Принцесса и призраки (СИ) - Брэйн Даниэль

Мать спросила меня без обиняков — почему Майкл, почему не собственные дети. Почему Майкл — причина была не в том, что я горела желанием стать матерью. Почему не собственные дети — даже если бы я и хотела, не стала бы рисковать. Никто не знает, в какой момент и в каком поколении проснется спящая веками болезнь, придававшая королям прошлого устрашающий вид на парадных портретах.

Если бы не Майкл — любой другой ребенок. Если бы я хотела абстрактно стать матерью. Но я не хотела, и дело было в Майкле, а не во мне.

Я медленно кивнула. Да, страх Кристиана понятен, как и «проклятие» Ланартов. Мисс Бут — женщина преданная, но, увы, недалекая. И все-таки она мне сумела помочь.

— А когда я учился, — негромко продолжал Кристиан, — за границей, где меня толком никто и не знал, после пары проектов накопил на страховку и прошел обследование. Полностью. У меня взяли все анализы от и до. Исследовали вдоль и поперек, пока страховая компания не сказала им — хватит. У меня не нашли никаких психических отклонений, я не скажу вам, как именно они выясняли, но если хотите — у меня есть заключения. Я здоров.

— А ваш отец? Князь Ланарт или же нет? На основании того, что вы совершенно здоровы, вы сделали вывод, что князь не князь?

Я могла и сама подумать, наверное, так же, не будь я подготовленным человеком, привычным рассматривать варианты, прежде чем прийти к окончательному выводу. И стоило мне немного отойти от собственного правила, как я едва не проиграла в этой игре.

— Я не верил врачам. Это… страшно, — Кристиан избегал смотреть на меня, и я принимала это. Нормально. Я не священник и не психоаналитик, я следователь, от нас все скрывают, пока мы не припрем к стенке. — Я перечитывал заключения и думал — хорошо, я здоров. Но если я женюсь? Заведу детей? Затем однажды вернусь домой, а мой старший сын будет хохотать, глядя на объятый пламенем дом. Вероятно, там останутся жена и младшие дети.

Почему княгиня Ланарт мешала пожарным? Из-за того ли, что у нее перемкнуло что-то, и кто, по ее словам, гнался за ней? Ответы на эти вопросы я не получу уже никогда, но если принять все эти истории за чистую правду — у Ланартов проблемы не только по одной-единственной линии.

— Ваша семья так же, как и… многие в Бриссаре и на континенте… — я аккуратно подбирала слова, но Кристиан отмахнулся.

— Все мы… они… одинаковы. Моя бабка… та, которая может ей и не быть, кажется, кузина того человека, который может не быть моим дедом. Мне кажется, что отец… — он опять мотнул головой. — Князь Ланарт, тот, настоящий. Он женился на женщине со стороны в какой-то надежде, что дети будут… нормальными?

 — Прямо заявить о своих подозрениях вы не могли?

— Тот, чье психическое здоровье пока не ставится под сомнение, заявляет, что его отец — ему не отец? Или отец, но не подлинный князь? И мать, возможно, совсем не настоящая княгиня? Я засыпал и просыпался с мыслью, что я — не я. Что я это я, но болезнь во мне спит. Потом случились эти… нападения.

Я уставилась на последний оставшийся круассан. Ответить он мне, конечно, не мог, дать ключ к разгадке — тоже, но фокусировал внимание. Что это меняет? Ровным счетом ничего — в деле, которым я занимаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вам не кажется странным, что кто-то занял место человека, по сути нищего? — раз Кристиан начал называть вещи верными именами, я посчитала, что тоже могу. — Замок, на содержание которого уходят все средства. Пустые счета в банке. Плюс интерес сомнительной прессы, — перечисляла я. — Ради того, чтобы наскрести по карманам последние паунды на прокатный фрак? И в этом фраке раз в несколько лет отобедать на королевском приеме?

— Я не знаю, какой был мотив. Вы можете показать свой жетон и спросить об этом отца… князя.

Я вздохнула и потерла лицо рукой. Спросить несложно. Но — очевидно: неправильно. Я подняла голову, Кристиан поймал мой тяжелый взгляд.

— У вас сейчас такие глаза… как океан перед штормом.

— Не самый изысканный комплимент, — поморщилась я. — Отдает дешевым любовным романом.

— Я не про цвет, я про угрозу. Не знаю, кому точно она адресована, Меган. Вы сможете выяснить, в самом ли деле мой отец — мой отец и князь Ланарт?

Переломный момент, которого я ждала.

— Возможно, — я откинулась на спинку кресла. Было катастрофически неприятно — пожарные не пропустили ни один предмет мебели, и этому креслу тоже досталось, причем спинка намокла сильнее. Какой парадокс. — Официальное заявление или установленный в ходе следствия факт, и делу будет дан ход.

— Какие есть способы?

Я не собиралась перечислять их все.

— Анализ вашей и его ДНК, чтобы установить родство. Чтобы установить, князь ли он или фальшивка — образцы почерка, например. Медицинские записи. Стоматологические карты, детские травмы. Физические, я имею в виду. — Кристиан кивал, я держала в уме: эксгумация тел предков. Самый надежный способ и самый неприятный, конечно. — Но для этого, скорее всего, придется признать вашего отца недееспособным.

Изображать сочувствие у меня хорошо получалось. Фальшивое, на расстоянии, когда от меня требуется только печальное выражение лица и потупленный взгляд.

— Он ведет нелюдимую жизнь вот уже много лет.

Что не помешало ему отправиться на конфирмацию моей племянницы, подумала я, но у каждого интроверта бывает момент, когда ему хочется выйти в люди.

— Хороший способ навсегда скрыться от правосудия, — невесело улыбнулась я. — Занять место пропавшего человека с титулом и остатками роскоши. Маловероятно, что он успел побывать в любой из «горячих точек» за последние тридцать лет. Не думаю, что он многоженец или занимался взломом сетей. Почти невозможно, что он может быть в розыске за политические преступления. Мелкий мошенник? Из тех, кто мечтает больше выиграть в лотерею, чем совершить преступление века?

Кристиан смотрел на меня как на чудо. Я могла гордиться собой.

— Или, может, ему подвернулся шанс, и он не понял, на что подписался? Простой обыватель делает большие глаза и выдыхает с несказанным пиететом, то, что титул дает не больше, чем обращение «ваша светлость», знают не все. Ввязался, удирать было поздно. А что с женой? Спилась, потому что мучила совесть, или это настоящая княгиня, или ее соседка по больничной палате? Потом сын, а затем еще недовольный вторжением чужака призрак. Вам стоило быть со мной откровеннее. Вы вернулись…

— По этой причине, — признался Кристиан. — Только по ней.

— «Я твой отец», — с усмешкой процитировала я. — Всегда смеялась на этой сцене. — Кристиан непонимающе моргнул, я пояснила: — К сценарию космооперы допустили создателей мелодрам про песни сорока слонов. А вы не думали расспросить мисс Бут?

— Несколько раз пробовал, — Кристиан отвернулся. — Пока не понял, насколько это бессмысленно и я все равно что стучусь головой о стену… она упертая и предана сама не знает чему. У нее, мне кажется, живы стереотипы, которые даже в книгах уже не встретишь — слуги, верные до самого гроба, честь семьи, к которой они не принадлежат. Но и я могу оказаться неправ.

— Можете, — милостиво позволила я. — Мы легко это выясним, если вы принесете мне хоть одну фотографию. Пусть старую, не беда. Я отправлю ее в управление, десять, пятнадцать минут, и у нас будет информация по базам пропавших без вести, по базам людей, находящихся в розыске и по базам тех, кто скрывается от правосудия. Вопрос — насколько вы готовы посмотреть правде в глаза.

Кристиан поднялся. Весь вид его выражал решительность.

— Я совершенно к этому не готов.

— К такому и нельзя быть готовым. Но вы начали — вам завершать. Затем по вашему заявлению — экспертиза, дорогостоящая, но ее проведут за счет государства. И вы покинете замок Ланарт. Начнете новую жизнь.

— А что будет?.. — Кристиан не договорил, но и так все было понятно.

— Согласно перечню его прегрешений.

Он больше не сказал мне ни слова, взбежал по лестнице, и вскоре затихли шаги и где-то наверху хлопнула дверь. Я подождала полминуты — или Кристиан знает, где искать фотографии, или ему понадобится время, потом я встала и бросилась к входной двери.