Хозяйка магического экспресса - Анастасия Милованова
Громко выругавшись, командор приказывает своему единственному подчинённому подойти ближе и объединить щиты в общий купол. Но я вижу, что это бесполезно. Лисы возьмут нас измором или хитростью. Как сделали это с почившим Филардом.
В отчаянии я тянусь к силе. Я знаю, её тут много, мне должно хватит на перенос меня и Маркуса. Осознание того, что я готова поступить с Рикардом и Редмором столь же скотски, как командор поступил с Фастом, оставляет в моей душе желчное послевкусие. Но я готова пойти на это. Ради меня, Маркуса и всей моей команды. Готова пойти на эту сделку с совестью.
Родная для меня энергия отзывается не просто с лёгкостью, она вновь наполняет меня под завязку. Но не это удивляет меня. Я чувствую, как где-то в глубине шахты что-то отзывается на мой призыв. Что-то родное, расцветающее внутри меня теплом и любовью.
В следующее мгновение происходит сразу несколько событий. Объединённый щит всё же раскалывается под ударами голодных лис. Но прежде, чем те успевают добраться до нас, им наперерез бросаются сразу несколько десятков призрачных силуэтов.
На долю секунды бой останавливается и все — и мы, и лисы, — во все глаза рассматриваем вновь прибывших. Это те же армелитовые лисы, но сотканные из чистой энергии. Они загородили нас от своих реальных собратьев и недвижно следят за теми. Лишь одна особь поворачивает в мою сторону голову, и в сознании взрывается сотня воспоминаний.
Солнечные дни, ласковый ветер, крепкие объятия родителей, аромат папиной выпечки, мягкий голос мамы — всё это вереницей пролетает в моей голове. Я теряюсь в них, не понимая, где на самом деле нахожусь. Не желая, чтобы это уходило. Я хочу остаться в этих воспоминаниях навсегда. И понимаю — не получится, это лишь игры памяти, вызванные непонятно чем. Не призрачной же лисой.
Пока я пытаюсь поймать за хвост ускользающие призраки прошлой жизни, укутаться в эти чувства и выгнать из души боль утраты, наши союзники с рыком бросаются на своих собратьев. И те сдаются. Без боя, с отчаянным подвыванием, они бросаются обратно, к перекрёстку. Призрачные лисы не отстают и гонят их дальше, возле нас остаётся лишь та самая лисица, что смотрела на меня. Я каким-то шестым чувством понимаю, что передо мной именно лисица.
Она проходит мимо расступившихся мужчин и склоняет ко мне голову, вновь заглядывает в глаза. Всё её тело вспыхивает зелёным светом, и пространство рядом со мной плывёт, открывая путь на пляж. Где я с удивлением замечаю вагон "Торопыги".
— Ты отпускаешь нас? — осторожно спрашиваю я, подавшись вперёд к лисе.
Она мягко прикрывает глаза, показывая, что я права в своей догадке. Не заставляя странное существо ждать, я рукой машу своим компаньонам, чтобы уходили сквозь прореху. И если жердей дважды приглашать не пришлось, то Маркус остаётся рядом, ждёт, пока я не уйду вместе с ним.
— Что ты такое? — задаю я самый главный сейчас вопрос.
Лиса склоняет голову и, могу поклясться, она улыбается! В её призрачных глазах светится не просто сила — в них и любовь, и сожаление, и тоска. Мне так хочется поверить своей дикой догадке, что пронзает мозг, но это просто за какой-то гранью.
"Ты позвала — и мы пришли, — раздаётся в моей голове мягкое многоголосье. — Мы всегда будем рядом, помни нас!".
Лиса растворяется в воздухе, а призванный ею проход вытягивает меня и Маркуса из сырого подземелья. С нами остаётся лишь запах гари и крови.
— Что это было, Агата? — Фаст тут же подхватывает меня, потому что от обилия переживаний и истощения, ноги не держат меня.
— Мама, — в неверии выдыхаю я.
Глава 12. Друзья ли?
Над импровизированным лагерем плывёт аромат жареного мяса. Мири и её девочки решили накормить наших "дорогих гостей" до отвала. Правда, подруга уточнила — не нужно ли сдобрить мяско какой-нибудь отравой. Не смертельной, но для кишечника неприятной. Лишь моя выдержка и привычка заботиться о своих гостях не дали мне позволить эту маленькую шалость.
И теперь я наблюдаю просто сюрреалистическую картину. Под ярко оранжевыми всполохами уходящего за морскую гладь солнца мирно соседствуют жандармы и те, за кем они обычно гоняются. И не просто сидят бок о бок, но и вполне оживлённо болтают. Рассказывают истории из жизни и смеются.
Оказывается, у жандармов тоже есть сердца. И душа. Иначе чем объяснить то, насколько легко они влились в нашу компанию?
Один из бойцов сидит чуть поодаль и, лениво перебирая призрачные струны на магической гитаре, извлекает приятную мелодию. Это умиротворяет, я даже перестаю нервно трястись. Эту дрожь я пытаюсь скрыть за объёмным платком, которым меня укрыла Миранда, едва мы вывалились из портала. Вот только от Маркуса моё состояние не утаить. Он и сейчас обеспокоенно оглядывается на меня, но необходимость контролировать деятельность Рикарда и его команды отвлекает Фаста от ненужных сейчас расспросов.
— Агата, а что это такое? — Розмари вылезает из дыры в вагоне, к стене которого я привалилась, и аккуратно кладёт мне на колени магпланшет.
Тот самый, что подарил мне Фаст, и которым я его чуть не побила.
Девочка присаживается рядом, зажимает в руках козочку, явно побывавшую в очистительных руках Мири, и с интересом заглядывает в открытый приборчик.
— Это механизм, позволяющий оживить нарисованное, — объясняю я и приобнимаю малышку. — Правда, я плохо рисую.
— А покажи? — она вскидывает голову и с чисто детской мольбой смотрит мне в глаза.
Этому невозможно возражать или сопротивляться. Потому я лишь мягко усмехаюсь и пробегаюсь рукой по магкристаллам планшета, включая его.
Что рисовать, я долго не думаю — слишком живы в голове образы произошедшего в шахте. И вскоре на небольшой плоскости прыгают армелитовые лисы. Их призрачные собратья.
— А говоришь — рисовать не умеешь, — заворожённо следя за танцем зверьков, произносит Рози. — Это какие-то сказочные животные?
— Вполне реальные. И, как оказалось, среди них есть наши друзья. Как Кропалёк, — я дёргаю подбородком в сторону фуршуня, который в истинно пиратской манере ползает от одной сумки к другой. Наверняка фисшью ищет.
После пробуждения от чар Рикарда, Кропа вёл себя крайне странно — не рыскал в поисках армелита. Хаотичными прыжками с места на место тоже не занимался.
