Как приручить одинокого волка (СИ) - Зоряна Лемешенко
Я же сразу почувствовал приближение своей позабытой пары, которое проявилось ускорением пульса и словно легким дуновением бриза по всей коже. В том, что она полюс моего притяжения, я больше не сомневался, всё говорило об этом. Я проверил свои гаджеты и записи с камер. Я узнал, что ночевал у неё… хоть камера установлена в прихожей, но я видел своё и её лицо, когда мы утром выходили вместе. Мы были счастливы… Она часто снилась мне, хоть я и не знаю, имели ли эти сновидения какую-то связь с реальностью или были плодом моего воображения?
Сейчас мы со Светой сидели в полоборота друг к другу, я ощущал её растерянность и пытался ретранслировать ей свои проснувшиеся чувства. Я снова хотел её себе, хоть я и не помнил как это было осенью: наше знакомство, наши первые встречи, наша единственная ночь. Она периодически поглядывала на меня и сразу отводила глаза в сторону, как только понимала, что я неотрывно слежу за ней. А еще за тем хлыщом, который то и дело пытался взять её за руку, но меня утешало то, что она ненавязчиво уходила от его прикосновений. А какого чёрта она вообще явилась с этим полудурком вместе? Я не чувствовал от неё ни капли интереса к нему, хотя, возможно, всему виной я — сбил настрой. Но Паша сказал, что не может у Светы ничего ни с кем получиться, пока есть в мире я. Откуда у него такие дивные познания в этой области, я уточнять не стал.
Рита не была дурой, да что уж там, даже полная идиотка увидела бы, как я пялюсь на другую женщину. Поэтому допила коктейль, заказала еще один самый дорогой, приговорив его, сказала, что я мудак, и удалилась. В принципе не такой уж плохой сценарий для расставания.
Что мне сейчас нравилось в обстановке ресторана и в ситуации в целом, так это живая музыка. Поочередно мужчина и женщина исполняли популярные и не очень известные эстрадные песни. Репертуарчик, конечно, в основном на любителя, но меня откровенно веселила реакция на музыку моей белокурой пары. Слова «Я позабыл твоё лицо» вызвали едва заметное ироничное движение бровей. Когда певица проникновенно пела «Я тучи разведу руками», то девушка даже прикрыла губы рукой, но глаза выдавали, да и моё чутьё улавливало, что чувство юмора у Светы в наличии. А после прозвучала танцевальная «Знаешь всё отлично, твоя истеричка больше не плачет, не плачет…»… Здесь улыбки не сдержал даже я, а она бросила на меня красноречивый взгляд, изогнув одну бровь, как бы говоря «Выкуси». Тем временем её кавалер пыхтел от натуги, стараясь её охмурить изо всех сил, травя какие-то басни и думая, что это они веселят девушку, и, когда прозвучали первые аккорды медленной романтичной композиции, даже оторвал своё седалище от кресла, видимо, намереваясь пригласить Свету на танец. Но моя тяжёлая ладонь легла ему на плечо до того, как он открыл рот, а я пропел:
— Привет, Олежа. Разреши украсть твою спутницу на один танец.
Я знал этого павлина. И он меня тоже прекрасно знал, а особенно хорошо усвоил, что бывает, если я недоволен. Поэтому, на секунду потеряв своё блистание успешного самца, он всё же собрал волю в кулак и даже не дрогнул в голосе, когда сказал:
— О, приветствую, Глеб! Ну, если спутница не против…
А вот отказа Светы я как раз опасался. Но она удивила меня и, мило улыбнувшись, встала из-за стола. Теперь настал мой черед трепетать и волноваться, потому что вопреки моим ожиданиям от девушки не исходило ни агрессии, ни раздражения хотя бы, на которые я рассчитывал. Всем известно, что от любви до ненависти ровно столько же шагов, как и обратно. А я ощущал полный штиль. Нет, кое-что я улавливал, но это скорее была грусть и сожаление, когда я взял её руку в свою и повёл в центр зала. Что меня напрягло, так это удушливая паника на грани истерии со стороны Олега; я даже обернулся, чтоб увидеть как он сидит, уткнувшись лбом в кулаки. Я одёрнул ревность к своей паре и вернул своё внимание к ней.
«Стань для меня солнечным светом…» пел парень, а я снова удивился соответствию музыки нашей истории, прикрыв глаза и вдохнув запах духов Светы, который на диво тонко подходил к её собственному аромату, добавляя к свежести моря и теплоте воска сочный запах фруктов. Она была моим светом.
«…зимой и летом…» Она была моим летом, а я облажался как последний идиот. Когда я стал таким романтиком?
«Стань, для меня первым рассветом, мечтой заветной…». Я бы многое отдал, чтобы вернуть то, что зародилось между нами еще осенью. Я уже чувствовал эту приятную тяжесть в груди, когда сердце уже не вмещалось в ней. Мы молча кружились в танце. Я не удержался и скользнул ладонью по спине Светы, прижимая её к себе сильнее, и прижался щекой к её виску.
— Я должен извиниться.
— Не должен.
Чёрт, её голос не выражал ровным счётом ничего, да и я так и не ощущал от неё каких-то сильных эмоций.
— Должен. Я повёл себя как… да как козёл, из песни слов не выбросишь, — отчего-то мне было легко говорить ей правду.
— Просто не притворялся, я это ценю, — тихий бесцветный голос любимой женщины терзал мои нервы.
— Света, дай мне еще один шанс…
— Не стоит.
Я стиснул зубы. Мне было бы проще выслушать её крики, ругань и получить пару раз по морде, чтоб потом скрутить её в бараний рог и зацеловать. Так я бы знал, что она всё же неровно ко мне дышит. Что с ней? Или я дурак, повёлся на бредни Паши, а с ней… просто влюблённость. И такое бывает.
— Почему нет?
— Потому что не в тебе дело. Ты меня не помнил, привели какую-то даму не первой свежести в спортивках и сказали, что это любовь твоя… — едва различимо шептала моя пара.
— Света, не…
— Правда, я не в обиде. Просто я тебе говорила, говорила… — она лбом уткнулась в моё плечо и закрыла глаза, а я почувствовал, что я её практически держу
