Суженая мага огня (СИ) - Тирс Зена

— Но я не думаю, что Трис зачарованная… — продолжила Альба. — Когда мы нашли её на болтах, в ней чувствовалась особая аура. Это чистая и очень светлая девочка.

Милая Альба, спасибо…

— Ваша Триса — это наша принцесса Беатрис! — произнесла герцогиня Даренфорс низким, чуть хриплым голосом, что я с трудом её узнала.

— Как такое возможно?! — хмыкнул наместник Хакон.

— Когда Рэндеваль схватил её, он назвал её принцессой Беатрис! Когда я это услышала, то сразу поняла, почему мне кажутся такими знакомыми её позы и черты! Она околдована, но это принцесса, у меня нет сомнений! И у Генриха, кажется, сомнений тоже не было, ведь он так легко с ней сошёлся.

Я попыталась сесть, но голова закружилась, и я вновь рухнула на жёсткую постель. Слёзы потекли по щекам от бессилия и жалости к себе.

Загубленная принцесса, преданная дядей собственного мужа. Мужа! Ах, Генри! Ты в западне! Я должна встать! Должна спасти тебя!

Опасение за Генриха натянуло мышцы, кровь застыла в жилах, и сердце стучало гулко, словно набат. Я закусила от натуги губы и вновь попробовала встать.

Стопы коснулись ледяного пола. Да, это не покои моего герцога с коврами… Нужно отыскать башмаки и тёплый плащ, очень холодно.

— Пусти меня, истукан! — услышала голос Идды за порогом.

— Не велено, — отозвался мужчина — стражник, по-видимому.

— Пусти, я сказала! Это моя келья! Может, я исподнее сменить хочу! Подвинься, тебе говорю…

— К зачарованной пускать не велено! — повторил грозный голос.

За дверью послышалось недовольное фырканье.

— У-у-у! Заполонили всё святилище, вредные мужланы! — выругалась Идда.

Раздался глухой вопль. Мужской. Дверь распахнулась, в келью ворвалась травница. У неё за спиной вырос высокий мужчина в кожаном доспехе городского стража.

— Злыдня, сейчас я тебе дам! — буркнул он, держась за глаз.

Но увидев меня на ногах в скрючившейся позе, оба замерли.

— Это-о-о… Господин Фалькон! Зачарованная проснулась! — крикнул страж и умотал с порога.

Идда бросилась ко мне, подхватила за плечи и посадила на постель.

— Ох, Трис, как ты плохо выглядишь! Тебе нельзя вставать, лежи. Я принесла еды, — Идда кивнула на тряпичную сумку на боку. — Ты не ела, поди, давно.

Я молча склонила голову на плечо травницы, уткнулась носом в её старое потасканное платье, пахнущее соцветием диких трав, и заплакала.

Сил бороться совсем не было. Хотелось есть, пить, спать. А ещё было холодно. Так холодно, что меня колотило, и пальцы закоченели.

Идда накрыла меня углом своего истончившегося шерстяного плаща и прижала к тёплой пухлой груди.

— Проклятье, Расс! Ты, что, не связал девочку?! — брякнул начальник стражи, ввалившись на порог.

У дверей кельи столпились мужчины: Фалькон, Расс и ещё несколько стражей. Наместник Хакон тоже был здесь.

— Так без сознания была… — пожал плечами Расс.

— Свяжи! — приказал Хакон.

— Принцессу?! — наёмник вытаращил глаза.

— Я не опасна! — сказала я, подняв голову от плеча травницы.

Идда гладила меня по волосам и вытирала слёзы на щеках.

— Говорят, ты поливала огнём улицу, словно дракониха, разве это не опасно?! — прорычал Хакон.

— А ну-ка пропустите, господа, — сквозь толпу мужчин протиснулась герцогиня Даренфорс.

Села рядом на постели, по другую сторону от Идды, и тоже принялась гладить по голове.

— Бедная моя девочка, Беатрис… Сколько тебе пришлось пережить…

— Я не опасна для горожан, господин Хакон! Клянусь Пресветлой Девой! — утвердила я, не сводя взгляда с наместника.

Стражи расступились, и из-за их спин вышла Альба. Настоятельница приблизилась и, покачав головой, поглядела на меня.

— Принцесса Беатрис, — низко поклонилась она. — Приветствую тебя в в стенах нашего святилища. Прости, если была груба с тобой когда-то.

— Альба, ну что ты! — воскликнула я. — Ты всегда была очень добра ко мне!

— Ты принцесса?! — изумилась Идда, подняв брови.

— Я Беатрис, — робко вздохнула я.

— Обалдеть…

Идда заплакала. И теперь уже я принялась гладить и утешать подругу.

От толпы, набившейся в маленькую келью, воздух заметно потеплел, и зубы перестали стучать от холода. Больше никто не пытался меня связать или угрожать, но Хакон и Фалькон хмурили брови и пожимали плечами в нерешительности.

Я сделала глубокий вдох и расправила грудь.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Я использую магию, а значит, вы должны заключить меня под стражу и отвезти на Суд Праведного огня.

— Должны, принцесса, — проскрежетал Хакон.

— Я принимаю это. Я согласна. Но сперва нам нужно отбить город у Тёмного Лорда и… — мой голос дрогнул. — Послать кого-то предупредить сэра Генриха о засаде.

================Принцесса Беатрис. Фанаты прислали. Спасибо=))

54 Женские разговоры о Генрихе

— Послать кого-то, ха-ха! — усмехнулся Хакон. — Значит, послать этого кого-то на верную смерть! — Лицо наместника посерьёзнело. — Святилище окружили тёмные, принцесса. Мы забаррикадировали ворота. Время от времени они пытаются прорваться, бьют разрядами молний, но сейчас ночью что-то притихли. Может, до утра продержимся, а там — не знаю… Паладин ушёл, но они словно этого ждали! Напали, гады!

— Именно этого и ждали… — простонала я. — Сэр Рэндеваль с ними за одно.

— Мы беззащитны перед лицом тьмы! — прорычал наместник и, задержав дыхание, попытался успокоиться. — Ладно, принцесса, отдыхайте.

— Отдохнёшь тут, — фыркнула Идда.

Наместник Хакон промолчал и развернулся к Фалькону:

— Стражу с кельи не снимай. Идём, Роберт, обсудим дальнейший план. Сколько у тебя воинов?

Мужчины направились к выходу. Толпа стражей начала потихоньку утекать.

— Господин Хакон, — окликнула я наместника. — Знайте, один маг огня на стороне Вейгарда. Я сделаю всё, чтобы мы отбились от тёмных!

— Надеюсь, принцесса. Надеюсь… Но выпустить вас не могу. Сидите тут, не нарушайте моего жеста доброй воли. Если ослушаетесь и покинете комнату — решу, что вы на Их стороне…

— Доброй ноч-чи, принцесса Беастрис-с, — Фалькон сверкнул на прощание взглядом, поклонился и вышел следом за наместником.

Я осталась в окружении женщин. Идда порылась в сумке и протянула мне булку хлеба. Я разломила её и предложила леди Элизабет, та взяла кусок бледной морщинистой рукой.

— Спасибо, — поблагодарила она покорным, полным печали голосом.

Было больно видеть герцогиню, привыкшую к роскошной жизни в замке, сгорбившейся на скрипучей постели в ветхой келье. В глазах её блестели слёзы, на лице читалась растущая тревога.

— Надеюсь, он победит, — я коснулась руки герцогини. — Что бы его не ожидало там… Ведь он паладин. Кто, как не он, должен победить?

— Надеюсь… — сдавленно прошептала леди Элизабет и обняла меня.

Со стороны порога раздались тоненькие всхлипы. Леди Либретта прижалась к косяку и крутила кулачки у лица.

— Иди сюда, — махнула рукой девочке, моей маленькой крошке, которая росла в нашем с Генри доме почти с младенчества.

Либи была теперь куда больше и тяжелее, чем я её помнила. Но я всё равно усадила её на колени и обняла.

— Не бойся, моя девочка. Всё будет хорошо.

Я протянула Либретте ломоть хлеба и улыбнулась.

— Это правда вы, леди Беатрис? — девочка подняла на меня широко раскрытые синие глаза. — Вы совсем другая… Но всё та же…

Либретта прижалась к моей груди, откусив краюшку.

— Я. Точно я. Точно-точно, — прошептала я.

Тяжёлый вздох настоятельницы Альбы рассёк наступившую тишину.

— Когда мы нашли тебя на болотах, уже тогда я поняла… — произнесла она тихим голосом, — что ты обладаешь магией. Ты сама себя исцеляла… — настоятельница приблизилась и ласково погладила меня по щеке, с восхищением заглянула в глаза. — На тебе были такие страшные раны, от которых обычный человек ни за что бы не выжил. Думаю, ты могла бы вернуть себе своё лицо, если бы помнила его.