Ещё один день - Анна Филатова
Я похлопала глазами, переваривая это безумное заявление.
- Но тогда зачем? В смысле... должно же быть хоть что-то, ради чего ему поклоняются?
- О да, - кивнул Дан. - У него такие аргументы - обухом не перешибёшь. Он обещает своим последователям - вдумайся, Верескова! - вечную жизнь.
- В смысле, как некромант? - обалдела я.
- В смысле, как бог. Он забирает души своих последователей, тех, кто жил по его правилам, в какое-то особое место, в котором их души могут счастливо существовать всегда. Со всей своей памятью и сознанием.
- И не уходят в эфир? - ужаснулась я. - Не растворяются, не поднимаются к богам? Неужели кому-то кажется, что это хорошо?
- Не поверишь, оказалось, да. Оказалось, множество людей так цепляются за свою личность и опыт, что будут счастливы сохранить их после смерти, особенно если им обещали счастье.
- Так, ладно, - я потрясла головой, подавила желание еще раз спросить, не разыгрывает ли меня Дан. - А как это проверить? С нашими богами всё понятно, вот наша магия, вот наши дары, вот пути, которыми можно даров лишиться или ослабить их, вот способы просить у богов. А у Единого как?
- А никак, Глена, - развел руками Дан. - Никак не проверить. Умершие последователи Единого даже на зов некромантов не приходят.
26. Пятихолмье. После боя
Мы с Яром сидим у входа в медблок, куда решили переместиться из приемной. Место хорошее: практически за поворотом, а это значит, что мы спрятаны от глаз идущего по коридору, а вот любые шаги слышно издалека. У нас даже парочка магически замаскированных бойниц есть, чтобы не высовываться из-за угла посмотреть, кто идет. Все-таки строители Пятихолмья понимали, что делали, когда проектировали замок. Я и всегда-то это знала, информация обо всех достоинствах здания при осаде и штурме в головах учеников оседает еще на втором курсе. Но теперь я это прочувствовала по-настоящему. И прониклась. Даже жаль, что зачет по второму разу сдавать не надо, вот теперь я бы разливалась соловьем и про коридоры, и про хорошо простреливаемый двор, и про башни, и про стену, и про ворота наши прекрасные, и про винтовые лестницы в башнях. Надо бы вспомнить, что там еще было интересного, в той теме. Мало ли, пригодится.
Мы сидим, расслабившись. Отдыхаем. Но обмануться нашим невоинственным видом может разве что тот, кто с боевиками и стихийниками не учился. В общем, у нас все схвачено, кроме того, что нас мало. Я уже задергала Яра, чтобы он связался со своими и потребовал прислать к нам кого-нибудь еще. Магия вернулась, и телефон тут больше не ловит, зато у Яра есть какое-то колечко для связи. Он упирается, считает, что мы справимся сами, даже если на нас выскочит сам Розен. И если бы речь шла о магическом бое, скорее всего, он был бы прав: у нас боевая подготовка уж точно получше, чем у менталиста, и как бы Розен ни умел давить на мозги, давить и уворачиваться от ударов стихийников одновременно — дело почти непосильное. Вот только Розен — не просто менталист, а ларец с сюрпризами: магический дефицит, проклятая пуля, портал — сколько еще неожиданностей у него припасено? А если он придет не один, а с группой человек хотя бы в пять?
- Мы по столько не пропускали, - говорит Яр. - Так что этим одиночкам еще где-то встретиться надо...
Яр замирает, обдумывая мысль, и я киваю ему:
- Вот именно, возможно, у них даже точка сбора какая-нибудь имеется. Почти все ведь здесь учились, да и в любом случае, даже если всё позабывали, карту замка добыть — не такое уж сложное дело.
Карта замка Пятихолмья — вовсе не секрет. Зачем скрывать карту, если каждый коридор на ней вопит о том, что сюда лучше не соваться с недобрыми намерениями?
Яр опускает голову и что-то шепчет в кольцо.
- Будет тебе подкрепление, Верескова. Дана-то действительно надо охранять.
Вот и мне так кажется. И дело уже не только в том, что Дан — противовес Розену, весомая фигура и так далее. И даже не в том, что я пила его кровь (и в мужья взяла, вообще-то), а это накладывает определенные обязательства. Это что-то иррациональное, не поддающееся точной формулировке: будто Дан — противовес Розена не только в политике, но и в чем-то другом.
Будто это уже не только борьба религий, борьба за влияние и что там еще. Не вопрос принципа. Что-то более серьезное и глубокое, хотя казалось бы, куда уж серьезнее. Дана надо сберечь любой ценой, я это чувствую. И Яр, кажется, тоже — так же сильно, как я. Из этого я делаю вывод, что Дан окончательно пришел в себя и принялся что-то такое очень мотивирующее излучать — это вместо того, чтобы спать. Ну правда же, очень на него похоже. Вот и славно, вот и хорошо, это гораздо лучше, чем разговоры про безвременную кончину и тому подобный бред!
Подкрепления мы так и не дожидаемся. Пару раз слышим торопливые шаги и заклинания неподалеку, но к медблоку они не сворачивают, а мы, разумеется, пост не покидаем.
Потом приносят ректора. Наша декан идет рядом сама, держа его за руку, как Джанна держала меня. Если не знать, что она сама ранена, даже и не заметишь. Она царственно кивает нам с Яром, отпускает сопровождение и вплывает в медблок.
Приносят девочку-менталистку, которая, по словам Яра, «совсем всё». И я успеваю
