Леди так не делают - Екатерина Сергеевна Бакулина
С вопросами о том, почему я решила поднять это вопрос именно сейчас. Тут все просто – Грэг предатель и я не хочу иметь с ним ничего общего.
– Полагаю, дело не в измене, а в том, что надеетесь на повторный брак? – унылый секретарь смотрел на меня стеклянными глазами. И я отлично видела, что с ним бесполезно спорить.
– Возможность повторного брака зависит не только от моего желания, – сказала я. – Но сейчас я бы скорее предпочла остаться свободной женщиной.
Конечно, если бы я смогла официально выйти за Хэла, это разом бы решило кучу проблем и поубавило бы сплетен. Какой интерес сплетничать о женщине, которая спит с собственным мужем? Никакого. Только самые отчаянные бы остались… те, кому лорд Хэмиш особенно хорошо заплатил.
Искренне верю, что рано или поздно это случится.
Пока…
Я готовилась к балу.
Хэл зашел за мной перед началом и замер в дверях.
– Мэг…
Я видела восхищение в его глазах. Одно это легко перекрывало все мои страхи.
– Тебе нравится? – улыбнулась я, поворачиваясь к нему то одним, то другим боком.
Он знал о моей затее, но что вышло в итоге – не видел.
– Потрясающе!
Я выглядела королевой. Наверно, не должна была, но выглядела именно так. Неосторожно?
– А тебе не кажется, что это слишком? – все же спросила я.
Он покачал головой.
– Женщина не может быть слишком красива, – и подал мне руку. – Идем?
Идем.
И все же, у дверей я понимаю, как отчаянно колотится сердце. И на мгновение хочется сбежать, не показываться им. Все это кажется ошибкой. Слишком… я вырядилась так… неуместно… Вернуться, простое серое платье надеть… вообще под руку с ХЭлом не выходить…
Я бы сбежала, если бы Хэл уверенно не держал меня.
Поздно сбегать.
Открываются двери.
– Его высочество лорд Харелт!
И все склоняют голову перед нами. Перед Хэлом, конечно, его власть признают все.
Трон на возвышении для юного Роберта, для нас – два высоких кресла рядом. Для нас. Хэл ведет меня.
Я слышу это змеиное шипение за спиной. «Да она старая и уродливая! Разве он не мог помоложе себе найти?» «Долго не задержится, вы только посмотрите на нее… наскучит».
Щеки горят. Хочется сбежать.
Но Хэл держит крепко.
– Музыку! – говорит он.
Как давно я не танцевала на балах!
– Смотри только на меня, – тихо говорит Хэл. – По сторонам не смотри, не слушай. Слушай только музыку. Я люблю тебя.
Мы танцуем с ним. Все это на грани между радостью и паникой. В голове звенит. Сколько я смогу продержаться так? Улыбаясь… Лицо сводит от этой улыбки.
И вдруг…
Я даже не очень поняла, показалось ли мне это или видела на самом деле.
Человек за колонной. Далеко, в тени, так, что толком не разглядеть. В капюшоне. Стоит и смотрит на нас.
– Хэл! – я дернула его. Мне нужно было убедиться. – Смотри. Вон там!
Когда Хэл повернулся, за колонной никого не было.
– Что ты увидела? – спросил он. – Словно призрака.
– Не знаю.
Кто это был? Может быть, даже человек Хэла, кто-то из охраны.
А может, мне действительно померещилось? От этих нервов чего только не может быть.
Но вдруг до дрожи. Что-то категорически неправильное, но едва на границе восприятия.
Что я видела вообще?
И Хэл хмурится, глядя на меня, а у меня дрожат руки.
– Присядем? – говорит он. – Давай нальем тебе немного вина.
* * *
Следующим утром мне принесли подарок.
Моя горничная, а ей передал мальчик, который тоже толком не мог сказать ничего. От кого? От тайного поклонника. И записка: «Мое сердце отныне принадлежит вам!»
Бог ты мой.
Я даже не знаю, чего я опасаюсь больше, – что это провокация, меня хотят подловить. Или что это реальный воздыхатель. Только этого мне не хватало!
Вместе с письмом – рубиновая брошь. Крупный камень, сделано все довольно изящно и со вкусом, дорого – однозначно. Кто бы он ни был – деньги у него есть. Для провокации – можно бы и попроще. Тем более, что подарок я все равно захочу вернуть.
Только кому возвращать – непонятно.
Положила на каминную полку пока. Надо показать Хэлу, он тут всех знает, может скажет что-то разумное.
Но Хэл, как назло, целый день занят делами. Знатные лорды, иностранные послы, все хотят что-то с Хэлом обсудить. Это понятно, теперь изменения неизбежны, нужно учесть все.
Он зашел только вечером, и неожиданно, с алой розой к руке. Лицо такое сосредоточенное.
Я чуть опешила даже. Что это…
– У тебя под дверью лежала, – сказал Хэл. – И еще записка.
Он протянул мне.
«Самой прекрасной и чувственной розе при дворе».
– Опять? – удивилась я. – От кого это?
– Опять? – Хэл поднял бровь. – Тебе виднее, полагаю.
– Мне виднее? – я возмутилась даже. – О чем ты?
Он мотнул головой, вздохнул.
– Прости… – бросил розу на столик, подошел, обнял меня. – Сложный день, просто.
– Много дел?
– Да, и это тоже… – он потер ладонью лицо. – Не бери в голову.
Не брать в голову? Что-то мне не нравилось это. Что-то не так.
Я понимаю, что помочь ничем не смогу, но все равно…
Хэл хмурился.
– Мне не только розу принесли, – сказала я. Он должен знать. – Вон там, на каминной полке.
Хэл подошел, взял, покрутил в руках.
– И это ты тоже не знаешь от кого? – даже не пойму, что в его голосе.
– Думаю, тебе виднее, кто при дворе развлекается таким, – сказала я холодно.
Он бросил на меня быстрый взгляд искоса.
– Разберемся. Я возьму?
– Ты думаешь, я собиралась носить это?
Он поджал губы.
– Мэг…
Я даже не могу понять, что не так. Его тон? Это просто тон уставшего человека, которого донимали вопросами и предложениями весь день. И все же, он словно совсем чужой сейчас… Такой, каким и был все эти двадцать лет? Кто знает, я помню его мальчишкой, а тут… Я понимаю, рассказывать о проблемах он вряд ли станет, там какие-то государственные дела, о которых, возможно, с посторонними и говорить нельзя. Но все же.
– С послами Ардена завтра мы едем на охоту, – сказал он. – Поедешь?
Как-то неуверенно. Или уже кажется не пойми что?
– Ты хочешь, чтобы я поехала?
Пауза. Он смотрит на меня. Не уверен?
– Да, хочу, – говорит наконец. Словно через силу.
Мне вдруг становится обидно все это.
Я уже взрослая женщина, а
