Торговец тайнами - Мария Морозова
– Да, ты прав, – пробормотала я и сделала глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом с отчетливым сосновым ароматом. – Но подумать только, Гниль в голове у человека! Сидела в мозгу очагами, никак не проявляя себя на уровне ауры. Не рассеивалась, не расползалась по организму, не влияла ни на что вокруг, зато стала причиной очень необычной комы.
– Наверное, это первый случай в истории.
– Может, и не первый, на ком-то же это все явно испытывали. Очень интересно, каким образом. Я, конечно, не специалист, но когда-то читала о Гнили и знаю, что она скорее похожа на энергию, чем на материю.
– Согласен, – кивнул Хейден.
– Но инъекцию энергии сделать невозможно. Ей нужен носитель. Какое-нибудь заклинание, например. Или, скорее, вещество, потому что магия и Гниль несовместимы.
Чем больше я рассуждала, тем сильнее меня захватывала эта тема. В академии мы изучали и алхимию, и биохимию, и заклинательную теорию, и теорию энергий. Так что сейчас знания из разных областей просто всплывали в голове, позволяя смотреть на проблему с разных сторон.
– Айны, это же такой простор для научной работы, – прошептала с каким-то суеверным восторгом. Потом глянула на змея. Он мягко улыбался, а в его глазах горело тепло. – Что? – спросила я, понимая, что неудержимо краснею.
– Ничего, – ответил Хейден и склонился чуть ближе, заправляя мне за ухо прядь волос. – Просто мне нравится смотреть на тебя, такую...
– Какую? – переспросила немного хрипло.
– Увлеченную, живую, эмоциональную.
Я совсем смутилась. Змей стоял очень близко. Можно было рассмотреть каждую чешуйку на его лице, почувствовать аромат мороза, исходивший от сильного тела. Казалось, стоит сделать маленький шажок вперед, и вокруг меня сомкнутся чужие объятия, надежные и ласковые. И куда же тебя несет, Тьериль Торн?
– Надеюсь, Енсен быстро придет в себя, – я встряхнулась и сменила тему.
– Надеюсь, – понимающе улыбнулся змей. Но тут же посерьезнел. – Будь осторожна, Риль. Я не хочу, чтобы в этих шпионских играх пострадала ты.
– Ладно, – вздохнула я.
– Сегодня вечером тебе на дом поставят охранку. И на машину тоже. Насчет денег не волнуйся, я сам разберусь.
– Хейден, не нужно... – запротестовала я, но змей меня перебил.
– Ты спасла мне жизнь, Тьериль, – сказал он тихо. – Прими это, как мою благодарность.
– Хорошо. – Мне ничего не оставалось, как согласиться.
– Вот и умница. – Змей вдруг взял меня за руку и поцеловал пальцы. – Мне пора. Позвоню вечером.
– Буду ждать, – выдавила я. Наверное, Брандта эти слова очень порадовали.
Хейден проводил меня обратно в больницу и только потом ушел. А я занялась своей обычной работой. Приняла пациента, переведенного из другой клиники. Обошла своих актуальных страдальцев. Дала указания медсестрам на новые анализы и лекарства. Провела процедуру парню с тяжелым переломом ноги, полчаса бережно восстанавливая очередной участок поврежденных нервов в пальцах. И наконец созвонилась с Юссиным мужем.
Разговор с Мартом получился очень интересным. Он подтвердил все то, что говорила кузина, только уже как специалист моего профиля. Я слушала его, раскрыв рот. Март рассказал о том, в каком состоянии пострадавшая Лилиан Лагерт попала к нему, как ее освобождали от Гнили и как она потом восстанавливалась. Это здорово походило на фантастический роман, но Март пообещал прислать мне все материалы.
Прислал сразу же. Я с головой погрузилась в анализы, выписки и энергограммы, но уже через полчаса поняла, что на сегодня хватит. Мозг закипал. А еще нужно было время, чтобы осознать все это и принять. Не только у Солы сегодня изменилась картина мира.
Уставшая и вымотанная, я уже собралась было уходить домой, когда мой смарт зазвонил.
– Доктор Торн, пациент пришел в себя, – сообщил Свен то, что мне так хотелось услышать.
– Бегу, – радостно выпалила я и, забыв об усталости, помчалась на третий этаж.
То есть, хотела помчаться, но потом поняла, что лучше не привлекать лишнего внимания, и пошла спокойно, пытаясь сделать вид, будто просто иду проверить пациента.
– Госпожа Родвиг, – произнесла я укоризненно, заметив у лестницы кудрявую старушку.
Та удивительно прытко развернулась и улыбнулась мне, прижимая к груди смарт.
– У вас постельный режим, вообще-то, – попеняла ей.
– Да, конечно, – закивала та, потирая поясницу. – Но Максик, это мой внук, не может сделать задание по химии. А я ведь ее когда-то преподавала...
– Это все прекрасно. Но вы сначала вылечитесь, а потом уже занимайтесь внуками. Иначе нажалуюсь на вас доктору Линдену.
Я подхватила ее под руку и осторожно повела в палату. А госпожа Родвиг плакалась мне по пути:
– Так много лежать – оказалось просто невыносимо. Я у вас прекрасно высыпаюсь, совсем без снов, и энергия потом так и бурлит. Хочется что-то делать, но приходится лежать....
– Полезно делать передышку, даже если энергия бурлит. К тому же, вы вполне можете звонить внуку из палаты.
– Да, но вдруг моя соседка тоже захочет с кем-нибудь поговорить?
– Организуйте график, – я была непреклонна.
Мы зашли в палату. Завидев нас, госпожа Гибсон тихо ойкнула и спрятала смарт под одеяло.
– Поотбирать бы их у вас, – покачала я головой.
Убедившись, что пациентка легла, я поспешила на третий этаж. Ворвалась в палату, чуть не сорвав тяжелую дверь с петель, и хмыкнула. Пациент и правда пришел в себя.
Свен, охранник, замер в проходе. А сам Енсен, оборвав все датчики, поднялся в кровати и сейчас стоял в углу, обводя мрачным взглядом палату. Коротенькая больничная распашонка так и норовила сползти с широких плеч, поэтому Енсену приходилось судорожно хвататься за полы руками, чтобы не оказаться перед нами голышом. Естественно, это не добавляло ему хорошего настроения.
– Все в порядке. – Я подняла руки, выходя вперед. – Меня зовут Тьериль Торн, я невролог в больнице королевы Маргариты, в Ользене. Несколько дней назад вас доставили сюда избитым и без сознания.
Я специально опустила подробности, чтобы успокоить пациента и заставить доверять мне. Не хотелось бы применять к нему какое-нибудь из седативных заклинаний, сейчас он нужен мне адекватным и способным на разговор.
– В Ользене? – переспросил Енсен. Его плечи немного расслабились.
– Верно. – Я кивком показала Свену, что все хорошо, и он может выйти. –
