. Уже второй раз за сегодня она оказалась плотно прижатой к крепкому мужскому телу. Первый раз Николетт почувствовала только испуг. Но теперь страха не было, зато ею завладел незнакомый трепет.

– Видно? – прошептал Теодор.

Видно ничего не было – сильно мешала растительность. Николетт подалась вперёд и раздвинула ветки.

– Там два человека, – наконец, разглядела она.

– Кто?

Хороший вопрос. Лицо одного не было видно – он стоял спиной. А вот второго, сидящего на софе, Николетт узнала и опешила:

– Папенька???

– Ваш отец? – не меньше удивился Теодор. – С кем он разговаривает?

– Не вижу.

Теодор обхватил её ещё плотнее, чтобы приподнять повыше. Трепет, который и без того сильно мешал делу, усилился. Там, где руки Теодора касались тела, было нестерпимо горячо. Николетт заёрзала, не в силах справиться с пугающими ощущениями, и Теодору пришлось балансировать, чтобы удержать её. Его нога вдруг начала скользить – видимо, угодила на мокрый после дождя участок земли. И не успела Николетт глазом моргнуть, как они оба оказались на траве.

Падение было стремительным, а приземление волнующим. Николетт снова ощутила упругость мужского тела, потому что оказалась сверху на Теодоре. Горячее дыхание, искрящиеся глаза, улыбающиеся губы. Вот уж где трепет разгулялся.

– Ой! – вырвалось у неё непроизвольно, хоть умом она и понимала, что надо молчать, чтобы не выдать себя тем, кто находится внутри беседки.

Но сложно молчать, когда вот так вот внезапно теряешь почву под ногами в прямом и переносном смысле. Возможно это её «ой» разрослось бы в настоящий визг, но ей не дали. Лишили возможность не только визжать, а и дышать. Губы Теодора, те, что только что улыбались, мягко шепнули:

– Тише, – и накрыли её губы…

– Мымумыммм… – попыталась промычать она, –  …мммм… – получился только тихий стон.

Трепет с новой силой охватил всё существо.

Чуть позже Николетт поняла, что эта самоотверженная попытка Теодора заглушить её визг, была запоздалой. Те, кто находились внутри беседки (а один из них, между прочим, папенька) всё-таки услышали и сбежались на шум. К огромному изумлению Николетт вторым участником беседы оказался генерал Дидье.

Ой, что будет! Страшно было представить, какой гневной нравоучительной тирадой разразиться папенька, увидевший дочь в таком возмутительно пикантном положении. Теодор аккуратно поднял Николетт и как ни в чём не бывало объяснил отцу:

– Вот вышли с невестой на вечернюю прогулку, а потом… э… поскользнулись и упали.

Николетт с опаской подняла на папеньку взгляд, ожидая увидеть в его глазах громы и молнии. Но тот выглядел на удивление довольным, хоть для вида и чуть хмурил брови:

– Ох, молодость! – беззлобно погрозил он пальцем. – Ох, эти пылкие чувства!

Потом развернулся лицом к генералу Дидье и повторил, вкладывая в слова какой-то особый смысл:

– Ох, эти пылкие чувства, говорю.

Тот раздражённо втянул воздух и сверкнул разъярённым взглядом.

– Потрудитесь забыть дорогу в замок Рош-ди-Вуар, господин Дидье, – бросил ему Теодор.

Генерал развернулся и направился прочь. Правда, успел сделать лишь несколько шагов. Затем раздался глухой звук удара и отборные ругательства в адрес садовника, который разбрасывает, где попало грабли. Дальнейший путь генерал продолжил уже не так быстро и прихрамывая.

Но вскоре ему пришлось ещё раз изменить походку.

– Стой, кто идёт!? – зловещим басом поинтересовались из темноты ночи, заставив генерала сначала вздрогнуть, а затем припустить совсем не генеральским шагом.

Глава 43. Ранняя осень в лесу

Глава 43. Ранняя осень в лесу

Родители Теодора приехали в замок Рош-ди-Вуар за несколько часов до начала приёма. Инесс сразу нашла себе работу – проверить всё ли готово в бальной зале к танцевальному вечеру. И чтобы Доминик тем временем не заскучал, Теодор попросил Николетт провести для отца экскурсию по новоявленной галерее. Николетт ухватилась за это задание с превеликим энтузиазмом. По двум причинам: во-первых, ей нравился Доминик, и общение с ним доставляло удовольствие, а во-вторых, ей хотелось быть пока как можно дальше от Теодора.