Дурная жена неверного дракона - Алиса Ганова
С негодованием вспомнила о недомуже и тяжко вздохнула.
Ладно, на первый раз скажу, что мы ещё недостаточно друг друга знаем, но Ари не из тех мужчин, которые отступают. Когда-нибудь придётся признаться, что официально я замужем. Конечно, изо всех сил буду оттягивать этот момент, но сможет ли он принять и этот мой «недостаток»?
Представила реакцию Ари, и по спине прошёлся холодок.
– Простите, Инна, я должен был вас сразу отвезти домой, – Ари поднёс к своим губам мои пальцы, подумав, что я продрогла. Согрел дыханием и нежно коснулся губами кожи.
– Я с удовольствием прогулялась.
– А я провёл с вами самый чудесный вечер в моей жизни.
С удивлением подняла голову. Он грустно улыбался и смотрел так пронзительно, что сердце ёкнуло от нежности и счастья. Ещё никогда на меня не смотрели с таким обожанием, восхищением.
– Прежде, Инна, я был торопливым юнцом, жаждал производить приятное впечатление, хотел показаться лучше, чем есть. А с вами я чувствую себя свободным. Таким, какой есть. Вы очаровательная, лёгкая, искренняя. Вы открыли для меня столько нового. Ныне моя жизнь наполнена смыслом больше, чем во все прошлые дни вместе взятые.
– Спасибо, Ари, – улыбнулась я, не в силах отвести взгляда от его мягкой улыбки, сияющих глаз. И с волнением осознала, что влюбилась неумолимо и бесповоротно, нырнув в омут с головой.
В искренности Сомера я не сомневалась, но необходимость скрывать тайну, делала меня несчастной.
Ари подвёл меня к крыльцу.
Предстояло расставание, а так не хотелось отпускать его.
Повернув голову, оглядела окна в доме. Свет горел на чердаке и в ванной. Мы так специально делали, когда все уходили, чтобы соседи и воры не думали, что дома никого нет…
Шальная мысль пришла внезапно.
Возможно, поступаю глупо, опрометчиво, но сейчас больше всего на свете я хотела ощутить себя в объятиях Ари, согреться его теплом, услышать признания, от которых сладко замрёт сердце.
Три года, что нахожусь в теле Каррины, я только и делала, что боролась за место под солнцем, была сильной, решительной, дерзкой.
Кто бы знал, как устала. И если даже наши отношения придумала себе, приукрасила, лучше сделать то, о чём мечтаю, чем не сделать и всю жизнь жалеть.
– Зайдёте? – предложила, стараясь не выдать волнения.
– С удовольствием.
Открыв дверь и войдя, с самым искренним видом воскликнула:
– Жиаль! Церла! Мы дома!
Конечно, никто не отозвался. Но дверь уже заперта, а я скинула с плеч накидку, оставшись перед Сомером в платье с соблазнительной драпировкой на лифе.
Это было моим маленьким коварством. Может быть, я совершаю глупость, но я желала этого всей душой.
– Ох, – прикрыла ладонью рот, изображая смущение. – Кажется, никого нет дома!
Сомер огляделся, убедился, однако оставался рыцарем.
– Очень жаль. Но… Мы можем дождаться их в… кондитерской.
Магия симпатии, взаимного притяжения стала столько ощутимой, что я отбросила страх. Часто дыша от волнения, приподнялась на носочках и бархатным голосом попросила:
– Ари, поцелуйте меня.
Горячие, сильные руки крепко оплели талию. Я едва не застонала. Как же я мечтала об этом.
Ари медлил, боролся с собой, однако его шумное дыхание, потемневшие от желания, глаза рассказали больше, чем могли бы поведать слова.
– Инна, ты сводишь меня с ума!
Он склонился, замер, любуясь мною, и мы потянулись друг к другу…
***
Я ни о чём не жалела. Если только, что у нас мало времени. Скоро вернётся Жиаль и Церла, а приличия всё-таки надо соблюдать.
Провела рукой по лицу Сомера, по его волосам и закусила губу, чтобы не всхлипнуть от счастья.
Ари притянул меня к своей груди, покрытой курчавыми тёмными волосками. Его сердце громко, гулко билось. Казалось, он вот-вот скажет нечто важное.
Я ждала, не сводила с него глаз, но момент испортил зуд.
Как же не вовремя!
Не выдержав, украдкой вытянула руку и осторожно почесала запястье.
Рука Ари, что гладила меня по спине, остановилась. Его тело напряглось.
– Что? – проследила, куда он смотрит, и ахнула, заметив, как у него на запястье проступает багровое сияние и оплетает руку.
Не понимая, что это значит, что за шутка, подняла на него глаза. И услышала холодный, шипящий рык:
– Ну, здравствуй, Каррина.
Глава 20
«Я не Каррина!» – едва не выдохнула. Сердце грохотало барабаном, готовое вырваться из груди. Но под тяжёлым, хищным взглядом Ари Сомера осеклась.
Он взбешён, разъярён и находится в моём доме, куда вот-вот вернутся Жиаль, дети… Страх за родных, за Мильку накрыл лавиной, вытесняя ужас, робость и превращая меня в отчаянную медведицу, разъярённую мать, готовую защищать близких.
Чтобы выиграть время, сориентироваться, потрясла головой и медленно, не своим голосом, произнесла:
– Вам лучше уйти.
Мой спокойный тон сбил Сомера с толку. Он ожидал иной реакции, поэтому сощурился, вскинул голову и сипло усмехнулся:
– Не уж нет, дорогая жёнушка.
Последняя надежда, что удастся договориться, растаяла как дымка. Я не хотела верить, но недомуж, это безжалостное чудовище, жестокий монстр отыскал меня. А я даже не опознала его!
Наблюдая, как эмоции сменяются на моём лице, Даррен сардонически улыбался. Потом рывком схватил меня за запястье, подтянул к себе и, подняв наши руки, на которых продолжали сиять злополучные метки, прошипел:
– Можешь лгать, изворачиваться, как змея на солнцепёке, но ты – она. Не знаю, какую сделку провернулась с Мраком, чтобы так фантастически измениться, но это ты, Каррина! И это… – Больнее сжал моё запястье с меткой. – Неоспоримое доказательство!
Из горла мучителя вырвался злой, надсадный рёв. Не выпуская меня, он другой рукой сдёрнул со своей шеи неприметный медальон, и его черты стали меняться…
Короткие волосы остались такими же короткими, однако потемнели. Радужка обрела зеленовато-жёлтый оттенок, как у хладнокровного гада, а нос, скулы, брови заострились, став породистыми, надменными.
Магическая личина не сильно-то изменила его, однако же я не узнала Даррена, хотя в голове держала образ безжалостного монстра. Почему?
Улыбки, восхищённые взгляды, что недомуж бросал на меня, будучи Сомером, его напускное благородство, ввели меня в заблуждение. Как будто аура Даррена изменилась, скрыв присущую ему холодность, безжалостность, и явила мне совершенно другого человека.
Да, люди лицемерны, но поразительная скорость метаморфозы, произошедшая на глазах, невероятный скачок от нежности и симпатии к злобе и ярости столь разительны, что я пребывала в шоке.
– Хорошо пряталась, но от меня не скрыться!
У
