Тень заговора - Злата Иволга
— Пока не слышал.
— Или, возможно, у тебя бывает не одна таинственная дама?
— Что я слышу. Ревность?
Кьяра неожиданно для себя смутилась.
— Может, немножко, — медленно ответила она.
Марио подался вперед, на его лице не было улыбки.
— Я позволю себе один важный для меня вопрос. Как скоро ты собираешься вернуться в Морскую Длань к своему… брату?
Кьяра застыла, только пальцы продолжали постукивать по подлокотнику кресла.
— Не знаю, — сказала она и услышала, как Марио вздохнул.
— Но ведь когда-нибудь тебе придется это сделать?
— Да. Конечно. Но я пока стараюсь об этом не думать.
— Тебя там ждут?
Вопрос повис в воздухе. В голове Кьяры одновременно вспыхнули несколько воспоминаний, в том числе и последний сон.
— Наверное, да.
— Наверное?
— К чему этот допрос, Марио? — вспылила Кьяра.
Она снова услышала, как он вздохнул.
— Зажги свечи, пожалуйста. Впрочем, нет, я сам.
Кьяра не успела опомниться, как напротив нее вспыхнул еще одни канделябр.
— Ох, никак не могу привыкнуть, что ты колдуешь прямо в илехандской столице!
Марио никак не отреагировал на ее выпад.
— Извини, я не хотел давить на тебя. Просто, — он помолчал, — просто хотел знать заранее, когда придется с тобой расстаться.
Кьяра долго молчала, надеясь, что он продолжит говорить. Потом криво улыбнулась.
— Я тоже хотела бы знать это.
— А что мне делать с твоей находкой?
— Ты прочитал записи?
— Да, но мне потребуется еще время, чтобы разобраться до конца. Еще было бы нелишним узнать, как шкатулка оказалась у придворного мага.
— А почему не предположить, что это его шкатулка? — удивилась Кьяра.
Марио улыбнулся, словно услышал шутку.
— Подобного рода вещами никогда не владели частные лица.
— Может, Леманн купил его?
— Не может, — твердо ответил Марио. — В шкатулки заключали заклинания в том случае, если они были недоработаны или признаны неудачными. Или опасными.
Кьяра фыркнула.
— Как будто другие магические заклинания не опасны.
— Ты словно ребенок, Кьяра, — снова улыбнулся Марио. — Считаешь, что прищемить хвост кошке и извести весь кошачий род это одно и то же. Моя Башня разработала множество заклинаний, с помощью которых можно уничтожить хоть всех обитателей посольства, если будет на то необходимость. Но есть вещи, которые влияют на мир и живущих в нем людей в целом, иные из них могут вызвать необратимые изменения. Их создание требует долгой и кропотливой работы целой группы магов. Или одного гениального. Никакие тщательно выверенные планы, грамотно выстроенные ходы и усердие мудрейших магов не сравнятся с гением, которому в голову пришла шальная мысль. Кстати, в моей Башне училась илехандская принцесса, сестра королевы.
— У королевы нет сестер, — возразила Кьяра.
— Сестра прабабушки правящей королевы, Гертруды Второй.
— Принцесса Генриетта? Благодаря которой Илеханд разгромил объединенную армию велийцев?
— В Илеханде из нее сделали героиню, а в Башнях эту победу называют резней, — заметил Марио. — По сохранившимся записям очевидцев поле боя было залито кровью в самом прямом смысле. И не только кровью.
— Ну, знаешь ли! — возмутилась Кьяра. Однако она не могла не признать право магов на собственное мнение. Слова «война», «убийство», «героизм» давно уже шли по миру рука об руку. Кьяра начинала понимать, какие именно опасные заклинания имел в виду граф, и какие стыд и ужас должны были испытывать те люди, которые имели отношение к разработке подобного оружия. Не мог же один маг, пусть даже и гений, сделать все сам! Или мог? И увлекательный процесс создания обернулся кошмаром. Тем, где созидание является предпосылкой разрушения. Тем, где человек, даже подаривший победу своей стране, заслужил вечное проклятие.
— Впрочем, гении рождаются редко, — сказал Марио, и Кьяра вздохнула с облегчением, отрываясь от тяжелых мыслей.
— И в шкатулке Стефана Леманна содержится подобное заклинание?
— Нет. Но не менее опасное, хотя и недоработанное. Теоретически оно способно вмешиваться в течение времени. В том числе менять последовательность уже произошедших событий. — Он помолчал, будто что-то вспоминая. — Эксперименты со временем проводились только в Третьей Башне. Значит, там шкатулка и находилась изначально.
Все это очень не понравилось Кьяре. Сказанное наталкивало на размышления, которые обещали быть хуже тех, что владели ей несколько минут назад.
— И зачем она могла понадобиться Стефану Леманну?
— А зачем она может понадобиться Корфу? — в тон ей спросил Марио.
Кьяра, наморщив лоб, посмотрела на него. И сказала самое очевидное:
— У Зигфрида нет магического таланта. Думаю, его привлекает ее возможная стоимость.
— Откуда он вообще о ней узнал? — сквозь зубы пробормотал Марио. — Корф ждет тебя со шкатулкой. И тебе придется ехать к твоему… Я опять не о том говорю! Извини.
— Зигфрид не знал о шкатулке, я случайно нашла ее. Я не понимаю тебя, Марио.
Он отставил пустой бокал, поднялся с кресла и медленно подошел к ней.
— Наверное, я не хочу, чтобы ты возвращалась к Корфу. Одна мысль об этом заставляет меня задуматься о его смерти. Вот так все просто, Кьяра. — Он наклонился и поцеловал ее.
Трактир, Дубовый конец, столица, Илеханд
«Если бы все было так просто. Как же тяжело жить одной». От невеселых мыслей немного отвлекал шум за окном, где ругались какие-то женщины. Ильзе очень хотелось кинуть в них чем-нибудь или просто закричать самой. Чем больше размышляла она о своем будущем, тем больше впадала в отчаяние. Вся уверенность в своих силах таяла уже не с каждым днем, а с каждым часом. Ее ум, который так ценили в Башне, оказался бесполезен в большом городе. Ильза целый месяц уговаривала себя покинуть Илеханд. И целую неделю ей снились странные сны, которые останавливали ее. Не понимая себя, она сидела почти безвыходно в плохенькой гостинице, ожидая, что ее выгонят и отсюда, потому что деньги кончились позавчера.
Практичного ума ученицы Башни хватало на то, чтобы понимать, что голод вскоре заставит ее рассмотреть последний вариант. Однако пока Ильза не могла сказать, что перевесит: голод или ее непредсказуемая судьба по возвращению в Башню. Ильза обхватила голову руками, вне себя от отчаяния и крикливых женщин за окном. Но это не помогало так же, как закрытые ставни.
Ильза высунулась на улицу и посмотрела вниз. Трактир стоял на холме, над Нижней стеной и отсюда хорошо были видны Рыбная Набережная, верфи, пристань и огромный мост через Вейз. Пахнущий жасмином ветер растрепал волосы девушки и помчался прочь, играя пунцовыми лентами, в изобилии украшавшими дома на маленькой улочке. Скоро Пчела уступит место Змее, и город традиционно наряжался, готовясь отпраздновать Смену Сезона. В Башне в это время всегда пекли пышные бисквиты в высоких
